ночлег и всяческие услуги. Анри тем временем зорко всматривался в глубь
сеней. При свете лампы, которую держала служанка, ему удалось увидеть Реми,
поднимавшегося по лестнице.
исчез из поля зрения.
узнал. Он невольно вскрикнул, и на голос его Реми обернулся.
взгляд, и у него уже не оставалось никаких сомнений. Слишком взволнованный,
чтобы немедленно принять решение, он удалился: сердце его тягостно
сжималось, и он спрашивал себя, почему Реми покинул свою госпожу и почему
один едет по той же дороге, что и он.
второго всадника. Мысли его словно перекатывались из бездны в бездну.
путниками в ту минуту, когда откроют городские ворота; он остолбенел,
услышав, что ночью двое неизвестных просили у губернатора разрешения выехать
из города и что, вопреки обыкновению, для них тотчас же отперли ворота.
часов. Анри нужно было наверстать потерянное время. Он пустил своего коня
галопом, в Монсе настиг путников и обогнал их.
узнать его. Анри переоделся в солдатское платье и купил другую лошадь.
Анри, на всякий случай Реми шепнул что-то своему спутнику, и тот успел
отвернуть лицо, которого Анри и на этот раз не увидел.
путешественники, он принялся расспрашивать, и так как расспросы
сопровождались и тем, против чего трудно устоять, он в конце концов узнал,
что спутник Реми был совсем молодой человек, очень красивый, но очень
грустный, очень умеренный в пище и никогда не жалующийся на усталость.
женщин, переодетых мужчинами, в таком виде им легче попасть во Фландрскую
армию к своим любовникам. Нам же, хозяевам гостиниц, полагается ничего не
замечать, вот мы и не замечаем.
возможным, что Реми сопровождает свою переодетую в мужское платье госпожу?
хорошего не было.
ехала во Фландрию к своему любовнику. Стало быть, Реми лгал, говоря о
непроходящей печали незнакомки; стало быть, он измыслил небылицу о вечной
любви, повергшей его госпожу в неизбывную скорбь, - измыслил для того, чтобы
избавиться от человека, назойливо следившего за ними обоими.
мучительней прежнего отчаяния, - ну что ж, так лучше! Настанет минута, когда
я смогу подойти к этой женщине и обвиню ее во всех ухищрениях, которые
низводят ее, такое высокое место занимавшую в моих мыслях и сердце, на
уровень самых посредственных представительниц ее пола. Тогда я, считавший ее
существом почти божественным, тогда, увидев совсем близко эту блестящую
оболочку самой вульгарной души, и я, может быть, упаду с высот своих
иллюзий, с высот своей любви.
и тех мечтаний, которые его убивали, ибо справедливо говорят, что
умерщвленное сердце все же лучше опустошенного.
повлекло во Фландрию тогда же, когда и его, этих двух человек, ставших для
существования его необходимыми, увидел наконец, что и они въезжают в
Брюссель.
предпринятой герцогом Анжуйским.
знатного француза: они слишком гордились только что одержанным успехом
своего национального дела - ибо недопущение в Антверпен герцога, призванного
Фландрией, чтобы овладеть ею, было несомненным успехом, - слишком гордились
этим, чтобы отказать себе в удовольствии несколько унизить знатного
француза, расспрашивавшего их с чистейшим парижским акцентом, во все времена
казавшимся бельгийцам очень смешным.
которой его брат играл такую значительную роль, поэтому он решил ускорить
свой приезд в Антверпен.
заинтересованные в том, чтобы он их не узнал, упорно ехали одной с ним
дорогой.
твердым намерением на сей раз заглянуть в лицо мнимого юноши,
сопровождавшего Реми.
страхе утратить эту химеру, которая пожирала его, но одновременно вливала в
него тысячу жизней, ожидая мгновения, когда сможет его убить.
он поджидает их в поле у дороги, дама поправляла прическу, - в гостинице она
на это не отважилась.
паслась его лошадь.
таинственного дома действуют столь же честно, как и он сам, - Анри пришел в
ярость.
путешествие или, вернее, это исчезновение представлялось чем-то вроде
предательства по отношению к человеку, который так упорно и вместе с тем так
почтительно осаждал их дверь.
человек встряхнул своими светлыми кудрями, отер покрытый испариной лоб и
снова вскочил в седло, твердо решив отбросить все предосторожности, которые
все же заставлял его принимать остаток уважения, и последовал за
путешественниками совершенно открыто и не пряча своего лица.
дорога принадлежала ему так же, как и всем, и он спокойно поехал по ней,
приноравливая аллюр своего коня к аллюру коней, трусивших впереди.
только приложит все старания к тому, чтобы они его узнали.
присутствие - хоть я и оказался тут случайно - будет жестоким упреком этим
вероломным людям, которым так сладостно терзать мое сердце!"
Реми заметил его. Увидев, что Анри нисколько не страшится быть узнанным, а
едет, гордо подняв голову, обратясь к ним лицом, Реми смутился.
Реми?
валонский солдат. Он, наверное, направляется в Амстердам и проезжает через
места, где идут военные действия, в поисках приключений.
он бы уже заговорил с нами. Вы же знаете, какой он настойчивый.
сказала: велите ему удалиться, Реми, и перестала бы об этом думать.
остался, и если даже мы предположим, что это он, вам его так же нечего
опасаться на дороге в Антверпен, как и в Париже на улице Бюсси.
Мехельне. Сменим лошадей, если нужно, но мы должны как можно скорее попасть
в Антверпен.
Мехельн; кони у нас хорошие; проедем в селение, которое виднеется вон там,
налево, - кажется, оно называется Вилленброк; таким образом, мы избегнем
пребывания в гостинице, расспросов, любопытства досужих людей. А если
понадобится сменить лошадей или одежду, там будет гораздо легче это сделать.
Вилленброк.
расстояние.
резких движениях, особенно же в ставшей для него привычной манере с какой-то
угрозой оборачиваться назад и внезапно пришпоривать коня.
спутницы.
души; среди этого запустения испуганно метались забытые хозяевами собаки,