Чтение 126–й страницы книги ~Двадцатые годы~

не знает. Разве только что приехал звать его на церковную свадьбу...
- Батраков-то у вас не очень прижимают? - осведомляется Слава по долгу
службы, хотя вопрос этот совсем не ко времени, да и без ответа Кузьмина он
знает, что с охраной интересов молодых батраков у Чевыревой все в порядке.
Кузьмин вздыхает.
- Говорил я вам, что не поддастся наша Дарья Ивановна. Коли что решит,
ее уже не свернуть.
- А мы тоже решим, - жестко говорит Слава. - Исключим за такое дело из
комсомола.
- И глупо, - говорит Кузьмин. - У нас, знаете, как ее слушают? И бабы,
и даже старики, вся в батьку.
- А идет на поводу у отсталых элементов?
- А она не идет, - объясняет Кузьмин. - Только в деревне гражданский
брак еще преждевременное дело, сойдись она просто так, народ от нее сразу
отшатнется.
Вот и Кузьмин рассуждает так же, как Даша. Ее влияние, что ли? Идиотизм
деревенской жизни.
- Пришли, - объявляет Кузьмин.
Аккуратный бревенчатый дом в два окна, на окнах занавески, за
занавесками свет.
- Кто такая? - спрашивает Слава.
- Да есть тут одна, - неопределенно отвечает Кузьмин. - Мужа в войну
убили, детей нет, живет помаленьку.
Несильно стучит по стеклу.
Гремит щеколда, приоткрывается дверь, звонкий голос:
- Заходите, заходите!
Их ждали, в избе тепло, светло, чистенько, стол накрыт рушником,
тарелки с капустой, с мочеными яблоками, с накрошенным салом, зеленая
склянка...
- Вам будет здесь хорошо, - говорит Кузьмин. - Раздевайтесь.
Да уж чего лучше!
Все прибрано, все на месте, на окнах ситцевые занавески с цветочками, в
углу над столом иконы, веселые, цветастые, на стене картинка, опять же
цветочки, и портрет Луначарского.
Но лучше всего сама хозяйка. Может, и вдова, но такую вдову всякий
мужик любой девке предпочтет. Молода, красива, приветлива. Лет двадцать пять
ей, ну, может, на год, на два больше.
Кузьмин тоже раздевается.
Хозяйка подает гостю сложенную лодочкой ладонь.
- Будем знакомы.
Кузьмин перехватывает взгляд Славы.
- Аграфена Дементьевна, - называет он хозяйку.
- Груша, - поправляет хозяйка. - Закусите...
Достает из печки миску, щи заранее налиты и поставлены в печь, чтобы не
остыли, наливает в тарелку, ставит перед гостем.
- Горяченького, с морозцу.
- С морозцу и покрепче пойдет!
Кузьмин разливает самогон, и хозяйка без ломанья берет свою стопку.
Слава свою отодвигает.
- Я не пью.
Хозяйка тянется со стопкой к Славе.
- Со знакомством?
- Нет, нет, не пью, - решительно повторяет Слава.
Хорошо бы он выглядел, приехал по принципиальному делу и пьет после
неудачи самогон!
- Ну а мы выпьем, - радостно произносит Кузьмин, чокается с хозяйкой, и
оба с аппетитом пьют.
Кузьмин с хрустом разламывает яблоко.
Ест он так аппетитно, что и Слава берет яблоко.
- Кушайте, кушайте, - заботливо угощает хозяйка. - Сама мочила, у меня
свой ото всех секрет.
Но дросковский экправ пьет очень аккуратно, опрокидывает еще одну
стопку и встает.
- Отдыхайте, - говорит он Ознобишину. - Приеду завтра чуть свет.
Кузьмин одевается и, подавая Ознобишину руку, как-то насмешливо вдруг
говорит:
- С гражданским браком!
Слава не понимает, чему он смеется, да и Аграфена Дементьевна тоже,
кажется, не понимает.
- Будем стелиться, - говорит она, оставшись вдвоем с гостем.
Кладет на лавку кошму, накрывает чистейшей простыней, стеганым одеялом,
взбивает подушку.
- Спите спокойно, свет можно гасить?
