который занимает скромное положение... и подумать о том, что вчера вечером я
был совершенно беспомощен и не мог уклониться, когда меня заставили быть
свидетелем весьма мучительных объяснений.
лорнет, - право же, это очаровательно со стороны мистера... как его там
зовут. И в этом столько сердца!
признательностью обращаясь к миссис Скьютон, - я осмеливаюсь назвать это
мучительными объяснениями, хотя таковыми они были только для меня, который
имел несчастье при этом присутствовать. Столь незначительная размолвка между
патронами - между теми, кто питает друг к другу бескорыстную любовь и готов
принести себя в жертву, - это ничто. Как выразилась вчера вечером весьма
правильно и с таким чувством сама миссис Скьютон, это - ничто.
стоит. Дорогой мистер Каркер, прошу вас, присядьте.
словно от нее одной ждал приглашения и решил его добиться. Эдит вопреки
своему желанию села и легким движением руки предложила ему сесть. Ничего
более холодного, более высокомерного и дерзкого не могло быть, чем этот
жест, выражающий неуважение и сознание собственного превосходства, но Эдит
боролась даже против такой уступки, и она была вырвана у нее. Этого было
достаточно! Мистер Каркер сел.
Скьютон белизною своих зубов, - разрешите ли вы, обладая таким глубоким
пониманием и такою чувствительностью, сообщить кое-что миссис Домби и
предоставить ей право передать это вам, ее лучшему и искреннейшему другу...
ближайшему после мистера Домби?
бы и его и с негодованием приказала бы ему говорить открыто или замолчать,
если бы он не сказал, понизив голос:
Эдит позволила ему продолжать. Теперь она смотрела на него. Когда он
наклонялся с величайшей деликатностью и уважением, приближаясь к ней и со
смиренной улыбкой показывая свои зубы, выстроившиеся в боевом порядке, ей
хотелось убить его на месте.
затрудняюсь говорить об этом с вами, так как ваша привязанность к ее отцу,
естественно, заставляет вас чутко и ревниво прислушиваться к каждому слову,
которое имеет к нему отношение. - Его речь всегда была вкрадчивой, но
невозможно описать ту вкрадчивость, с какою он произнес эти слова и
произносил другие, сходные с ними по смыслу. - Но могу ли я, как человек,
который также, хотя и по-иному, предан мистеру Домби и неизменно восхищался
и восхищается характером мистера Домби, могу ли я сказать, не оскорбляя
ваших чувств супруги, что на мисс Флоренс, к несчастью, не обращал
внимания... ее отец? Могу ли я сказать - ее отец?
глубочайшим облегчением. - Это снимает у меня тяжесть с сердца. Могу ли я
надеяться, что вам известен источник этого невнимания, каковое объясняется
гордостью мистера Домби, вернее - его характером?
поскорее перейти к тому, что вы хотели сказать.
я прекрасно понимаю, что в ваших глазах мистер Домби не нуждается ни в каком
оправдании. Но прошу вас судить о моем сердце по вашему сердцу, и вы мне
простите мой интерес к мистеру Домби, даже если этот чрезмерный интерес
иногда заводит меня слишком далеко.
лицу, и слушать, как он снова и снова напоминает ей о лживой клятве перед
алтарем и навязывает ее, словно чашу с недопитым тошнотворным напитком, а
она не могла признаться, что этот напиток внушает ей отвращение, и не могла
оттолкнуть его! Как терзали ее стыд, раскаяние и гнев, когда, находясь перед
ним во всеоружии своей красоты, она знала, что, в сущности, лежит у его ног!
можно это назвать попечением - слуг и наемных людей, во всех отношениях
стоящих ниже ее, естественно, нуждалась с детских лет в руководстве и
указаниях и, не имея этого, поступала неосмотрительно и до известной степени
забыла о своем положении. Было у нее увлечение некиим Уолтером, простым
малым, который, к счастью, теперь умер. И с сожалением должен сказать, что
она поддерживала весьма нежелательные сношения с какими-то моряками
каботажного плавания, отнюдь не пользующимися хорошей репутацией, и со
старым бежавшим банкротом.
презрительный взгляд, - и мне известно, что вы искажаете факты. Вы можете
этого не знать. Надеюсь, что так оно и есть.
