леть и вместе с тем лелеет, зная, как оно опасно и как сладостно; стоит
ослабеть нажиму воли, и она уступает, отдается влекущей ее под уклон си-
ле...
утишить биение сердца - нетерпеливого сердца Жермена.
пользовался некоторыми льготами. Немало пленных работало в городе, и
все, что от них требовалось, это аккуратно являться утром и вечером на
перекличку. Наблюдение было поверхностное: пленных не считали опасными,
а побег, если бы им взбрела на ум такая мысль, за дальностью расстояния
от границы казался невозможным. И в самом деле, никто не помышлял о
бегстве. В большинстве своем эти честные люди, поселившиеся во Франции
до 1914 года, хоть и тосковали по родным, оставшимся в Гешиании, не
стремились делить с ними опасности и участвовать в боях. Местные мелкие
буржуа, сыны этого обильного и сонного западного края, прекрасно их по-
нимали. И говорили им об этом без обиняков.
дантши. Он белил простенки в ее гостиной и освежал выцветшие розовые за-
ды пастушек, игравших с амурами, которых разбросал по потолку один из
старых учеников Буше. Работа эта не была бы ему неприятна, если бы ко-
мендантша не помыкала им, как лакеем, считая это одним из своих неотъем-
лемых преимуществ перед подневольным "бошем". Гордый и робкий юноша, на-
деленный обостренной аристократической чувствительностью, страдал от та-
ких обид, которые ничуть не задели бы его товарищей. Может быть, именно
поэтому милая дама все более входила во вкус. У самки, даже самой гру-
бой, когда в ней разгораются жестокие инстинкты, всегда хватит тонкости,
чтобы разобраться в чувствах своей жертвы.
него содрали кожу. Ему бы насладиться добрым глотком воздуха и трубкой,
произнести "уф" и вместе с дымом выдохнуть все свои заботы в мягкий су-
мерки (небо в этот вечер было нежным и теплым, как щечка абрикоса), а он
плелся подавленный и удрученный. В это время к нему подошла Аннета.
ним. Аннета окликнула его. Не останавливаясь, встревоженный и раздражен-
ный, он бросил на нее искоса хмурый взгляд и сдвинул брови, как будто
она посягала на его невинность. Аннета с улыбкой смотрела на юного Иоси-
фа, защищавшего свою одежду. Она сказала:
Аннета не пыталась высвободить руку, хотя и боялась, как бы их не запри-
метили. Но час был поздний; никто не попался им навстречу, кроме ма-
ленькой крестьянки, которая, увидев их, рассмеялась, Франц вышел по ка-
кой-то глухой улочке в поле. Вокруг фруктового сада шла полуразрушенная
стена. Они уселись рядом, касаясь друг друга коленями, в проломе, защи-
щенном от глаз прохожих выступом стены. Наклонившись к Аннете и не вы-
пуская ее рук, Франц спросил с мольбою в голосе:
требовательного нищего. Они торопили ее и мешали заговорить. Она смотре-
ла в эти изменчивые глаза: они то недоверчиво ускользали от нее, то по-
рывисто отдавались и вдруг меркли, как бы погруженные в дремоту. У него
были светло-каштановые волосы, выпуклый лоб, тонко очерченный нос, пух-
лые губы и ребяческое выражение лица: постоянное смутное ожидание радос-
ти или боли. Ребенок. Ставя его рядом с тем образом, который нарисовал
ей Жермен, Аннета не могла понять, чем этот юноша мог внушить ему такое
чувство...
Она заговорила о далеком друге, но Франц то и дело перебивал ее вопроса-
ми, а когда Аннета стала рассказывать о болезни Жермена, ей самой приш-
лось прервать свой рассказ: она увидела, что Франц взволнован, и поста-
ралась успокоить его, - скрыть тревогу об отсутствующем, щадя того, кто
был здесь...
протрубил. Пришлось расстаться. Аннета не без труда уговорила Франца
вернуться, посулив ему назавтра продолжительную встречу. Они уже собира-
лись разойтись, как вдруг Франц увидел руки Аннеты, за которые все еще
крепко держался. И посмотрел на них. Посмотрел на свои.
ням, стал вбирать в себя их запах.
