-- Отдельные лагерные пункты, КОЛПы -- комендантские, ГОЛПы -- головные),
лагерные участки (они же -- "командировки" и "подкомандировки"). А в
Управлениях -- Отделы, а в отделениях -- Части: 1 -- Производственная, II --
Учётно-Распределительная (УРЧ), III -- Опер-Чекистская (опять [третья!]..)
воспитательных учреждений для [отдельных] недисциплинированных членов
бесклассового общества". *(4) В самом деле, кончаются классы -- кончаются и
преступники. Но как-то дух захватывает, что вот завтра -- бесклассовое -- и
никто не будет [сидеть?].. [отдельные] недисциплинированные... Бесклассовое
общество тоже не без тюряги.)
одними! По великому зову исправительно-трудовые лагеря и колонии
вспучивались по всей необъятной нашей стране. Каждая область заводила свои
ИТЛ и ИТК. Миллионы километров колючей проволоки побежали и побежали,
пересекаясь, переплетаясь, мелькая весело шипами вдоль железных дорог, вдоль
шоссейных дорог, вдоль городских окраин. И охлупы уродливых лагерных вышек
стали вернейшей чертой нашего пейзажа и только удивительным стечением
обстоятельств не попадали ни на полотна художников, ни в кадры фильмов.
лагерной нужды монастырские здания, своим расположением идеально
приспособленные для изоляции. Борисоглебский монастырь в Торжке пошел под
пересыльный пункт (и сейчас он там), Валдайский (через озеро против будущей
дачи Жданова) -- под колонию малолетних, Нилова Пустынь на селигерском
острове Столбном -- под лагерь, Саровская Пустынь -- под гнездо Потьминских
лагерей, и несть конца этому перечислению. Поднимались лагеря в Донбассе, на
Волге верхней, средней, нижней, на Среднем и Южном Урале, в Закавказьи, в
центральном Казахстане, в Средней Азии, в Сибири и на Дальнем Востоке.
Официально сообщается, что в 1932-м году площадь сельско-хозяйственных
исправтрудколоний по РСФСР была -- 253 тысячи гектаров, по УССР -- 56 тысяч.
*(5) Кладя в среднем на одну колонию по тысяче гектаров, мы узнаем, что
одних только [сельхозов], то есть самых второстепенных и льготных лагерей,
уже было (без окраин страны) -- более трехсот!
постановлением ЦИК и СНК от 6.11.29. (И всё годовщины попадаются...).
Упразднялась прежняя "строгая изоляция" (мешавшая созидательному труду),
устанавливалось, что в [общие] (ближние) места заключения посылаются
осужденные на сроки менее трёх лет, а от трех до десяти -- в отдаленные
местности. *(6) Так как Пятьдесят Восьмая никогда не получала менее трех
лет, то вся и хлынула она на Север и в Сибирь -- освоить и погибнуть.
достаточно опровергнута предыдущими главами. Хотя и скудными средствами, но,
надеюсь, нам удалось показать рождение лагерей для подавления и для труда
еще в 1918-м году. Безо всякого Френкеля додумались, что заключённые не
должны терять времени в нравственных размышлениях ("целью советской
исправительно-трудовой политики вовсе не является индивидуальное исправление
в его традиционном понимании" *(7)), а должны трудиться, и при этом нормы им
надо назначить покрепче, почти непосильные. До всякого Френкеля уже
говорили: "исправление через труд" (а понимали еще с Эйхманса как
"истребление через труд").
додуматься до использования заключённых на тяжелых работах в малонаселенной
местности. Еще в 1890-м году в министерстве путей сообщения возникла мысль
привлечь ссыльно-каторжных Приамурского края к прокладке рельсового пути.
Каторжан просто заставили, а ссыльно-переселенцам и административно-ссыльным
было [разрешено] работать на прокладке дороги и за это получить скидку трети
или половины срока (впрочем, они предпочитали побегом сбросить весь срок
сразу). С 1896-го по 1900 год на кругбайкальском участке работало больше
полутора тысяч каторжан и 2,5 тысячи ссыльно-переселенцев. *(8) Так что
мысль была никак не нова и не основывалась на передовых воспитательных
идеях.
удачливых деятелей, которых История уже с голодом ждет и зазывает. Лагеря
как будто и были до Френкеля, но не приняли они еще той окончательной и
единой формы, отдающей совершенством. Всякий истинный пророк приходит именно
тогда, когда он крайне нужен. Френкель явился на Архипелаг к началу
метастазов.
Окончил коммерческий институт и занялся лесоторговлей. В Мариуполе он
основал фирму и скоро стал миллионером, "лесным королем Черного моря". У
него были свои пароходы, и он даже издавал в Мариуполе свою газету
"Копейку", с задачей -- порочить и травить конкурентов. Во время первой
мировой войны Френкель вел какие-то спекуляции с оружием через Галлиполи. В
1916 году учуял грозу в России, еще [до] Февральской революции перевел свои
капиталы в Турцию, и следом за ними в 1917-м сам уехал в Константинополь.
