Чтение 123–й страницы книги ~Граф Монте-Кристо~

граф, участвовать в скачках?

- Я буду делать все, что принято в Париже, - сказал Монте-Кристо, -
если мне посчастливится встретить когонибудь, кто преподаст мне необхо-
димые знания о французских обычаях.

- Вы любите лошадей?

- Я провел часть жизни на Востоке, баронесса, а восточные народы це-
нят только две вещи на свете: благородство лошадей и женскую красоту.

- Вам следовало бы, любезности ради, назвать женшин первыми.

- Вот видите, баронесса, как я был прав, когда выражал желание иметь
наставника, который мог бы обучить меня французским обычаям.

В эту минуту вошла горничная баронессы Данглар л, подойдя к своей
госпоже, шепнула ей на ухо несколько слов.

Госпожа Данглар побледнела.

- Не может быть! - сказала она.

- Это истинная правда, сударыня, - возразила горничная.

Госпожа Данглар обернулась к мужу.

- Неужели это правда?

- Что именно? - спросил видимо взволнованный Данглар.

- То, что мне сказала горничная...

- А что она вам сказала?

- Она говорит, что когда мой кучер пошел закладывать моих лошадей, их
в конюшне не оказалось; что это значит, позвольте вас спросить?

- Сударыня, - сказал Данглар, - выслушайте меня.

- Да, я вас слушаю, сударь, потому что мне любопытно узнать, что вы
мне скажете; пусть эти господа рассудят пас, а я начну с того, что расс-
кажу им все по порядку. Господа, - продолжала баронесса, - у барона
Данглара в конюшне стоят десять лошадей; из этих десяти лошадей две при-
надлежат мне, дивные лошади, лучшая пара в Париже; да вы их знаете, Деб-
рэ, мои серые в яблоках. И вот в тот самый день, как госпожа де Вильфор
просит меня предоставить ей мой выезд, когда я уже обещала ей его па
завтра для прогулки в Булонском лесу, эта пара исчезает! Господину Данг-
лару, очевидно, представился случай нажить на них несколько тысяч фран-
ков, и он их продал. Боже, что за отвратительные люди эти торгаши!

- Сударыня, - отвечал Данглар, - лошади были слишком резвы, ведь это
были четырехлетки, и я вечно дрожал за вас.

- Вы отлично знаете, - сказала баронесса, - что у меня уже месяц слу-
жит лучший кучер Парижа, если только вы его не продали вместе с ло-
шадьми.

- Мой друг, я вам найду такую же пару, даже еще лучше, если это воз-
можно; но лошадей смирных, спокойных, которые не будут внушать мне тако-
го страха, как эти.

Баронесса с глубоким презрением пожала плечами.

Данглар сделал вид, что не заметил этого жеста, задевающего его суп-
ружескую честь, и обратился к МонтеКристо.

- Право, граф, я сожалею, что не познакомился с вами раньше, - сказал
он, ведь вы сейчас устраиваетесь?

- Конечно, - сказал граф.

- Я бы вам их предложил. Представьте себе, что я продал их за бесце-
нок; но, как я уже сказал, я рад был избавиться от них; такие лошади го-
дятся только для молодого человека.

- Я вам очень благодарен, - возразил граф, - я приобрел сегодня до-
вольно сносную пару, и недорого. Да вот, посмотрите, господин Дебрэ, вы,
кажется, любитель?

В то время как Дебрэ направлялся к окну, Данглар подошел к жене.

- Понимаете, - сказал он ей шепотом, - мне предложили за эту пару су-
масшедшую цену. Не знаю, кто этот решившийся разориться безумец, который
послал ко мне сегодня своего управляющего, но я нажил на ней шестнадцать
тысяч франков; не сердитесь, я дам вам из них четыре тысячи и две тысячи
Эжени.

Госпожа Данглар кинула на мужа уничтожающий взгляд.

- Господи боже! - воскликнул Дебрэ.

- Что такое? - спросила баронесса.

- Нет, я не ошибаюсь, это ваша пара, ваши лошади запряжены в карету
графа.

- Мои серые в яблоках! - воскликнула г-жа Данглар.

И она подбежала к окну.

- В самом деле это они, - сказала она.

Данглар разинул рот.

- Не может быть! - с деланным изумлением сказал Монте-Кристо.

- Невероятно! - пробормотал банкир.

Баронесса шепнула два слова Дебрэ, и тот подошел к Монте-Кристо.

- Баронесса просит вас сказать, сколько ее муж взял с вас за ее вы-
езд?

- Право, не знаю, - сказал граф, - это мой управляющий сделал мне
сюрприз, и... он, кажется, обошелся мне тысяч в тридцать.

Дебрэ пошел передать этот ответ баронессе.

Данглар был так бледен и расстроен, что граф сделал вид, что жалеет
его.

