намыливая белье, - и настраивает меня на веселый лад - это, что Эдем
настоящие Соединенные Штаты в малом виде. В поселке осталось всего
каких-нибудь два-три американца, но они и тут дерут нос, сэр, как будто это
самое здоровое и красивое место на свете. Они ведут себя, как петух,
который, даже спрятавшись, не мог молчать, и выдал себя тем, что
закукарекал. Они не могут не горланить, для этого они и родились, и будут
орать, хоть убей!
синем балахоне и соломенной шляпе, с коротенькой черной трубкой во рту и
шишковатой ореховой дубиной в руках; куря трубку и жуя табак, он приближался
к ним, ежеминутно сплевывая и усеивая свой путь табачной жвачкой.
такое же жесткое и шишковатое, как его дубинка; такие же были и руки. Голова
походила на старую щетку. Он уселся на сундук, не снимая шляпы, положил ногу
на ногу и, взглянув на Марка, сказал, не вынимая трубки изо рта:
Тэпли без всяких шуток представлялся под этим именем новым знакомым.
поживаете, сэр?
Ганнибал собирается плюнуть и "свой взор устремил на него", как поется в
песне.
- Меня ни горячка; ни лихорадка не берет.
одеяла. - Мне показалось, что вы собираетесь...
мистер Чоллоп.
способностью.
этого вполне достаточно. Мне случалось плевать и на десять футов по кругу,
но это было на пари.
конечно.
вокруг сундука, на котором сидел. Очертив круг, он возобновил разговор.
Мартина.
опять не пришла охота разговаривать. Тогда он вынул трубку изо рта и
заговорил:
подготовка. Ум человека должен быть подготовлен к свободе, мистер Ко.
лихорадкой и гнусавым голосом этого нового пугала, закрыл глаза, не желая
его видеть, и отвернулся к стене.
особенно на таком благодатном болоте, как это.
удивительно. А что бы сказали ваши миллионы англичан, увидев такое болото в
Англии, сэр?
предпочли бы привить себе лихорадку каким-нибудь другим способом.
вполне европейское!
точно у себя дома.
стране; но он и вправду был человек известный. Его друзья в южных и западных
штатах обычно называли его "великолепным образчиком нашего отечественного
сырья" и очень уважали за преданность разумной свободе. Чтобы с большим
успехом ее проповедовать, он всегда носил в кармане два семиствольных
револьвера. Кроме прочих побрякушек, он носил также трость со стилетом
внутри, которую называл "щекотуньей", и длинный нож, который он, будучи от
природы шутником, называл "потрошителем", намекая на то, что этим ножом
всякому выпустит кишки, если дойдет до драки. Он не раз применял это оружие
с успехом, своевременно отмеченным на столбцах газет, и заслужил общие
симпатии тем, что весьма доблестно высадил глаз джентльмену, который
стучался к нему в дверь.
обществе, вероятно, считался бы злостным бродягой. Однако он, можно сказать,
родился под счастливой звездой, что не всегда бывает с людьми, опередившими
свой век, ибо его замечательные достоинства отлично понимали и ценили в тех
местах, с которыми связывала его судьба и где он нашел столько родных душ,
способных ему сочувствовать. Предпочитая, из-за склонности к щекотанию и
потрошению, жить на задворках общества, в более отдаленных городах и
поселениях, он вечно переезжал с места на место, везде затевая какое-нибудь
новое дело, - обычно газету, которую тут же и продавал, в большинстве
случаев завершая сделку вызовом нового редактора на дуэль, а то и просто
приканчивал его пулей, ударом ножа или дубинки, прежде чем тот успевал
вступить во владение.
уезжать. Перед незнакомыми людьми он любил выступать в роли защитника
свободы, а на деле был убежденный сторонник линчевания и рабства негров и
неизменно рекомендовал и в печати и устно "смолу и перья" для всякой
непопулярной личности, расходившейся с ним во взглядах. Он называл это
"насаждать цивилизацию в диких лесах моей родины".
наказав Марка за его вольные речи (ибо истинная свобода нема, когда не
хвастается), если бы в поселке не царило такое крайнее уныние и упадок и
если б сам он не собирался уезжать. Он только показал Марку один из своих
револьверов и спросил, что он думает об этом оружии.
заметил при этом Чоллоп.
поступили... очень свободно и очень независимо.
трехнедельной газете "Спартанский портик", будто бы древние афиняне раньше
нас выдумали демократическую программу.
трубку, - одни только европейцы. Посвятив некоторое время восстановлению
магического круга, Чоллоп возобновил разговор, заметив: - Вы все еще не
чувствуете себя в Эдеме как дома?
заметил Чоллоп.
позорных столбов! - сказал Чоллоп.
такое? Мелочь, не стоит и разговаривать.
встретили в первый вечер на пристани, и заглянул в дверь.
даже двигаться, и он так и ответил.
не мешало бы его как следует проучить, чтобы не равнял Старый Свет с Новым!
посетителю, - что место, где мы с вами имеем честь жить, кажется мне
болотистым. А как ваше мнение?
Чоллоп.
учреждениях.
резко возразил Чоллоп. Вы начисто, решительно и окончательно расплатились со
Скэддером, сэр? - обратился он к Марку.
соотечественнику:
влезет, а?
самую верхушку хорошей, высокой виселицы.