Чтение 124–й страницы книги ~Новая модель вселенной~

Это слово есть перевод греческого planh, означающего 'искушение', 'соблазн'. Но
русское слово 'прелесть', кроме своего первого значения 'обольщение', имеет
много ассоциаций, связанных с его вторым значением 'очарование', 'красота'. Оно
также ясно показывает характер опытных переживаний, предпочитаемых католицизмом
и псевдо-оккультизмом, их внешнюю и формальную 'прелесть', противопоставленную
внутреннему смыслу и содержанию.

Здесь необходимо сделать одно замечание. Говоря о литературе, посвящTнной снам,
я не имею в виду так называемый психоанализ, т.е. теорию Фрейда и его
последователей - Юнга, Адлера и других. Причина этого, во-первых, в том, что в
то время, когда я заинтересовался снами, психоанализ ещT не существовал или был
мало известен. Во-вторых, как я впоследствии убедился, в психоанализе нет и не
было ничего ценного; ничто не заставит меня изменить мои выводы, даже если они
противоречат психоанализу.
Чтобы не возвращаться больше к этому вопросу, я хочу отметить, что и другие
стороны психоанализа (а не только его неудачи в исследовании снов) так же слабы
и зачастую вредны: они слишком многое обещают, и находятся люди, которые верят
этим обещаниям - вследствие чего совершенно утрачивают способность отличать
реальное от иллюзорного.
Психоанализ сослужил психологии единственную службу: он сформулировал принцип
необходимости всT новых и новых наблюдений в тех областях, которые до сих пор
психологией не изучались. Но именно этому принципу сам психоанализ и не
последовал, ибо, выдвинув на этапе своего зарождения ряд довольно сомнительных
гипотез и обобщений, он на следующем этапе догматизировал их и таким образом
пресTк какую бы то ни было возможность дальнейшего развития. Специфическая
'психоаналитическая' терминология, возникшая из этих догматических гипотез и
превратившаяся в своеобразный жаргон, помогает нам распозновать приверженцев
психоанализа и их последователей, как бы они себя ни называли и как бы ни
старались отрицать связь между разными школами психоанализа и их происхождением
из общего источника.
Характерная черта этого жаргона - обилие в нTм слов, относящихся к
несуществующим явлениям, которые последователи психоанализа полагают реальными.
На воображаемом существовании этих явлений и на их воображаемых взаимоотношениях
психоанализ построил сложнейшую систему, нечто вроде 'естественной философии'
начала XIX века; эта система отчасти напоминает некоторые средневековые системы,
также занимавшиеся описанием и классификацией несуществующих явлений, например,
очень точные и подробные 'демонологии'.
Изучение истории психоанализа демонстрирует одну забавную его сторону: все
важнейшие особенности психоанализа были почерпнуты Фрейдом из наблюдений
одного-единственного случая. Эти наблюдения, проводившиеся в середине 80-х годов
XIX века лишь над одной пациенткой, и образуют базис психоанализа, основу всех
его теорий; интересно, что эти наблюдения проводились при помощи метода, который
впоследствии самим Фрейдом был осуждTн. Пациентку погружали в гипнотическое
состояние и задавали касающиеся еT вопросы, на которые в нормальном состоянии
она не могла дать ответа. Как было неоспоримо установлено, подобный метод ни к
чему не приводит, ибо настоятельно предлагаемые вопросы приводят к одному из
двух: или гипнотизTр, не подозревая об этом, внушает ответы загипнотизированному
объекту, или субъект сам изобретает фантастические теории и рассказывает
воображаемые истории. Таким образом, и был обнаружен пресловутый 'отцовский
комплекс', вслед за ним 'материнский комплекс', а затем, после целой серии
трюков, - 'миф об Эдипе' и т.д. и т.п.
Главные факты, относящиеся к этому трагикомическому аспекту психоанализа, можно
найти в книге Стефана Цвейга, одного из виднейших апологетов Фрейда. К счастью,
автор приводит эти факты, очевидно, совершенно не понимая их значения.
Новейшая тенденция в психоанализе - называть себя психологией и выступать от
имени психологии вообще. Занятно во всей этой истории то, что под маской
психологии психоанализ проник в нескольких странах в университетскую психологию
и вошTл в обязательный курс наук некоторых медицинских институтов и факультетов,
так что студентам приходится сдавать экзамены по всему этому вздору.
Неоспоримый успех психоанализа в современном мышлении объясняется идейной
нищетой, робкой методологией и полным нежеланием психологии применять свои
теории на практике, ибо современная психология остаTтся схоластической; главная
же причина успеха психоанализа заключается в болезненно переживаемой потребности
в единой теории.
Популярность психоанализа среди некоторых литераторов, людей искусства и в
определTнных слоях публики объясняется ещT и тем, что психоанализ находит слова
оправдания и защиты для гомосексуализма.

