рядовой член подконвойной бригады.
брови:
Мансурову надо говорить спасибо за то, что еще работаем. -- Две катушки
трофейного провода с твердой изоляцией -- для прокладки по дну реки -- они
сработали. Да две в запас сообразили -- вот и живем пока. С нашим хиленьким
проводком мы не продюжили бы и сутки, но трофейная нитка составлена из
обрывков, на стыках намокла изоляция...
себя майор Зарубин, -- третий год войны и каждый день натыкаешься на
результат блистательной подготовки. И ничего нам не остается, как героически
преодолевать трудности!"
командир дивизии. Коротко и четко доложив обстановку, Зарубин в ответ
услышал зажатый связью голос:
и мы его трепали под Ахтыркой. Ну, Бог даст, доколотим, -- и, отвернушись,
должно быть, к другому телефону, сдавленным голосом приказал: -- Командиров
тридцать девятой, сто шестой, шестьдесят пятой -- на провод! А ты, значит,
майор, скорректируй огонь своего полка и десятой бригадой высотку пригладь.
Пригладь. Она у нас, голубушка, как больной зуб. Выдерните-ка, выдерните
его! -- Генерал, отвернувшись, кому-то снова бросил: -- Сейчас, сейчас,
пусть подождут. -- И тихо, как бы один на один, спросил: -- Ну, как ты?
да потом, потом, после удара"... Генерал одышливо посопел в трубку:
Васильевич, вам будет легче. Совсем скоро. Вот так и скажи своим; скоро,
мол. Ну, пока, Александр Васильевич. За работу, как говорится.
штурмовую группу Щуся, чтобы она выдвинулась вплотную к высоте и сразу же по
окончании бомбового удара и артобстрела атаковала, впал в сомнение:
Сыроватко.-- Колы б ты сказал -- визмемзаберэм! Я б тоби хлопцив нэ дав. Пид
той высотою моих хлопцив дуже богато лежит. Загубили их те, кто был
полностью ввэрэн у зуспехе.
А хлопцив вы даете не мне.
фугасами разрушительные гаубицы-полуторасотки, за ними, как бы присаливая,
сверху густо сыпали снарядами два многоствольных полка из
шестидесятимиллиметровых пушек.
стереотрубу, чтобы не упасть, по телефону, стоявшему возле ноги, майор
Зарубин вел огонь одним орудием лучшего в полку расчета, сержанта
Анциферова, с которым он служил и стрелял не раз во время боевых учений еще
на Дальнем Востоке. Анциферов за бой под Ахтыркой получил звание Героя
Советского Союза, будучи командиром орудия, подбил восемь танков и при этом
вытащил из окружения всеми брошенную, поврежденную свою гаубицу на каком-то
тоже брошенном тягаче.
батареи Анциферов не мог попасть по укрытым за скатом высоты Сто штабным
укреплениям. Покато от берега начавшись, высота, подмытая ручьем с
материковой стороны, круто в него и обрывалась. А за стеною, надежно
укрытые, жили, работали штабники и наблюдатели фон Либиха, да еще два
эсэсовских батальона, ну и, само собой разумеется, разные вспомогательные
части: саперы, авиаторы, артиллеристы и прочие.
полого и длинно тянущемся к селу Великие Криницы косогоре с царапинами
вьющихся по нему сельских тропок и дорог. Сама природа сделалась здесь
союзницей врага. Сцепления высоток, оврагов, дорог, окруживших Великие
Криницы, делали оборону почти неприступной, а выдавленный высотою Сто ключ,
пульсирующий водичкой с мелким песком и сразу же организующийся ручьем --
Черевинкой, глубоко и вольно гуляющей по самой себе выбранному пути, собирая
в разложье растительность, птиц, зверье, людей, прежде всего ребятишек,
которые здесь играли, паслись, пока их не выжили незваные гости, оборону
противника еще и разнообразили. "Почему, почему все-таки залезли сюда? Какая
тут хитрость? Какая логика?"
