Там работал компьютер.
было сумрачно. Громоздилась мебель, расставленная и неуклюже, как бог на душу
положит, мешая, загораживая проход. На окнах висели жалюзи, серые от пыли. В
самом центре комнаты v стоял огромный стол, длинный, широкий, массивный. На нем
стоял компьютер: фирменный корпус, необъятный монитор. Перед компьютером сидел
маленький человек. Скорее не сидел, а возлежал, расслабленно откинувшись на
мягкую спинку кресла. Кишка кабеля вонзилась в его висок, сквозь коробочку
нейроконтактера уходя в мозг. Человек слабо подергивался, конечности его
вздрагивали, невидящие глаза блуждали, наблюдая за картинами виртуальной
вселенной. Он словно видел беспокойный сон. Он находился внутри компьютера,
части его разума были раскиданы по сети. Мир виртуальный вытеснил мир реальный,
полностью подменил его. Органы чувств видели, осязали, обоняли то, чего не было
на самом деле. То, что называлось Миром. Миром с большой буквы...
короткие черточки прицела он долго смотрел на человека в кресле, так долго, что
рука устала, задрожала и стала клониться вниз, к полу. Глеб слегка сдвинул
пистолет вправо и выстрелил.
напряглись. На мгновение он застыл неподвижной куклой, а затем застонал и,
опираясь на подлокотники кресла, стал подниматься, но все никак не мог
справиться со своим телом, все падал назад, в мягкие объятия сиденья.
пришел.
повернув голову на голос. Глаза его слепо моргали, слезились, но зрение
постепенно возвращалось к нему. Он что-то прошептал тихо по-английски.
линией рта, с карикатурными ушами разной формы, с кривыми короткими ногами и
игрушечными ручками - урод... Бог... - тихо повторил вслед за Глебом:
никак не мог понять, куда он попал, где оказался, почему здесь, в мире, так
похожем на его квартиру, стоит незнакомый человек с пистолетом и произносит имя
из другой вселенной.
ему хотелось смеяться: Бог!Бог?! - I've come to you, Bishop... Лопес...
Епископ...
неожиданно резво вскочил с кресла и бросился к своему врагу. Глеб сделал шаг
назад, и пистолет в его руке дернулся. Сам по себе. Дважды. Кортни Лопес
остановился, и на его мятой рубашке расплылись два темных пятна. Проявились на
ткани, словно алые кляксы на промокашке. Кровь закапала на ковер. Лопес
растерянно глянул на расплывающиеся под ногами пятна, зажал живот руками и
повалился на пол.
лопнуло, и сразу запахло жженой пластмассой. Весело загорелся монитор.
пустыне. Да, здесь не было обжигающего солнца и удушливый ветер не забивал
песком глаза, здесь не надо было заботиться о постоянном пополнении запасов
воды. Но... Гниющие лужи были битком набиты пиявками, и босоногий Тролль то и
дело останавливался и, брезгливо кривя губы, снимал с кожи разбухших
глянцево-черных вампиров. Остающиеся на месте укуса круглые ранки кровоточили,
приманивая запахом крови новых паразитов. Над поросшими жесткой осокой кочками
кружились гудящие стада мошкары. Мелкие насекомые забивались в рот, в нос,
лезли в глаза. К вечеру они все куда-то исчезали, но им на смену приходили
полчища голодных комаров.
проваливаясь ногами в тинистую вонючую воду. Оба насквозь промокли, пропитались
болотным запахом, перемазались в грязи.
плотным ковром мха. Они всегда обходили стороной эти заманчивые ровные
проплешины. Однажды Тролль, интереса ради, повалил оказавшийся рядом столб
мертвой березы и швырнул гнилое бревно в самый центр такой вот зеленой лужайки.
Ствол упал на мшистую поверхность, какое-то мгновение держался на ней, а затем
зеленый ковер расступился, разверз черную мрачную щель, и белеющее бревно
исчезло, проглоченное бездонной трясиной. С чавканьем сомкнулась жадная пасть
болота, и еще долго колыхалась волнами изумрудная поверхность, словно топь
пережевывала поглощенную добычу. Встречались и чистые озерца со светлой,
пригодной для питья водой. Но их заболоченные берега обычно были огорожены
зарослями высокого тростника, и Тролль, пробиваясь с бурдюком в руках к воде,
долго там слепо петлял, вытаптывая в прибрежных зарослях целые проспекты,
отчаянно ругался, отмахиваясь от комаров, прежде чем добирался до ровной
прозрачной глади озера. Набрав воды, великан брел назад и после долго и
свирепо отдирал прицепившихся пиявок... И словно маяк возвышалась над
болотами серая башня.
корни образовывали маленький относительно сухой островок, а утром вышли на
гать.
переплетенных веток и хворостин. Видно было, что гать давно не обновляли, и она
уже изрядно подгнила, местами почти погрузилась в топь, расползлась, обнажив
кочки и лужицы ржавой воды. Глеб поднялся на пружинящий помост и покачался на
нем, потоптался, проверяя прочность.
на торчащую башню Серого Замка. Гать, несомненно, вела к нему.
шпиль.
мы обречены... Но жить в этой шкуре я больше не могу! Идем! Ускорить время -
это в наших силах.
попадаются! - Он сплюнул и быстро пошел вперед, на каждый второй шаг тыкая
тяжелой дубиной в настил гати перед собой. Глеб догнал его, и дальше товарищи
шли вместе, бок о бок.
настиле, вытянув к людям голову, пробуя запахи раздвоенным языком-жалом.
отшвырнул далеко в сторону, кинул в самую топь.
провожая глазами летящее, крутящееся в воздухе гибкое тело. - Уже пятая тварь
на моем пути!
боишься?
не могу их видеть. Да что там видеть! Говорить спокойно про них не могу!
жалобный плач. Казалось, что звуки эти идут из-под земли, из глубин бездонной
трясины. Тролль замолчал, завертел головой. Глеб насторожился.
поверхность.
окружающие топи.
кое-что пострашней. Не сходи с гати.
хочешь объяснить? К чему это надо быть готовым?
Одноживущие прозвали Выпью.
Ильин Андрей
Афанасьев Роман
Флинт Эрик
Вронский Константин
Прозоров Александр
Афанасьев Роман