мысли, то можете лупить меня без пощады... Наверное, я, великая грешни-
ца, только того и стою!
дой беседы с ним у меня все бедра смятые и черные от синяков, уж я пос-
тавила стол между нами..." Она все прощала Дидро, ибо он не посол Верса-
ля, а полномочный и чрезвычайный посланник Великой Энциклопедической
Республики!
Панин, видя страхи, одолевавшие императрицу, втайне радовался: чем
сильнее делался Пугачев, тем больше укреплялось его положение при дворе.
Сейчас он явно искал опоры в "малом" дворе, отдаляя его от "большого". К
осколкам стекол, попавших в тарелку с сосисками, Екатерина отнеслась те-
перь серьезнее, подозревая в этом чью-то провокацию, рассчитанную на
окончательный разрыв Павла с матерью. Между тем граф Никита Иванович
внушал ей, что Орловых следует окончательно задвинуть в угол, а расправу
над восставшим народом вверить полководческому опыту его брата. Но импе-
ратрица не была расположена давать ходу Петру Панину, чтобы не усилива-
лось влияние Никиты Панина, - она ответила:
ход, приняв главное командование над армией.
напомнив, что промедление становится опасно:
ряды мужиков всюду шастают... Тебе и поручаю расправиться с "маркизом де
Пугачевым"!
ховой улице началась возня, послышались голоса:
в обширном вестибюле, адъютанты удерживали офицера, рвавшегося из рук, и
Александр Ильич сверху повелел:
ка-преображенца и по скудности мундира его, по жалкой амуниции догадал-
ся, что этому бедолаге не до жиру, быть бы живу. - Чего надобно от меня?
- спросил генерал-аншеф.
я из тех же краев и нравы тамошни мне знакомы. До тридцати лет дожил,
лишь недавно в первый чин вышел... Избавьте меня от ложности положения
горестного, доставьте случай при высокой особе вашей отличиться усердием
служебным.
не знает и никто слушать не хочет. Кроме насмешек над бедностью, не ис-
пытал ничего от людей. Влиятельной родни сызмала лишен. Младость посвя-
тил казармам солдатским, познав нуждишку прискорбную. Уж вы не оставьте
меня, будьте благодетелем моим!
дурень, братец! Скажи кому-нибудь - ведь не поверят, что мужику четвер-
тый десяток пошел, а он едва до прапорщика вытянул... Фу! Пудра у тебя
затхленька.
шел мимо знатных господ, полусгорбленный от унижения.
чуть не спустили с лестницы подозрительного старикашку с недобрым лицом.
Выяснилось, что это был Степан Шешковский, которого в своих покоях ожи-
дала растерянная императрица.
вин, дабы услужить своему патрону, поспешил отъехать в Казань.
лена пачками свежеотпечатанного манифеста Екатерины, в котором она при-
зывала народ - Пугачеву не верить! Державин встретился с Бибиковым пос-
реди дороги между Москвой и Петербургом. Генерал сказал поэту:
ванцу не переметнулись... Ты, Гаврила, старайся: коли Емельку словим,
быть тебе в поручиках!
бирск и далее. Бибиков обязал поэта надзирать за "вольным духом" среди
солдат и населения.
пушками. Державин взялся писать увещевательный манифест-ко всем калмы-
кам. В искусстве писания он мог поспорить с императрицей, и потому зло-
козненная тема - царь Пугачев или не царь? - под пером Державина обрета-
ла ббльшую убедительность:
смерти его откуда он взялся?.. Нет разве на свете государей, друзей его
и сродников, кто б за него вступился, кроме беглых людей и казаков? У
него отечество - Голштиния..."
тербург - на одобрение императрицы. Вряд ли Екатерина усмотрела в писа-
нии поэта литературное соперничество... Орлову она сказала:
калмыкам знать, какие были сродники у меня да мужа моего в Германии!
Державин не только Голштинию, но даже Фридриха Прусского сюда приплел...
но Орлов тогда же заметил, что Державина, казанского дворянина, она за-
помнила. Бибиков издалека ощутил, что Екатерина к Державину подозри-
тельна:
стерегись, жить ныне опасно...
разился: "Признаем тебя своею помещицей. Принимаем тебя в свое товари-
щество. Когда угодно тебе, равняем тебя с собою..."
Гаврила Державин ровней себе объявил. Надо Дидро об этом сказать - пусть
посмеется!
его "маркизом", что в Европе появились даже его апокрифические изображе-
ния, на которых донской казак и в самом деле сродни какому-то маркизу.
Но политики Европы не обманывались: самозванец был уже расшифрован, имя
Емельяна Пугачева в сочетании с именем Дсни Дидро быстро заполнило пота-
енные каналы дипломатии. Берлин и Лондон, Париж и Вена проявляли жгучее
любопытство: что предпримет далее Пугачев и как велико влияние Дидро на
императрицу?
нок. Если бы его прекрасные теории приложить к русской жизни, так завтра
же от России камня на камне не осталось бы... Он такой же Пугачев,
только в другой ипостаси...
лософа бодрым видом гимнастов, кадеты не страшились прыгать с высоты,
умели ящерицами ползать по стенам, штурмовали снежные пирамиды, а когда
императрица начала с ними играть в снежки, то один крепкий снежок зале-
пил в лицо энциклопедиста.
чего беседовал с кадетами о Гуго Гроции, и они, шаловливые, как чертеня-
та, свободно цитировали Вольтера и Гсльвеция...
цо возле камина, ученый слушал этого старого человека, сокрушавшегося о
бедах отечества.
Для Европы она всегда останется сфинксом, и все будут удивляться нашему
могуществу и нашим бедам. Но для меня, для русского, останется трагичес-
кой загадкой: как мы еще не погибли окончательно под руинами собственных
ошибок?
ворочалась страшная русская народная силища, потрясавшая самодержавие, и
в такие моменты Дидро было искренне жаль Екатерину, как было жаль ему и
турецкого султана Мустафу III, загнанного за Дунай тою же Екатериною...
Дидро был слишком добр: он жалел всех!
Только сейчас, посещая его мастерскую, Дидро убедился, что человечество
обрело новое произведение искусства и ему остаться в веках... По дороге
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Ильин Андрей
Корнев Павел
Роллинс Джеймс