Алаис, она обдумывала свой план и вспоминала мать. Ту единственную свечу,
всегда зажигаемую на закате в первый из дней Поста. Она вспомнила, что
отец Дэвина делал то же самое. Из гордости, так он это расценивал: не дать
чего-то Триаде в отместку за то, чему боги позволили свершиться. Ее мать
не была гордой, но и не позволяла себе забыть.
в эти ночи Поста, когда весь окружающий мир лежал, окутанный тьмой. Она
была маленьким огоньком, точно таким же, как огоньки тех свечей. Огоньком,
который не доживет до конца ночи, но зато перед тем, как погаснуть, может
зажечь большой пожар, если боги Триады будут хоть немного благосклонны.
направляясь к тавернам в гавани. Она подождала еще несколько секунд, а
потом накинула капюшон, быстро вышла на улицу, держась поближе к домам, и
пошла в другую сторону. К замку.
дрожь в руках и стремительное биение сердца. Ей следовало выпить стакан
вина у Солинги перед тем, как ускользнуть по наружной лестнице, чтобы
никто из остальных ее не заметил. Она отослала Алаис вниз ужинать,
сославшись на женское недомогание и пообещав вскоре присоединиться к ней,
если сможет.
Алаис ушла, а она осталась одна, и в ту секунду, когда дверь комнаты мягко
закрылась, осознала, что больше никогда никого из них не увидит.
ладонью о стену и стала глубоко вдыхать ночной воздух. Где-то неподалеку
пахли цветы теин и доносился свежий аромат деревьев седжойи. Значит, она
уже близко от дворцового сада. Катриана покусала губы, чтобы они
покраснели. Звезды над головой сияли ярко и низко. Видомни уже поднялась
на востоке, скоро за ней последует и голубая Иларион. Она услышала
внезапный взрыв смеха на соседней улице. Женский смех, а вслед за ним
какие-то крики. Голос мужчины. Опять смех.
небу падала звезда. Провожая ее взглядом, она увидела слева стену сада
вокруг замка. Вход должен находиться дальше. Выход на сцену и конец
представления, в полном одиночестве. Но она и прежде была одиноким
ребенком, а потом одинокой женщиной, вращалась по собственной орбите,
которая уводила ее прочь от других, даже от тех, кто хотел стать ее
другом. Дэвин и Алаис - всего лишь последние из тех, кто пытался. Дома, в
деревне, были другие, до того, как она ушла. Она знала, что мать
переживает из-за ее гордого одиночества.
благодарностью, что руки ее больше не дрожат. Проверила сережки,
серебряную ленточку на шее, усыпанное камешками украшение в волосах. Потом
надела на руку красную перчатку, купленную на рынке в тот день, пересекла
улицу, свернула за угол садовой стены, и вышла на ярко освещенный пятачок
у входа в Губернаторский замок Сенцио.
двое внутри. Она распахнула плащ с капюшоном, чтобы они увидели черное
платье под ним.
рукояти мечей. Другие двое подошли поближе, чтобы лучше видеть при свете
факелов.
что пришла его рыжая лисичка. - И подняла левую руку, затянутую в
ярко-красную перчатку.
Казалья, пухлый, нездорового вида губернатор, проезжал мимо, бок о бок с
посланником Барбадиора. Они чему-то смеялись. Посланник Брандина из
Западной Ладони отстал на несколько шагов и ехал с группой менее знатных
сановников. Скрытый в этом намек был совершенно ясен.
посмотреть на проезжающего губернатора.
унизанное браслетами запястье Казальи, и они остановили гарцующих коней
прямо перед обеими женщинами. Вспоминая об этом, Катриана осознала, что
они с Алаис представляли собой заметную пару. Ангиар, мясистый,
светловолосый, с загнутыми вверх усами и волосами такой же длины, как ее
собственные теперь, очевидно, тоже так подумал.
Пухлый губернатор рассмеялся, слишком поспешно и слишком громко. Голубые
глаза Ангиара раздели женщин до самой кожи под ярким солнцем. Алаис отвела
взгляд, но не опустила глаза. Катриана ответила на взгляд барбадиора так
твердо, как только могла. Она не станет опускать глаз перед этими людьми.
Его улыбка стала только еще шире.
к ней, а не к Казалье.
последовала свита, в том числе и посланник Брандина, у которого вид был
мрачный и недовольный, несмотря на прекрасное утро.
Ровиго. Она взглянула на них и увидела в глазах едва сдерживаемую ярость.
Именно тогда ей стало смешно, хотя и ненадолго.
как нас обоих чуть не прикончили в Тригии. Не думаю, что мне хочется
повторять это приключение. У меня больше не осталось волос, которые можно
остричь.
Катриана, рассмеялась и увела их своим смехом от опасного момента. Они
вчетвером пошли дальше.
перед лавкой с товарами из кожи.
должно звучать и что он говорил вполне серьезно, сжала его руку. Шесть
месяцев назад она бы этого не сделала. Они изменилась, они все менялись.
кое-что пришло в голову. Ей показалось, что на яркий день внезапно
наползла тень, хотя на небе не было ни облачка.
сформировалась в ее голове.
чтобы купить то, что нужно. Серьги, плащ, черный гребень. Красную
перчатку.
Тригии. Неудивительно: мозг всегда работал по таким сюжетам. Эти сюжеты
стали причиной того, что она на это пошла, что смогла даже подумать о
таком. Когда наступит ночь, ей придется уйти одной, ничего никому не
сказав. Придумать какую-нибудь ложь для Алаис. Никаких прощаний; они бы ее
не пустили, как и она не пустила бы никого из них.
шаг, и в то утро на рынке Катриане показалось, что она поняла, каким
должен быть этот шаг.
себя за недостаток мужества и за то, что у нее так дрожат руки. Но все же
они перестали дрожать, когда она подошла к стене сада и увидела падающую
звезду на сине-черном бархате небес.
стражников у ворот с кривой усмешкой на лице.
когда стоишь на страже, не так ли? - Второй рассмеялся и потянул ее
вперед, но не грубо, в круг света от факелов, а потом чуть дальше, в более
укромную тень у края площади. Она услышала короткий, тихий спор между
двумя стражниками по другую сторону ворот, который закончился кратким
приказом из шести слов. Один из них, явно более низкого звания, нехотя
зашагал через двор к замку, чтобы отыскать Ангиара Барбадиорского и
сообщить ему, что его мечты только что сбылись, или что-то вроде этого.
Другой поспешно отпер ворота ключом, висящим на кольце у пояса, и вышел к
остальным.
слишком много. Если она попадет к барбадиору и завоюет его расположение,
то оскорблять ее рискованно. Катриана на это и рассчитывала. Один или два
раза ей удалось тихонько захихикать, но не так, чтобы их поощрить. Она все
еще продолжала думать о сюжетах, вспоминая тот самый первый вечер, когда
она пришла к Алессану и Баэрду. Ночной портье в гостинице с похотливой
ухмылкой попытался ее пощупать, когда она проходила мимо, он не сомневался
в том, зачем она здесь.
стук. - Я никогда не спала ни с одним мужчиной". Она видела столько иронии
в своей жизни, глядя в прошлое из этих спутанных теней, пока руки
охранников ощупывали ее тело. Кто из смертных знает, куда приведет линия
его жизни? Вероятно, было закономерно, что она подумала о Дэвине и о том
потайном чулане во дворце Сандрени. Все получилось совсем не так, как она
тогда предполагала. Но в тот день она не думала о будущем и о судьбе.