Об этих чувствах и их значении говорится в 11 главе этой книги.

В книге Виолет-Ледюка мы читаем:
'В обширных записях церкви Нотр-Дам, восходящих к XII веку, нет ни слова о
работе по строительству собора. Согласно хроникам периода, предшествовавшего
эпохе готики, в монастырские библиотеки собирались описания строительства
зданий, биографии и восхваления строителей. Но с наступлением эпохи готики всT
это внезапно прекращается. До XIII столетия нет упоминания ни об одном из
архитекторов'.

Настоящая глава, в основном, закончена в 1912 году; первая еT часть написана
позднее. Делая обзор современного состояния физики, я не пытался довести его до
сегодняшнего дня и упомянуть все теории, появившиеся к этому времени, потому что
ни одна из них ничего не меняла в моих принципиальных выводах. Наиболее полное
изложение взглядов на пространство читатель найдTт в книге Эддингтона
'Пространство, время и тяготение', особенно в главе 'Виды пространства'.
Эддингтон цитирует там У.К. Клиффорда, который в книге 'Здравый смысл точных
наук' писал: 'Теперь читателю до некоторой степени будет понятна опасность
догматического утверждения о том, что аксиомы, основанные на опыте в
ограниченной области, обладают универсальностью. Это утверждение может привести
к тому, что мы не обратим внимания на возможное другое объяснение какого-нибудь
явления или сразу же отбросим необычное объяснение. Гипотезам о том, что
пространство не является плоским, что его геометрический характер способен со
временем измениться, вероятно, предстоит сыграть важную роль в физике будущего:
возможно, это и не так, но нам не следует отбрасывать их как возможные
объяснения физических явлений лишь потому, что они могут противоречить
популярному догматическому убеждению в универсальности некоторых геометрических
аксиом - убеждению, которое возникло благодаря столетиям бездумного преклонения
перед гением Евклида'.
Это высказывание имеет, кажется, связь с идеей разнородности пространства.

Ницше пытается, например, доказать необходимость повторения в евклидовом
пространстве и в обычном (т.е. одномерном) времени. Он понимал идею вечного
возвращения в том смысле, что где-то в бесконечном пространстве вселенной должна
существовать точно такая же земля, как и та, на которой мы живTм. Одинаковые
причины вызовут одинаковые следствия, в результате где-то будет существовать
точно такая же комната, как и та, в которой я сейчас живу, а в этой комнате
будет находиться точно такой же, как я, человек и совершенно таким же пером
будет писать то, что сейчас пишу я. Такое построение возможно лишь при наивном
понимании времени.
Ницше доказывает необходимость повторения примерно следующим образом. ВозьмTм
определTнное число единиц и образуем всевозможные их сочетания, тогда те из них,
которые однажды уже были, с течением времени неизбежно должны повториться. Если
увеличить число единиц, повторения участятся; при бесконечном количестве единиц
всT с необходимостью будет повторяться.
В действительности это рассуждение неверно, т.к. Ницше не понимает, что число
возможных сочетаний будет возрастать гораздо быстрее, чем рост числа единиц.
Следовательно, вероятность возможных повторений будет не увеличиваться, а
уменьшаться; при наличии даже не бесконечного, а очень большого числа единиц
число сочетаний устремится к бесконечности, а вероятность повторений - к нулю.
При бесконечном числе единиц не возникнет даже вопроса о возможности повторений.

Легенда о 'Вечном Страннике' (или 'Вечном Жиде') повествует о человеке, возле
которого хотел отдохнуть несший крест Иисус; он крикнул Иисусу: 'Иди дальше!'.
Иисус проклял его, и тому пришлось вечно бродить по свету, не имея возможности
ни отдохнуть, ни умереть. Легенда известна в литературе с начала XVII века, но
другой еT вариант существовал уже в XIII веке.