сил: двое и трое вооружённых оперчекистов против одного безоружного,
непредупреждённого, иногда только что проснувшегося врага.
распределители, на лучшие квартиры, конфискованные у осуждённых, на пенсии
выше, чем у военных, и на первоклассные санатории.
рассказывали Шикину, что в тридцать седьмом и сорок пятом году следователи
тянули, как лошади, но сам Шикин не попадал в такой круговорот и не очень
верил. В добрую пору можно было месяцами дремать за письменным столом. Общий
стиль работы МВД-МГБ был -- неторопливость. К естественной неторопливости
всякого сытого человека добавлялась ещё неторопливость по инструкциям, чтобы
лучше воздействовать на психику заключённого и добиться от него показаний --
медленная зачинка карандашей, подбор перьев, выбор бумаги, терпеливая запись
всяких протокольных ненужностей и установочных данных. Эта проникающая
неторопливость работы очень здорово отзывалась на нервах чекистов и вела к
долголетию работников.
по сути, состояла из учёта в голом виде, пронизывающего учёта (и тем
выражала характернейшую черту социализма). Ни один разговор не кончался
попросту как разговор, а обязательно завершался написанием доноса, или
подписанием протокола, или расписки о недаче ложных показаний, о
неразглашении, о невыезде, об осведомлении, о вручении. Требовалось именно
то терпеливое внимание, именно та аккуратность, которые отличали характер
Шикина, чтобы не создать в этих бумажках хаоса, а распределить их, подшить и
всегда найти любую. (Сам Шикин, как офицер, не мог производить физической
работы подшития бумаг, и это делала приглашаемая из общего секретариата
особая засекреченная девица, долговязая и подслеповатая.)
давала власть над людьми, сознание всемогущества, в глазах же людей окружала
своих работников загадочностью.
себе со стороны сослуживцев -- тоже чекистов, но не оперчекистов. Все они --
и инженер-полковник Яконов, по первому требованию Шикина должны были давать
ему отчёт о своей деятельности, Шикин же не отчитывался ни перед кем из них.
Когда он, темнолицый, с седеющим короткостриженным ёжиком, с большим
портфелем подмышкой, поднимался по коврам широкой лестницы, и
девушки-лейтенантки МГБ застенчиво сторонились его даже на просторе этой
лестницы, спеша первыми поздороваться, -- Шикин гордо ощущал свою ценность и
особенность.
он якобы заслужил к себе ненависть, что он -- мучитель других людей, -- он
бы непритворно возмутился. Никогда мучение людей не составляло для него
удовольствия или цели. Правда, вообще такие люди бывают, он видел их в
театре, в кино, это садисты, страстные любители пыток, в них нет ничего
человеческого, но это всегда или белогвардейцы, или фашисты. Шикин же только
выполнял свой долг, и единственная цель его была -- чтобы никто ничего
вредного не делал и ни о чём вредном не думал.
найден был свёрток, а в нём -- сто пятьдесят рублей. Нашедшие два
техника-лейтенанта не могли его скрыть или тайно разыскать хозяина именно
потому, что их было двое. Поэтому они сдали находку майору Шикину.
тем, кому иметь их строжайше запрещено -- да это равнялось чрезвычайному
государственному событию! Но Шикин не стал его раздувать, а повесил на
лестнице объявление:
Шикина в любое время".
перед ним, что шли дни, шли недели -- никто не являлся за проклятой
пропажей, объявление блекло, запыливалось, оторвалось с одного угла, и
наконец кто-то дописал синим карандашом печатными буквами:
ходил по лабораториям и сравнивал оттенки синих карандашей. Грубое
ругательство незаслуженно оскорбило Шикина. Он вовсе не собирался
присваивать чужих денег. Ему гораздо больше хотелось, чтобы пришёл этот
человек, и можно было бы оформить на него поучительное дело, проработать на
всех совещаниях о бдительности -- а деньги, пожалуйста, отдать.
подарил их той долговязой девице с бельмом, которая подшивала у него раз в
неделю бумаги.
этой секретарше с её запущенными тридцатью восемью годами, с грубыми
толстыми ногами и которой он доходил только до плеча. Что-то неиспытанное он
в ней для себя открыл. Он едва дожидался дня её прихода и настолько потерял
осторожность, что при ремонте, во временном помещении, не уберёгся: их
слышали и даже в щёлку видели двое заключённых -- плотник и штукатур. Это
разнеслось, и зэки между собой потешались над духовным пастырем и хотели
писать письмо жене Шикина, да не знали адреса. Вместо того донесли
начальству.
