тебе нас учить. Попей-ка лучше чайку с ватрушечками, зла я на тебя не
таю, живи как знаешь... Но нас не трогай. Мы свое горбом заработали..."
И лился крутой кипяток из краника, а Михаил Лукич важно кивал речам суп-
руги, похожий на дьячка сельской церкви - вот-вот запоет "аллилуйю".
бывшие соседи, родственники, персонажи - моя семья, в которой я был уро-
дом, потому что не желал понимать их законов, но не мог объяснить им
свои. Я никогда не выздоровлю, Николай Иванович, Благодарю вас, Петр
Лаврович...
тину движущегося столба ртути, который, как лифт нашего дома, неудержимо
поднимался вверх, пока не уперся в запаянный конец трубки. Он прорвал
его и выплеснулся фонтаном блестящего металла наружу. Много раз вот так
я мысленно пробивал крышу кооперативного дома, чтобы взлететь в небо, и
каждый раз упирался во что-то.
син по блудному сыну, погибающему в чужой квартире чужого дома.
точно огни цветомузыки в баре "Ассоль". Жирная крыса в лакейской ливрее
со стаканчиком коктейля, зажатым в цепких лапках, сидела за стойкой, то-
порща жесткие усы. Я кинул в нее ботинком, как папа Карло, но промахнул-
ся.
ним -причуда больного архитектора. Вокруг раскладушки сидели мои интер-
национальные племянники, складывая из кубиков слова "Миру - мир!". Сама
Любаша с грудным Ваней пристроилась на раскладушке у меня в ногах. "Он
проснулся, - сказала она детям. - Поздоровайтесь с дядей". Дети стали
говорить на разных языках. Я силился понять, но не мог. "Мы пришли за
тобой, хватит тебе тут, - продолжала сестра. - Майор согласен. Тебе да-
дут новый паспорт с новой фамилией, можешь сам ее выбрать в телефонной
книге, нельзя же так мучаться! Сашенька согласна. Конечно, она еще моло-
да, но любит тебя..."
со спичечным домом в руках. "Хорошо, что папочка этого не видит! Я его
протерла, там столько было пыли - просто ужас! Как у тебя сейчас с
деньгами? Вы слишком транжирите, надо уметь экономить на спичках... Ты
матери никогда не слушаешься. К нам приходил участковый, предлагал хоро-
шие фамилии. Сидоров, Спиридонов... Есть выбор".
нести свой крест. Я не умею экономить на спичках - смотри, какой дворец
отгрохал! Жаль, что он заваливается набок, но ничего, есть еще время
поправить. Или поправиться?
ти.
тех, кто любить не умеет, в жилах течет тяжелая ртуть вместо крови.
вернуть. Я потерял дом, семью и паспорт. О последнем не жалею.
ние мое менее опасно, чем той ночью, когда она явилась мне в окне со
свечою в руках?
слизнул ее языком. Она резанула мои воспаленные гланды. Через минуту я
начал проваливаться в липкий вязкий сон, я барахтался в нем, пытаясь
выплыть, и уже на грани забытья увидел над собою лицо Ирины. "Теперь хо-
рошо... - прошептал я. - Теперь простимся. Ты пришла слишком поздно. Ми-
нутой бы раньше". - "Он бредит", - сказала она кому-то. "Нет, я ухожу. Я
расплатился сполна за тот столик с шампанским и пирожными. За то, что
считал предназначенность любовью, а это не любовь. Это выше любви. Я ос-
вобождаю тебя от любви, от предназначенности может освободить только
Бог". - "Это не опасно?" - спросила она. "Опасно, милая. Как видишь, это
опасно. Прошу только, никогда не приходи, даже в виде галлюцинаций. Я
построил дом, но он упал набок. Ошибка в расчетах..."
вой.
трубу. - Ты ведь ничего не сказала о моем доме. Как он тебе?"
жить. Он слишком изящен и... ненадежен. Я предпочитаю более крепкие сте-
ны. Прости!"
лась лишь одна яркая точка, как на экране выключенного телевизора. Она
единственная соединяла меня с жизнью. "Нас трое, ты забыл?" сказал извне
мой голос. Звезда моя едва мерцала. Я впился в нее глазами, боясь, что
она погаснет...
вдруг слабеющая звезда налилась яростью, задрожала - и взорвалась! Это
был Большой взрыв - начало жизни Вселенной. Мгновенно пространство вок-
руг меня наполнилось светом, разлетающимся в разные стороны. Я не мог
пошевелить ни рукой, ни ногой, но знал, что жив и теперь буду жить но-
вым.
вокруг спичечного дома и что-то поклевывающий - не остатки ли тещиной
ватрушки? Сам спичечный дом показался мне маленьким жалким сооружением
(почему-то он был покрыт пеплом). Тут же стояли скляночки с лекарствами
на месте железного противня, противень же с серными головками оказался
на полу у стены.
фоне кирпичной кладки спиною ко мне стояли две фигуры. В одной я узнал
Николая Ивановича. Он покачивался с пятки на носок, заложив руки в кар-
маны пиджака. Рядом с ним стоял невысокий худощавый человек с короткой
стрижкой, отливаюшей сединой.
и с неохотой. Услышав шум, стоящие у окна резко обернулись ко мне.
высокого человека Николай Иванович.
Игорь Сергеевич.
колай Иванович, присаживаясь возле раскладушки на стул. - Мы прямо пере-
пугались. Дело-то пустяковое - ангина, а как вас скрутило! Тут все дежу-
рили по очереди. Все-таки я вам скажу, люди у нас хорошие. Если надо
спасать человека - тут уж не смотрят...
дете как огурчик!..
Ивановича. И вновь я слышал слова об историческом прогрессе и от-
ветственности каждого члена обшества, но они почему-то проходили мимо. Я
уже не любил своего прошлого, а без этого не мог полюбить и его прекрас-
ное будущее.
гол бесстрашно крутился тут же, вертя головкой. Мы принялись пить чай
молча и серьезно, будто участвуя в некоем ритуале.
сил председатель.
но.
понимаете двусмысленность вашего положения. Надо получать паспорт, уст-
раиваться на работу, становиться, наконец, нормальным членом общества...
дется уплатить штраф, - пояснил Николай Иванович.
и даже печаль какая-то обозначилась на них. Кажется, я вел себя не сов-
сем так, как им хотелось.
о... Вас ведь уволили по статье, - сказал председатель.
моделированию, - Игорь Сергеевич кивнул на спичечный дом.
равно не смогу стать таким, как они хотят, я много раз пытался. Неужели
Посняков Андрей
Буджолд Лоис
Посняков Андрей
Роллинс Джеймс
Березин Федор
Глуховский Дмитрий