Почитай, и всю Киевскую державу под себя полонил, эко! Неуж стерпим?
час... Добро, что митрополию отстояли!
Литва, ино бы дело повернуло...
о том - ни слова.
серьезно, без улыбки на челе, словно и болесть в воле людской, ежели,
конечно, есть воля. Друзья пьют, думают. У них нет той власти, что у
владыки Алексия, и не будет никогда, но думают они о том же самом и хотят
того же, и потому только и может Алексий там, на вершине власти, вершить
дело свое и побеждать там и в том, в чем греческий василевс Кантакузин
терпел поражение за поражением.
талантливым полководцем. Он не был искушен в тайной возне
противоборствующих сил, в изменах, подкупах, обманах (во всем том, в чем
был искушен темник Мамай, - и потому был вскоре зарезан в Сарае своим
первым эмиром, Ильясом), но древняя наука Темучжина - умение побеждать -
жила в нем, казалось, с самого рождения. Теперь, сейчас в это уже можно
стало поверить.
оттягивал свои разбитые войска. Он не понимал, как его мог победить этот
пришелец из Ак-Орды, и потому был в бешенстве. Но полки, растянутые для
охвата противника, отрывались от своих и отступали, но собранные в один
кулак силы главного удара откатывали назад, словно волны от железной
преграды, но стремительные сотни врага, посланные Муридом, точно меткие
стрелы, опрокидывали Мамаевы дружины одну за другой, и после целодневной
битвы в виду Сарая Мамаю приходило, дабы не погибнуть самому и не потерять
рать, уводить назад в степь свои потрепанные полки.
монгольской орды, тактика победителей полумира, еще раз показала свое
превосходство над рыхлою нестройною лавой половецкой конницы. Впрочем,
Мамай никогда и не был талантливым полководцем. Он был талантлив в другом.
И потому, разбитый под Сараем, отступив в степь, он тотчас отправил послов
во Владимир к митрополиту Алексию.
скованной железною дисциплиной конницы, маневренность, <сила огня>
(дальнобойность и меткость монгольских лучников), умение мгновенно
перебрасывать полки в направлении главного удара, умение рассечь войско
противника, обойти и уничтожить по частям - все то, что сделало
непобедимой немногочисленную монгольскую конницу и чему еще только
предстояло через века научиться европейцам, - все это было вовсе непонятно
Мамаю. Собрать возможно больше войска и бросить его кучею на противника -
вот и вся стратегия знаменитого темника. Но кого и когда подкупить и кого
и в какой момент прирезать - это Мамай знал твердо и потому, разбитый
Мурутом, сообразил, понял одно лишь - русское серебро!
теперь сам послал к нему скорого гонца, предлагая князю Дмитрию Иванычу
ярлык на владимирский стол от имени своего хана Авдула. (С ярлыком,
естественно, разумелось, что русское серебро, <ордынский выход>, пойдет
теперь не хану Муруту, а ему, Мамаю, и поможет одолеть упрямого
белоордынского соперника.)
показавшееся слишком важным Мамаю, и второе, задевшее его кровно. Второе -
это был размер дани, выхода, который Алексий предлагал снизить почти
вдвое, а не важным было то, что русский митрополит потребовал от Мамаева
ставленника, хана Абдуллы, признать владимирское великое княжение вотчиною
малолетнего князя Дмитрия.
переходящее от отца к сыну. Пока московские князья сидели на владимирском
столе, так оно и было на деле. На деле, но не по грамотам! Мамай понимал
хорошо, что грамота, не подкрепленная воинскою силой, мало что значит (а
силу законности у русичей он явно недооценивал), и потому, подумав, решил
согласиться на это требование московита, объяснявшего свою просьбу тем,
что ежели Владимир не почесть вотчиною князя московского, то любой из
ханов-соперников теперь начнет выдавать ярлыки на него прочим русским
князьям, возникнут пря и раздрасие, при коих никакой выход ордынский
собирать станет неможно. Это темник Мамай мог понять и понял. И потому, в
чаянии русского серебра, согласился на просьбу Алексия. Приходилось после
разгрома под Сараем соглашаться и на второе, чего Мамаю не хотелось
допустить совсем, - на сокращение дани.
