Ему мешает лассо, а кроме лассо -- старый Зеб, направивший на
него дуло своего ружья.
лошадь, мистер Колхаун! Кобыла ждет вас. В седло!
Колхаун приказу охотника. Он понимает, что всякая попытка
сопротивляться означает неминуемую смерть. Зеб Стумп берет
кобылу под уздцы и ведет за собой. Мустангер в задумчивости
едет сзади. Он думает не о своем пленнике, а о той, чье
самопожертвование сковало его сердце золотой цепью, разбить
которую может только смерть.
чем первый, суд снова возобновил свое заседание под огромным
дубом.
густую крону.
сторон -- он полностью оправдан, и теперь он только свидетель.
присяжные, та же толпа. Разница в их отношении к обвиняемому.
доказательства налицо; и, хотя большинство улик -- косвенные,
как это обычно бывает, когда разбирается дело об убийстве, они
составляют неразрывную цепь, в которой не хватает только одного
звена -- мотива.
отрубить ему голову? Показания Джеральда подтвердились при
обследовании трупа -- хирург форта установил, что голова была
отрублена уже после того, как наступила смерть, причиной
которой было пулевое ранение.
Почему он отрубил ему голову?
убийцы.
выяснение мотива преступления не является обязательным.
Судебное разбирательство закончилось быстро. Присяжные вынесли
решение: "виновен". И судья, сняв панаму, уже собирается надеть
черную шапочку -- мрачную эмблему смерти, чтобы огласить
приговор.
слово.
похоронным звоном. Он дико озирается, в глазах его отчаяние, но
кругом он видит лишь суровые лица, на них не заметно ни
сочувствия, ни сострадания.
момента поддерживали его, теперь уже не могут помочь ему -- их
сочувствие бесполезно. Они отступили перед величием закона и
неумолимой очевидностью преступления.
положение, он одинок -- у него нет ни друзей, ни сторонников.
Такова участь убийц в Техасе.
надменности и заносчивости оно отражает малодушный страх.
безнадежно, что он стоит на краю могилы, перед лицом смерти,
слишком страшным, чтобы взглянуть на него.
осенила его. У него такой вид, как будто он хочет в чем-то
признаться. Будет ли это признанием вины? Хочет ли он облегчить
свою совесть от гнета, который давит ее?
Кажется, что даже цикады притихли.
облегчить свою участь? -- спрашивает он.
Приговор справедлив. Я заслуживаю смертной казни.
присутствующие не были так ошеломлены, как сейчас. Они не в
состоянии даже говорить. В полной тишине раздается голос
осужденного; все ждут, что это будет исповедь.
Пойндекстера -- застрелил его в чаще леса.
чем негодования.
это стон отца убитого.
осужденному говорить.
показным безразличием.-- Таков ваш приговор, и, судя по вашим
лицам, вы не намерены изменить свое решение. После моего
признания было бы нелепо рассчитывать на помилование. Я был
плохим человеком и, несомненно, заслужил свою судьбу. Но
все-таки я не такой злодей, как вы думаете, и не хочу уходить
из жизни с позорным клеймом братоубийцы. Правда, он пал от моей
руки. Вы спрашиваете, что толкнуло меня на преступление? У меня
не было причины убивать его.
недоумевают. Но все молчат, и никто не мешает преступнику
говорить.
когда Колхаун продолжает свою речь:
обнаружил это. Я узнал о своей ошибке много времени спустя...
своей участи. Но на суровых лицах он не видит снисхождения.
которого я хотел убить. Не скрою также его имени. Вот он, этот
презренный негодяй!
отвечает ему спокойным и равнодушным взглядом.
о них я не буду говорить. Сейчас это бесполезно. Я думал, что
убил его. Как мог я предположить, что эта ирландская собака
обменялась плащом и шляпой с моим двоюродным братом? Остальное
вам известно. Я метил в своего врага, а попал в друга. Выстрел,
по-видимому, был роковым, и бедный Генри упал с лошади. Но для
большей уверенности я вынул нож -- проклятое серапе все еще
обманывало меня -- и отсек ему голову...
по толпе пробегает ропот -- напряжение спало.
ни в мотиве, и Колхаун освобожден от дальнейших описаний своего
страшного преступления.
стихает,-- вы знаете обо всем, что произошло, но вам еще
неизвестно, чем это кончится! Вы видите, что я стою на краю
могилы, но я не спущусь в нее, пока и его не отправлю туда же!
нетрудно. Сопровождающий их поступок объясняет все...
бортом сюртука, и, кончив говорить, он выхватил револьвер.
заходящего солнца, как прогремели два выстрела.
соприкасаются.
Колхаун, отставной капитан кавалерии.
напряженной тишины раздается крик женщины, исполненный такой
безысходной тоски и горя, что, кажется, сердце ее разорвалось
на части.
дуба, когда оказалось, что произошло только самоубийство,
убийство же не удалось, что ее возлюбленный жив.
последних дней, не могла заглушить радости.