Чтение 125–й страницы книги ~Долгий путь в лабиринте~

- Сделаете ошибку.

Неизвестный собеседник говорил равнодушно, вяло цедил слова. И
это пугало Тилле. Невольно он коснулся рукой зеленой сафьяновой
обложки дневника.

- Взяли? - продолжал голос. - Раскройте книгу на любой странице.
Например, на двадцатой... Я читаю: "Четвертое июля 1939 года. Прошла
неделя, как отправлено письмо с чеком на тысячу марок, то и другое от
имени Андреаса. До сих пор нет результата. Значит, опять не дождусь
приема. Да, этот самовлюбленный Нарцисс начисто забыл о старых
партийных товарищах, которым обязан всем, чего он достиг. И такому
человеку я верил!"

Тилле судорожно перевел дыхание: запись совпадала слово в слово!

- Я продолжаю, - послышалось в трубке. - Следующая страница.
Здесь речь идет о беседе с... Опустим фамилию - она не для телефонного
разговора. Только замечу: зачеркнута половина третьей строчки. В
седьмой строке - помарка... Читать дальше?

- Откуда это у вас? - сказал Тилле и поморщился, поняв, что задал
глупый вопрос.

- Передо мной столько записей, сколько страниц в вашей зеленой
книге. Копии выполнены фотографическим способом. Нам надо встретиться!

- Зачем?..

- В ваших интересах не откладывать встречу. Каждый час
промедления увеличивает опасность того, что записи попадут в плохие
руки... Ну, вы согласны?

- Хорошо... Где и когда?

- Вспомните, где вы были вчера в семь часов вечера... Вы еще
пококетничали с хорошенькой продавщицей.

Накануне Тилле заходил в большой универсальный магазин на
Александерплац. Продавщица помогла выбрать галстуки по вкусу, и он
сделал ей комплимент.

- Да, - сказал Тилле. - А когда?

- Немедленно... Нет, я не боюсь, что примете какие-то меры. В
этом случае вы совершили бы самоубийство. Просто у меня нет другого
времени. Так вы выезжаете?

- Да.

- Вы должны быть одни!

- Да.

- У вас какой автомобиль?

- ДКВ.

- Его номер, цвет кузова?

Тилле сказал.

- На месте встречи оставьте машину, сами идите в конец квартала.
Если к вам не подойдут, возвращайтесь.

- Но...

- Это все! Мы и так слишком долго разговаривали. Я кладу трубку.
Но перед этим хочу сказать, что вам не причинят зла. И еще: вы должны
быть на месте не позже чем через сорок минут. Не опоздайте!

Кузьмин вел разговор из телефонной будки в пустынном переулке.

- Поехали отсюда, - сказал он поджидавшему у будки Энрико. -
Береженого Бог бережет.

Уже в машине Энрико заметил: надо было настоять, чтобы Тилле
захватил с собой дневник.

- Ни в коем случае! Смекнул бы, что нам известно далеко не все. А
это уже шанс для него.

Синий "опель" катил по магистрали. Все так же хлестал дождь.
"Дворники" едва справлялись с потоками воды на ветровом стекле.

- Сейчас я выйду, - сказал Кузьмич, когда подъехали к центру. -
Ты больше не нужен. Через два часа позвонишь по его номеру. Скажешь:
"Передайте трубку вашему гостю". Пусть знает, что я не один. Голос
измени.

- Понял.

- Звони из будки, подальше от своего жилья. Я отвечу: "Да, да,
слушаю". Любые другие слова в начале разговора будут означать, что
возникло осложнение. Тогда всякая связь между нами прерывается.
Сообщишь об этом в Центр - теперь у тебя есть возможность. Там скажут,
как быть дальше. Если все пройдет хорошо, встречаемся завтра. Метро
"Ноллендорфплац", в семь вечера. Буду ехать в первом вагоне, в
направлении от центра города. Увидишь меня в окне, садись во второй
вагон. Выходим на следующей станции. Там будет ждать грузовик
почтарей.

- Все же вы сильно рискуете, - проговорил Энрико. - Этот тип
большой негодяй, на всякое способен... Может, дать пистолет?

- В случае чего пистолет не поможет... Ну, я пошел!