признании владимирского великого княжения отчиною князя московского -
ничего не сказано в летописях и грамотах той поры. Только по отсылкам
позднейших договорных хартий устанавливается, что с 1363 года московский
князь начал считать владимирский стол своею отчиной. И только из
требования Мамая в 1380 году выплачивать ему дань <по Джанибекову
докончанию> устанавливается, что когда-то (когда?) дань была значительно
снижена.
воеводы, ведя с собою юного Дмитрия с братьями. Московский мальчик-князь
венчался вторично великокняжескою шапкою в том же Успенском храме
стольного города владимирской земли, но теперь уже по ярлыку хана Авдула,
присланному из Мамаевой Орды.
где его ждал духовный отец, владыка Алексий, совершивший ныне то, что не
удавалось никому прежде и о чем юный Дмитрий даже не подозревал, пока ему
не объяснили, уже подросшему, что теперь, с часа сего, он волен считать
великий стол владимирский своею неотторжимою вотчиною, и, следовательно, в
холмистом и лесном Владимирском Залесье явилось государство нового типа, и
с даты этой, едва отмеченной косвенными указаниями позднейших грамот,
надобно считать возникшим Московское самодержавное государство, Московскую
Русь, заменившую собою Русь Владимирскую.
долго заставлять соседей и братьев-князей признать себя существующим, ему
предстоит выдержать страшную битву с Ордою и устоять, но создано оно было
сейчас, теперь, ныне.
своих. Мальчик-князь, разгоревшийся на холоде, весь еще в восторге
торжеств во Владимире, вертит головой, ему не сидится в креслице на
почетном месте во главе стола. Но бояре необычайно торжественны, и ему,
Дмитрию, приходит смирять свой еще детский норов. Да и глядят на него
столь значительно все эти взрослые, сильные, хорошо одетые мужи, которым
почему-то потребовалось венчать его вновь, по ярлыку от иного, разбитого
Мурутом хана...
историкам много труда пришло, дабы установить эту дату: 1363 год, а
относительно снижения дани единого мнения не выработано и до сих пор),
зачем понадобился второй ярлык на владимирское княжение Алексию? (Причем
от темника Мамая и его хана Авдуллы!) Ярлык, разъяривший Амурата, ярлык,
из-за которого могла бы начаться война, ежели бы Амурат вскоре сам не пал
от руки убийц? Даже допуская, что Алексий знал о близкой гибели хана
Мурута... Зачем? И почему Мамай от имени своего хана сам шлет посла к
Алексию? Чего добивается он?
летописи? Почему, наконец, двинув через семнадцать лет на Москву все силы
Орды, Мамай потребовал от князя Дмитрия ордынской дани по прежнему,
Джанибекову докончанию?!
повысить ее до прежнего уровня, потребовалось вооружить и двинуть на Русь
триста тысяч воинов!
в тот час, когда Мамай, ведя степную войну, нуждался в поддержке урусутов
больше, чем они в его поддержке, ибо тот хан или бек, коего поддерживал
русский улус, тотчас вырастал в значении своем и силе, да и русское
серебро было достаточно тяжким доводом на весах ордынской судьбы.
главный поп сидел перед ним непроницаемо важный. - Мамай верит тебе, будь
же и ты другом нашему господину!
Мертвые смерды не могут платить даней! Это твой повелитель должен понять
нас, русичей, и сбавить ордынский выход! Мурут готов уступить...
потерпит народ! Они не ведают наших обычаев! Они погубят и нас, и вас! Ты
лечил Тайдулу, а Мурут - брат ее убийцы!
сколько ханов уже сложило головы в этой борьбе! И каждый из них был
как-никак Чингисид!
посол. - Решают везде и всегда люди длинной воли!
предок, Сечэ-Бики из Кыят-Юркин, был убит Чингисханом два века назад, и с
тех пор Кыяны выступали всегда против Чингисидов. Иные из них ушли к
половцам. Мамай из рода Кыян, и хотя он стал темником, но его друзья -
половцы, а не татары. Можешь ли ты обещать, что его поддержит вся степь?
Влодавец Леонид
Пехов Алексей
Самойлова Елена
Куликов Роман
Пехов Алексей
Андреев Николай