лучше, чем я. Вашу великодушную и пылкую натуру, сударыня, - ту натуру,
которая так благородно и настойчиво оправдывает вашего любимого и уважаемого
мужа и которая его осчастливила, как он того заслуживает, - я должен
почитать, должен уважать ее и склоняться перед нею. Но что касается фактов,
- а ради них-то я и осмелился добиваться вашего внимания, - то у меня не
может быть никаких сомнений, ибо, исполняя свой долг в качестве поверенного
мистера Домби - смею сказать, в качестве его друга, - я установил их
неоспоримо. Во исполнение этого долга, глубоко озабоченный, как вы можете
это понять, всем, что имеет отношение к мистеру Домби, побуждаемый, если
хотите (ибо боюсь, что я у вас в немилости) более низкими мотивами -
желанием доказать свое усердие и снискать большее расположение, я долго
расследовал эти факты и сам и с помощью лиц, заслуживающих доверия, и имею
многочисленные и неопровержимые доказательства.
зла.
осмеливаюсь просить у вас совета и хочу сообразовать свои действия с вашими
желаниями. Если не ошибаюсь, я заметил, что вы очень интересуетесь мисс
Флоренс.
Униженная и в то же время возмущенная этой мыслью, она закусила дрожащую
губу, чтобы сохранить спокойствие, и в ответ холодно кивнула головой.
дорого все касающееся мистера Домби, заставляет меня колебаться и мешает
ознакомить его с этими фактами, которых он еще не знает. Если разрешите мне
сделать признание, моя верность ему настолько поколебалась, что вам
достаточно хотя бы только намекнуть о своем желании, чтобы я умолчал о них.
взгляд. Он ответил самой вкрадчивой и почтительной улыбкой и продолжал:
Боюсь, что нет! Но допустим, что это так. Беспокойство, какое я последнее
время испытываю, вызвано следующим: обстоятельство, что мисс Флоренс, при
всей своей невинности и доверчивости, бывала в подобном обществе, будет
иметь решающее значение для мистера Домби, уже восстановленного против нее,
и побудит его предпринять шаги (я знаю, что он уже подумывал об этом) к
тому, чтобы расстаться с нею и удалить ее из своего дома. Сударыня, будьте
ко мне снисходительны и вспомните, что я чуть ли не с детства имею дело с
мистером Домби, знаю его и почитаю, - будьте ко мне снисходительны, когда я
говорю, что если есть у него какой-нибудь недостаток, то этот недостаток -
высокомерное упорство, коренящееся в той благородной гордости и сознании
собственной власти, какие ему свойственны и перед коими мы все должны
преклоняться. Упорство неодолимое, в отличие от упрямства других людей, и
возрастающее со дня на день и из года в год!
взгляд, ноздри ее раздувались, дыхание стало глубже, и губы слегка
искривились, когда он описывал те качества своего патрона, перед которыми
они все должны склониться. Он это заметил; и хотя выражение его лица не
изменилось, она знала, что он это заметил.
сказал он, - если мне позволено будет вернуться к ней, пояснит смысл моих
слов лучше, чем размолвка более серьезная. Домби и Сын не признают ни
времени, ни места, ни поры года; они подчиняют их себе. И я даже радуюсь
вчерашнему инциденту, ибо он дает мне возможность сегодня коснуться в
разговоре с миссис Домби этой темы, хотя бы я временно и навлек на себя ее
неудовольствие. Сударыня, в самый разгар моего беспокойства и опасений по
этому поводу я был вызван мистером Домби в Лемингтон. Там я увидел вас. Там
я не мог не понять, какое положение вы займете в ближайшем будущем -
положение, сулящее счастье на долгие времена как ему, так и вам. Там я
принял решение ждать, пока вы не водворитесь у себя, в своем доме, а затем
действовать так, как действую я сейчас. В глубине души я не страшусь
изменить своему долгу по отношению к мистеру Домби, если доверю вашему
сердцу то, что мне известно, ибо если у двоих одно сердце и одна душа, как в
этом союзе, то один из двух может заменить собою другого. Итак, доверюсь ли
я вам или ему, совесть моя будет одинаково спокойна. По причинам, мною
упомянутым, я хотел бы выбрать вас. Могу ли я уповать на такую честь и
считать, что доверительное мое сообщение принято и что я освобожден от
всякой ответственности?
видеть его и не запомнить? - и душевную ее борьбу. Наконец она сказала:
будет покончено.
Василенко Иван
Конюшевский Владислав
Володихин Дмитрий
Орлов Алекс
Херберт Фрэнк
Суворов Виктор