Кузьмич тронул товарища за плечо, выбрался из машины.

Энрико глядел ему вслед: пригнувшись навстречу дождю и ветру,
Кузьмич неторопливо брел по залитому водой тротуару.

2

Тилле прибыл к месту встречи через пятьдесят минут. За все это
время он так и не смог собраться с мыслями. Одно было несомненно:
звонивший - из группы, в которую входил Дробиш, и они действительно
скопировали весь дневник. Иначе незнакомец не чувствовал бы себя так
уверенно. Чего же хочет этот человек? Быть может, надеется, что он,
Тилле, поможет выручить второго члена группы - радиста?..

Оставив машину у магазина, он направился к перекрестку. Мимо
пробежал юноша в желтом клеенчатом плаще, за ним еще один. Далее
попался худой высокий старик в сером пальто с подтеками дождя на
плечах и груди. Разумеется, все это были не те. Почему-то Тилле был
убежден, что увидит человека с волевым лицом и решительными
движениями.

Он дошел до угла, постоял там и побрел назад.

Он приближался к своему автомобилю. Улица была безлюдна.
Оглянувшись, он убедился, что позади тоже никого нет.

Может, он галлюцинировал, сидя в кабинете у телефона?

Тилле сделал еще шаг и будто наткнулся на препятствие. В ДКВ был
человек!

Он заставил себя открыть дверцу автомобиля, сесть за руль.
Помедлив, скосил глаза на того, кто находился рядом. Это был тот самый
прохожий - старик в сером мокром пальто.

- Поезжайте, - сказал Кузьмич, глядя в ветровое стекло.

- Куда?

- У нас будет длинный разговор. Все равно куда. Может быть, к
вам?

- Дом под наблюдением. - Тилле тронул автомобиль.

- Я знаю. На выезде из Берлина пересяду назад, пригнусь - меня не
увидят.

- Не боитесь, что отвезу вас в полицию?

- Дорога скользкая, а вы отвлекаетесь!

Почти всю оставшуюся часть пути они молчали. У начала шоссе,
ведущего к замку, Тилле остановил машину.

- Пересаживайтесь. Мы въедем прямо в гараж.

Кузьмич вспомнил рассказ Энрико о посещении Вальдхофа. Тогда
Андреас тоже с ходу вкатил в гараж.

Они сидели за низким полированным столом - старик в мешковатом
штатском костюме, большеглазый, с копной седых волос, обрамлявших
серое худое лицо, и пятидесятилетний мужчина в военном мундире,
дородный и розовощекий.

Тилле откинулся в кресле, заложил ногу за ногу. В стенах родного
дома он чувствовал себя увереннее.

- О чем будет разговор? Вы утверждали, что располагаете какими-то
записями... Где они?

- Поставьте себя на мое место. Возили бы вы по Берлину эти
документы? Первая же облава - и фотокопии вашего дневника в руках у
гестапо.

- Заботитесь о моей безопасности?

- Кровно заинтересован в этом!

- Гляжу на вас и думаю: вот человек, о котором не скажешь, что он
шантажист. И тем не менее...

- Чтобы рассеять ваши сомнения, продолжу цитирование. Желаете
освежить в памяти подробности музыкального вечера у Рейнгарда
Гейдриха? Или ваши мысли о нем? Быть может, вспомним о другом, -
скажем, о письмах Эрики Хоссбах, в частности о ее последнем послании?

Тилле потускнел. Он все так же смотрел на собеседника, но в его
глазах была уже не ирония, а тревожное ожидание.

- Не беспокойтесь, - сказал Кузьмич, - Эрика жива, невредима.
Кстати, ее подруга тоже.

- Их... не тронули?

- Зачем же! Они трудятся на вашу службу. Разумеется, под
контролем... Да, мы проникли в ваш домашний сейф, а затем вышли на
ваших людей в Баку.

- Хотите, чтобы и я работал на вас?

- После всего, что произошло под Москвой, это не такая плохая
перспектива. Если германская армия встанет после подобного удара, то
для того лишь, чтобы получить следующий, еще более мощный. И они будут
нанесены, эти удары. Короче, самое страшное мы уже пережили. Для вас
же это только начинается... Ну?

- Я должен подумать.