выговаривал тогда Шикину не за сношения с секретаршей (это была область
моральных принципов секретарши) и не за то, что сношения происходили в
рабочее время (ибо день у майора Шикина был ненормированный), а лишь за то,
что узнали заключённые.
немногим позже девяти часов утра, хотя если б он пришёл и к обеду -- никто б
ему не мог сделать замечания.
тамбур, никогда не освещаемый электрической лампочкой, и из тамбура вели две
двери -- одна в кабинет Шикина, другая -- в партком. Обе двери были обтянуты
чёрной кожей и не имели надписей. Такое соседство дверей в тёмном тамбуре
было весьма удобно для Шикина: со стороны нельзя было доследить, куда именно
заныривали люди.
Степановым, больным худым человеком в свинцово-поблескивающих очках.
Обменялись рукопожатием. Степанов тихо предложил:
шаров погоняем!
иногда-таки заходил погонять шары, но сегодня много важных дел ждало его, и
он с достоинством покачал своею серебрящейся головой.
Шикина были секретные и совсекретные, держались в сейфе и никуда не
выносились, - но ходить без портфеля не воздействовало на умы. Поэтому он
носил в портфеле домой читать "Огонёк", "Крокодил" и "Вокруг света", на
которые самому подписываться обошлось бы в копеечку.) Затем прошёлся по
коврику, постоял у окна -- и назад к двери. Мысли будто ждали его, притаясь
тут, в кабинете, за сейфом, за шкафом, за диваном -- и теперь все разом
обступили и требовали к себе внимания.
проверить важное начинание, обдуманное им в течении многих месяцев,
утверждённое недавно Яконовым, принятое к руководству, разъяснённое по
лабораториям, но ещё не налаженное. Это был новый порядок ведения секретных
журналов. Пытливо анализируя постановку бдительности в институте Марфино,
майор Шикин установил, и очень гордился этим, что по сути настоящей
секретности всё ещё нет! Правда, в каждой комнате стоят несгораемые стальные
шкафы в рост человека в количестве пятидесяти штук привезенные от
растрофеенной фирмы Лоренц; правда, все документы секретные, полусекретные и
лежавшие около секретных запираются в присутствии специальных дежурных в эти
шкафы на обеденный перерыв, на ужинный перерыв и на ночь. Но трагическое
упущение состоит в том, что запираются только законченные и незаконченные
работы. Однако, в стальные шкафы всё ещё не запираются проблески мысли,
первые догадки, неясные предположения -- именно то, из чего рождаются работы
будущего года, то есть, самые перспективные. Ловкому шпиону, разбирающемуся
в технике, достаточно проникнуть через колючую проволоку в зону, найти
где-нибудь в мусорном ящике клочок промокательной бумаги с таким чертежом
или схемой, потом выйти из зоны -- и уже американской разведкой перехвачено
направление нашей работы. Будучи человеком добросовестным, майор Шикин
однажды заставил дворника Егорова в своём присутствии разобрать весь
мусорный ящик во дворе. При этом нашлись две промоклых, смёрзшихся со снегом
и с золой бумажки, на которых явно были когда-то начерчены схемы. Шикин не
побрезговал взять эту дрянь за уголки и принести на стол к полковнику
Яконову. И Яконову некуда было деваться! Так был принят проект Шикина об
учреждении индивидуальных именных секретных журналов. Подходящие журналы
были немедленно приобретены на писчебумажных складах МГБ: они содержали по
двести больших страниц каждый, были пронумерованы, прошнурованы и
просургучены. Журналы предполагалось теперь раздать всем, кроме слесарей, то
карей и дворника. Вменялось в обязанность не писать ни на чём, кроме как на
страницах своего журнала. Помимо упразднения гибельных черновиков здесь было
ещё второе важное начинание: осуществлялся контроль за мыслью! Так как
каждый день в журнале должна проставляться дата, то теперь майор Шикин мог
проверить любого заключённого: много ли он думал в среду и сколько нового
придумал в пятницу. Двести пятьдесят таких журналов будут ещё двумястами
пятьюдесятью Шикиными, неотступно висящими над головой каждого арестанта.
Арестанты всегда хитры и ленивы, они всегда стараются не работать, если это
возможно. Рабочего проверяют по его продукции. А вот проверить инженера,
проверить учёного -- в этом и состояло изобретение майора Шикина! (Увы,
Панов Вадим
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Куликов Роман
Мороз Александра
Афанасьев Роман