- Вот видите, - сказал он ему, - до чего женщины неблагодарны: ваша
предупредительность нисколько не тронула баронессу; неблагодарны - не то
слово, следовало бы сказать - безумны. Но что поделаешь! Все, что опас-
но, привлекает; поверьте, любезный барон, проще всего - предоставить им
поступать, как им вздумается; если они разобьют себе голову, им по край-
ней мере придется пенять только на себя.

Данглар ничего не ответил; он предчувствовал, что в недалеком будущем
его ждет жестокая сцена: брови баронессы уже сдвинулись и, подобно челу
Юпитера Громовержца, предвещали грозу. Дебрэ, чувствуя, что она надвига-
ется, сослался на дела и ушел. Монте-Кристо, не желая повредить положе-
нию, которое он рассчитывал занять, решил не оставаться дольше, откла-
нялся г-же Данглар и удалился, предоставив барона гневу его жены.

"Отлично! - думал, уходя, Монте-Кристо. - Произошло именно то, чего я
хотел; теперь в моей власти восстановить семейный мир и овладеть зараз
сердцем мужа и сердцем жены. Какая удача! Однако, - прибавил он про се-
бя, - я не был представлен мадемуазель Эжени Данглар, с которой мне
очень хотелось бы познакомиться. Ничего, - продолжал он со своей обычной
улыбкой, - мы в Париже, и время терпит... Это от нас не уйдет!.."

С этими мыслями граф сел в экипаж и поехал домой.

Два часа спустя г-жа Данглар получила от графа Монте-Кристо очарова-
тельное письмо: он писал, что, не желая начинать свою парижскую жизнь с
того, чтобы огорчать красивую женщину, он умоляет баронессу принять от
него обратно лошадей.

Они были в той же упряжи, в какой она их видела днем, только в каждую
из розеток, надетых им на уши, граф велел вставить по алмазу.

Данглар тоже получил письмо. Граф просил его позволить баронессе ис-
полнить этот каприз миллионера и простить ему восточную манеру, С кото-
рой он возвращает лошадей.

Вечером Монте-Кристо уехал в Отейль в сопровождении Али.

На следующий день, около трех часов дня, вызванный звонком Али вошел
в кабинет графа.

- Али, - сказал ему граф, - ты мне часто говорил, что ловко бросаешь
лассо.

Али кивнул головой и горделиво выпрямился.

- Отлично!.. Так что при помощи лассо ты сумел бы остановить быка?

Али снова кивнул.

- И тигра?

Али кивнул.

- И льва?

Али сделал жест человека, кидающего лассо, и изобразил сдавленное ры-
чание.

- Да, я понимаю, - сказал Монте-Кристо, - ты охотился на львов.

Али гордо кивнул головой.

- А сумеешь ты остановить взбесившихся лошадей?

Али улыбнулся.

- Так слушай, - сказал Монте-Кристо. - Скоро мимо нас промчится эки-
паж с двумя взбесившимися лошадьми, серыми в яблоках, теми самыми, кото-
рые у меня были вчера. Пусть тебя раздавит, но ты должен остановить эки-
паж моих ворот.

Али вышел на улицу и провел у ворот черту поперек мостовой, потом
вернулся в дом и показал черту графу, следившему за ним глазами.

Граф тихонько похлопал его по плечу; этим он обычно выражал Али свою
благодарность. После этого нубиец снова вышел из дому, уселся на угловой
тумбе и закурил трубку, между тем как Монте-Кристо ушел к себе, не забо-
тясь больше ни о чем.

Однако к пяти часам, когда граф поджидал экипаж, в его поведении ста-
ли заметны легкие признаки нетерпения; он ходил взад и вперед по комна-
те, окна которой выходили на улицу, временами прислушиваясь и подходя к
окну, из которого ему был виден Али, выпускавший клубы дыма С размерен-
ностью, указывавшей, что нубиец всецело поглощен этим важным занятием.

Вдруг послышался отдаленный стук колес, он приближался с быстротой
молнии; потом показалась коляска, кучер которой тщетно старался сдержать
взмыленных лошадей, мчавшихся бешеным галопом.

В коляске сидели молодая женщина и ребенок лет семи; они тесно прижа-
лись друг к другу и от безмерного ужаса потеряли даже способность кри-
чать; коляска трещала; наскочи колесо на камень или зацепись за дерево,
она, несомненно, разбилась бы вдребезги. Она неслась посреди мостовой, и
со всех сторон раздавались крики ужаса.

Тогда Али откладывает в сторону свой чубук, вынимает из кармана лас-
со, кидает его и тройным кольцом охватывает передние ноги левой лошади;
она тащит его за собой еще несколько шагов, потом, опутанная лассо, па-
дает, ломает дышло и мешает той лошади, что осталась на ногах, двинуться