ров. От него веерно лежали провода телефонных линий, и не просто они лежали,
они работали, немцы под высотой и на ископанном косогоре жили, воевали,
толклись -- такие длинные, унылые и одышливые косогоры в Сибири называют
чудно и точно -- тянигусы и пыхтуны. Этот заречный тянигус и в мирное время
с корзиной ягод, грибов ли или с возом зеленки, дров, известки одолевали,
отдыхая по нескольку раз, потому как у людей стамели ноги, у лошадей, пока
они взбирались наверх, отпотевали бока, как облегченно фыркали они, должно
быть, близко завидев дом с угоенными конюшнями, с вечно по двору летающим
куриным пером, да с бабами, которые, подоткнув подол, приложив руки ко лбу,
дывылысь: шо там, за рекою, кум чы кума роблять подле своего прохладного
леса, ягодных стариц, кто идет и едет по дороге травянистой, уходящей аж до
самого города, где бывает ярмарка. Из сухого, бедноземельного, всегда
продуваемого ветрами села Великие Криницы девки охотно шли замуж в Заречье,
женихи -- наоборот -- манили с левобережья невест к себе, на почти голую,
песчаную горбину и, чуя вольницу, девки охотно плавали ко криничникам --
пусть бедна земля, скудно местоположение, зато у парубков чуб задорен и
голос раздолен, мастеровиты тут мужики, ремесленники сплошь и гуляки. Вот
этот-то тянигус одолей, возьми село со всей его социальной неполноценностью,
верни жизнь людям и селению. И все это надо сделать немедленно, сейчас,
поднять и двинуть вперед, на горбину и далее к селу двигаться предстоит
изнуренным, поредевшим частями -- стимул для всех вояк один -- недогубленные
огороды и недоубранные поля и сады вокруг села.
просил майор Зарубин,-- надо попасть. По танкам из наших гаубиц стреляют
только с горя, но ты выполни название свое: разрушь блиндажи и дзоты. Ты же
разрушитель, Федор!
Зарубин, но все получались недолеты или перелеты -- попасть по целям не
могли. И когда майор отчаялся, Анциферов предложил:
берегу, на открытом месте -- перебьют вас, а?
сообразить не мог".
отнимал от уха телефонную трубку.
вытянул за цепочку часы. Анциферов перебросил орудия на берег за пятнадцать
минут.
фюрер, худы!.." -- но по телефону охладил своего командира: -- Мы не на
учениях, младший лейтенант! Передаю данные. Слушать внимательно!
по этим же раскатам обоими стволами беглый огонь! Сколько возможно быстрее
разворачивайтесь. Наша союзница-девятка следом за вами ударит.
расщелинам, обросшим шиповником, дикой акацией, жабреем и татарником,
закипели разрывы, вверх полетел камешник, комья земли, спичками раскалывало
бревна, пласты перекрытий, щепки ящиков, трубы и ходы сообщений, рвало
связь, обваливало блиндажи, засыпало ячейки наблюдателей.
Зарубин попросил водички, попил и отвалился на стену наблюдательной ячейки.
"Если сегодня замены не будет -- умру", -- подумал он безо всякой, впрочем,
жалости к себе, как будто даже испытывая облегчение от этой мысли.
булыжной мостовой накатывались, все убыстряя ход, грозно, чудовищно звучащие
машины. Почти над самой водой затяжелело прошло звено штурмовиков -- "илов".
Взмыв над яром, штурмовики забрались повыше и оттуда ударили ракетами, будто
алмазами по стеклу чиркнуло, оставив на небе белесые полосы, затем высыпали
из гремящей утробы бомбы и принялись ходить над деревушкой и высотой Сто,
поливая ее из пулеметов и пушек. Возвращаясь, "илы" качнули крыльями над
плацдармом, и ведущий стрельнул веселой розовой ракеткой навстречу
отработавшим самолетам. Слитно ревя, перло новое звено штурмовиков, выше их
прошла пятерка белых изящных самолетов, сверкающих раздвоенными хвостами, --
дальние бомбардировщики. На плацдарме решили: не было в достатке
штурмовиков, вот и выслали дальние эти бомбардировщики. Не сбивая строя и
Свержин Владимир
Маркелов Олег
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Шилова Юлия