Панфилов. Выпустив серию ракет, "катюши", передвигающиеся на автотяге,
немедленно меняют позицию, уходят из-под ответного огня. Производится
заново расчет каждого выстрела. Цели указывает Панфилов: "Подготовьте
туда-то. Потом я махну палочкой".
звуки боя. Накрыты позиции деревеньки Горки. Следующая цель - у
Рождествена, где недавно генерал у нас обедал. Еще один наш залп туда же.
И вот новая команда:
деревню за деревней, залпы "катюш" очерчивали дугу вокруг нашей высотки.
пистолет в кобуре. Из-за пазухи шинели, как и в прежние дни, торчит ручка
парабеллума.
нет.
перехватывай дорогу на Шишкине. Там уже противник.
Запавшие глаза не прячутся под выступами бровных дуг, преданно, смело
глядят на меня. Отмочив шутку. Заев обретает серьезность.
Укрывай, береги людей. Пристреляй дорогу. Если пойдут танки, отсекай огнем
пехоту!
следующей команды. Связист зовет его к телефону. Выслушав приказ, командир
"катюш" протягиваем мне руку.
Сам Знаешь, не дай бог, если моя техника попадет к немцам.
ветер несет, завихряет колючую снежную пыль. Горбоносый красавец, командир
взвода истребителей танков, легко, будто земля под ним пружинит, подбегает
ко мне. За ним топает, поспевает Кузьминич.
отсечет пехоту. А ты готовься встретить танки. Перебрось сюда свой взвод.
От скрещения далеко не уходи. Посматривай назад. Будь под рукой!
артполка. Мимо окна проплывают на тракторной тяге длинноствольные орудия.
одни.
гитлеровской армии: где единожды ожглись, туда больше не суются, обтекают.
шинель, красный башлык, кубанка набекрень, из-под нее выбился пышный
светлый чуб. Лихо козырнул, представился. Офицер связи такого-то
кавалерийского полка.
были устремлены направо, а кавалерийский полк, что назвал лейтенант,
удерживал участок фронта слева. Пришелец описал обстановку: рубеж лопнул,
отходим, вернее - дали "драпака".
обертке, сигарет, козырнул и ушел. Ни на грош не переживал горечи отхода.
Беспечный прощелыга!
той стороны, где шоссе, обозначенное вылизанными ветром островками
асфальта, чернеющего меж косячков снега, убегало к Москве. Не завладев
станцией Матренино, обойдя ее, противник где-то нащупал слабину и, сломив
сопротивление, вырвался танковой колонной на основную магистраль. Но наш
узелок в Горюнах преграждал прямое сообщение по шоссе, стоял у противника
поперек горла.
Почти в это же мгновение с негромким сухим треском бронебойный снаряд
прошил стену, разнес вдребезги телефонный аппарат и, продырявив еще одну
стену, ушел дальше. Сунув за телогрейку пистолет, я побежал на волю. Повар
Вахитов, еще ни о чем не подозревая, священнодействовал над раскаленной
плитой.
двенадцать бронированных темных коробок, устрашающе рыча. Шли развернутым
строем, нагло, без пехоты. Одна машина - большущая, наверное командирская,
- стояла рядом с моей будкой. Башня была обернута красным полотнищем.
Торчал прутик антенны. Высунувшись по пояс из приоткрытого люка, танкист
оглядывал местность. Меня он не заметил.
над белеющим на бортовой броне вражеским крестом, - как из-за будки
бесшумно шагнул побледневший Кузьминич. Его голые, без варежки, пальцы
сжимали ручку противотанковой гранаты. Показалось, что он двигается
непереносимо медленно, уже и немец насторожился, быстро пригнулся.
швырком метнул в танк гранату. Стрелок, скрытый в машине, успел нажать
спуск пулемета. Мой выстрел, пулеметный лай, острия пламени, вылетающие из
тонкого рыльца, глухой грохот, содрогание стальной коробки - все это
слилось воедино.
бросился к нему, приподнял. Изо рта лила кровь, пузырилась красная пена.
выстрелы двух пушечек, охранявших тыл, забухали противотанковые ручные
гранаты.
Синченко.
коня, скачи за Киреевым.
проговорить:
экономики, сидень-книжник, впервые в годину великой войны надевший грубую
солдатскую шинель, обретший в страшный миг бесстрашие истинного воина,
угас с этими словами: "Не стану военным".
Один вертелся на перебитой гусенице.
Скрывшиеся в лесу танки, не жалея боеприпасов, тоже лупят из башенных
орудий по деревне. За наглость они уже проучены. Вынудить танки идти
медленно, не отрываясь от пехотного сопровождения, - этого, думается, мы
достигли.
отсекать пехоту от гусениц. И когда пехота заляжет под нашим огнем,
останется в поле без брони, контратаковать, гнать, убивать!
скорости, держась возле идущих беглым шагом автоматчиков. Их разит наш
винтовочный огонь, подкашивает пулемет Блохи. К пулеметчикам ушел от меня
Бозжанов.
притормаживают, вроде бы оглядываются на залегших. Вступают в дело наши
пушечки. Снаряд-другой попадает в цель, в черные, почти неподвижные
мишени. Минута колебания. Танки отвечают огнем, бьют по нашим пушкам. И
дают задний ход. С ними отбегает пехота. Второй приступ отражен.
Медпункт заполнен ранеными.
Мы выстояли, не отдали Горюны.
Горюнов.