знал бы горького горя и не превратился бы в легенду. Но какая-то роковая
сила влекла его к красной державе. *(9) Не проверен слух, будто в те годы в
Константинополе он становится резидентом советской разведки (разве что по
идейным соображениям, а то трудно вообразить -- зачем это ему нужно). Но
вполне точно, что в годы НЭПа он приезжает в СССР и здесь по тайному
поручению ГПУ создаёт, как бы от себя, чёрную биржу для скупки ценностей и
золота за советские бумажные рубли (предшественник "золотой кампании" ГПУ и
Торгсина). Дельцы и маклеры хорошо его помнят по прежнему времени, доверяют
-- и золото стекается в ГПУ. Скупка кончается и, в благодарность, ГПУ его
сажает. На всякого мудреца довольно простоты.
Соловки что-то заявляет вверх. Очевидно, найдя себя в капкане, он решает и
эту жизнь подвергнуть деловому рассмотрению. Его привозят на Соловки в 1927
году, но сразу от этапа отделяют, поселяют в каменной будке вне черты
монастыря, приставляют к нему для услуг дневального и разрешают свободное
передвижение по острову. Мы уже упоминали, что он становится начальником
экономической части (привилегии вольного) и высказывает свой знаменитый
тезис об использовании заключённого в первые три месяца. С 1928 г. он уже в
Кеми. Там он создаёт выгодное подсобное предприятие. За десятилетия
накопленные монахами и втуне лежащие на монастырских складах кожи он
перевозит в Кемь, стягивает туда заключённых скорняков и сапожников и
поставляет модельную обувь и кожгалантерею в фирменный магазин на Кузнецком
мосту (им ведает и кассовую выручку забирает ГПУ, но дамочкам, покупающим
туфли, это неизвестно -- да и когда их самих вскоре потянут на Архипелаг,
они об этом не вспомнят).
на свидание к Сталину. Лучший Друг заключённых (и Лучший Друг чекистов) с
интересом беседует с Френкелем три часа. Стенограмма этой беседы никогда не
станет известна, её просто не было, но ясно, что Френкель разворачивает
перед Отцом Народов ослепительные перспективы построения социализма через
труд заключённых. Многое из географии Архипелага, послушным пером
описываемое нами теперь вослед, он набрасывает смелыми мазками на карту
Союза под пыхтение трубки своего собеседника. Именно Френкель и очевидно
именно в этот раз предлагает всеохватывающую систему лагерного учёта по
группам А-Б-В-Г, не дающего лазейки ни лагерному начальнику, ни, тем более,
арестанту: всякий не обслуживающий лагерь (Б), не признанный больным (В) и
не покаранный карцером (Г), должен каждый день своего срока тянуть упряжку
(А). Мировая история каторги еще не знала такой универсальности! Именно
Френкель и именно в этой беседе предлагает отказаться от реакционной системы
равенства в питании арестантов и набрасывает единую для всего Архипелага
систему перераспределения скудного продукта -- [хлебную шкалу и шкалу
приварка], впрочем позаимствованную им у эскимосов: держать рыбу на шесте
перед бегущими собаками. Еще предлагает он [зачёты] и досрочное освобождение
как награду за хорошую работу (но и в этом вряд ли он был оригинален -- в
1890 году на Сахалинской каторге Чехов обнаружил и то и другое). Вероятно
здесь же устанавливается и первое опытное поле -- великий Беломорстрой, куда
предприимчивый валютчик вскоре будет назначен -- не начальником
строительства и не начальником лагеря, но на специально для него придуманную
должность "начальника работ" -- главного надсмотрщика на поле трудовой
битвы.
лице. Но скоро в книге о Беломорканале, желая прославить Френкеля, один из
советских писателей напишет о нем так "глаза следователя и прокурора, губы
скептика и сатирика. Человек большого властолюбия и гордости, для которого
главное -- власть безраздельная. Если надо, чтобы его боялись -- пусть
боятся. Жестоко разговаривал с инженерами, стараясь унизить их." *(10)
Френкеля.
Ленина и назначается начальником строительства БАМЛага ("Байкало-Амурская
магистраль" -- это название из будущего, а в 30-е годы БАМЛаг достраивает
вторые пути Сибирской магистрали там, где их еще нет.) На этом далеко не
окончена карьера Нафталия Френкеля, но уместнее досказать её в следующей
главе.
доморощенную самоделковую книгу, за полстолетия не нашла почти никакого
отражения в публичной письменности Советского Союза. Здесь сыграла роль та