Задувает лампу, уходит за занавеску, там у нее кровать.
Слышно, как раздевается.
Минута, другая...
Тишину нарушает томный голос:
- Вас звать... Вячеслав Николаич?.. Вячеслав Николаич, захочется на
двор, из избы не ходите, у порога ведро...
Слава не спит, и хозяйка не спит. Тишина. Аграфена Дементьевна
вздыхает. Тишина.
- Вам не холодно, Вячеслав Николаич?
До чего заботлива!
- Нет, спасибо, Аграфена Дементьевна.
Опять тянутся минуты.
- А может, холодно? - еще раз осведомляется Аграфена.
Далось ей!
- Нет, - говорит Слава. - Мне хорошо.
Молчание.
- А то идите ко мне - слышит он зовущий хрипловатый голос Аграфены. -
Вдвоем теплее.
Слава не отвечает.
Теперь понятно, почему Аграфена не постелила ему постель помягче, она и
не рассчитывала, что он останется спать на лавке.
- Вячеслав Николаич! - окликает его еще Аграфена. - Не заплутайтесь в
темноте...
Слава молчит.
Тишина.
Аграфена громко вздыхает.
- Ну, бог с вами...
Обиды в ее голосе нет, скорее равнодушие.
Слава слышит, как она возится за занавеской, как затихает. Вот что
значат слова Кузьмина - с гражданским браком! Как все просто и... противно.
Не так все это просто, как кажется Кузьмину или этой... Аграфене.
Красивая, молодая и... бессовестная. Не мог бы он жениться на такой женщине.
Где-то в глубине сердца он начинает понимать Дашу. "Ты поступаешь
неправильно, но все же я тебя понимаю". Как это она сказала? "В гору не
всегда поднимаешься по прямой, иногда и кругаля приходится дать". Может
быть, она и права.
Славе не спится. А за занавеской - спит или не спит?.. Славе сейчас
очень одиноко. Позови его Аграфена еще раз, он пойдет к ней. Пойдет или не
пойдет? Только Аграфена заснула. Сопит. Спит.
Какие-то голоса доносятся до него, приближаются, нависают над ним...
- Вячеслав Николаич! Вячеслав Николаич!
Звонкий приятный голос называет его по имени.
Он открывает глаза. Над ним наклонилась хозяйка... Чего она от него
хочет? В комнате горит лампа. Сама Аграфена в платке и ватной жакетке.
- Что вам?
- Приехали за вами, пора.
Хлопнула дверь, появился Кузьмин.
- За вами, Вячеслав Миколаич, собирайтесь.
Слава вскочил, торопливо привел себя в порядок.
- Да, да, поехали.
- Еще только светает, - певуче произносит Аграфена. - Позавтракайте.
- Нет, нет, - отказывается Слава. - Спешим!
- Хоть молочка выпейте. Только что подоила. Парного. Пользительно.
Слава смущенно смотрит на Аграфену - сердится или смеется?
Но не замечает ни того, ни другого, приветлива, ровна, даже ласкова.
Кузьмин бросает испытующий взгляд на Аграфену, потом на Ознобишина.
- Налей, налей, - говорит он Аграфене. - И мне, и ему.
- А может, тебе погорячей? - весело спрашивает Аграфена.
- Нет, - отказывается Кузьмин. - Молока. Дорога дальняя, в сон себя
вгонять незачем.
Напились молока с ржаным хлебом, оделись. Слава полез в карман:
- Сколько с меня?
Аграфена отмахнулась.
- Да бросьте вы!
Кузьмин потянул Славу.
- Уж мы как-нибудь сами, не вы к нам, а мы вас звали...
Слава подошел к Аграфене, протянул руку, она выглядела еще красивее,
чем вечером, - черные глаза с поволокой, брови вразлет, нежный румянец...
- Спасибо вам, Аграфена Дементьевна.
Она ласково пожала ему руку.
- Заезжайте еще.
Перед домом все те же санки, запряженные все той же парой лошадей.
Кузьмин взмахнул кнутиком, Слава его придержал.
- Свадьба-то у Даши когда?
- В обед.
- А сейчас Даша где?
- Где ж ей быть, дома.