действий и выполнить его. Не то чтобы ему не хватало мужества: он был
готов поставить на карту все; скорее приходилось опасаться, как бы он не
принял очертя голову какое-нибудь (нечаянное решение, Едва Аннета намек-
нула на возможность побега, он сразу так загорелся, выказал такое без-
рассудство, что Аннета осеклась и решила таить в себе задуманное: ведь
один опрометчивый шаг - и дело может сорваться. Надо все подготовить по-
мимо него, а ему открыться лишь тогда, когда придет пора действовать. И
то еще ее брало сомнение, способен ли он действовать самостоятельно.
Придется водить его за руку, шаг за шагом. Надежда на успех, и без того
шаткая, при таких условиях почти равнялась нулю. Однако Аннета не думала
отступать. Она была верна своему обещанию, она была захвачена этой
страстью, этой удивительной дружбой, двойным потоком, который бил в нее,
как в островок, лежащий на слиянии двух рек. Островок недвижим, но в во-
довороте именно он кажется движущимся. Во всей этой буре чувств она как
будто была посторонним лицом, но испытывала от нее головокружение.
тельности; их соединяли узы рыцарства, созданного страстной душой как
оружие против мира, который их отрицает, как своеобразный мятеж против
своеобразной формы гнета. Это рыцарство доходило до героизма у старшего
и более сильного, у Жермена, который заслонял собой в битве более слабо-
го и на пороге смерти переносил на своего молодого товарища всю оставшу-
юся у него любовь к жизни. У младшего, запертого во враждебном ему мире,
дружба переходила - в мистическое обоготворение друга-покровителя, кото-
рый на расстоянии рисовался ему почти сверхъестественным существом, как
святые в храмах. Нужна была война, чтобы так раздвинуть естественные
границы чувств и придать им необыкновенное величие. В обычное время они
удержались бы на средней высоте, в рамках повседневной жизни. Опасность
и лихорадочное напряжение подняли их на вершины, куда можно вознестись
лишь на крыльях молитвы. Для цельных душ, уже наполовину отрешившихся от
жизни, дружба, как и молитва, один из путей к божеству. Из трех друзей
ни один - ни Жермен, ни Франц, ни Аннета - не верили в бога. И никто из
них не видел, что бог, как Юпитер в своих превращениях, принял в них
форму дружбы. Они были полны им. Они сгорали от нетерпения пожертвовать
ему собой.
испытывала пока ни к тому, ни к другому ничего похожего на любовь. Она
не переходила границ братского сочувствия, этого влечения настоящей жен-
щины ко всякому обездоленному существу, если оно страдает, если оно нуж-
дается в ней; в особенности когда это существо - мужчина, ибо его сокру-
шенная мощь еще больше волнует и притягивает. Но так как - Жермен и
Франц не могли встретиться и действовать, она испытывала те чувства, ко-
торыми они обменивались через нее. Они любили друг друга в ней, своей
поверенной, а действовать предоставили ей одной.
мие, думала Аннета, оставшись наедине с собой, и ей хотелось затормо-
зить. Но машина двинулась, и с каждым оборотом колеса Аннета увязала все
глубже.
от ужаса. Она вдруг увидела все необоримые препятствия и опасности. Она
не находила способа выполнить молчаливый договор, который заключила с
двумя друзьями. Аннета казалась самой себе муравьем, который силится вы-
тащить соломинку из-под каменной громады. Если даже он ухитрится высво-
бодить соломинку, не расплющит ли его вместе с его добычей нависшая над
ним глыба? Но подобная опасность не останавливает муравья. А для Аннеты
она, пожалуй, была еще одним двигателем. Для той частицы ее души, кото-
рая не выносит грубой угрозы. Но на ее другое "я", более слабое, минута-
ми нападал страх.
убежать? Кто меня толкает на это?"
дарством. Она смотрела в грозное лицо отечества. Она очутилась под пятой
разгневанных великих Богинь. Они могли ее уничтожить, но не могли поко-
рить. Она утратила веру в них. Как только она вновь обрела первичные и
священные чувства, попранные бесчеловечными колоссами, - любовь и друж-
бу, - все прочее для нее померкло, ото прочее - сила. А против силы -
душа!
безумию я живу, я иду вперед над пропастью, как апостол шел по волнам.
последние пять дней своего отпуска. У равнодушного Марка это вызывало
горькое разочарование. Полгода назад можно было бы подумать, что ему
нужна жертва, - нужно причинять страдания. (Вполне человеческая сла-
бость! Любящее сердце для того и создано, чтобы им злоупотребляли...)
тила бы этого. Положение изменилось. За последние полгода Марк основа-
Акунин Борис
Андреев Николай
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Круз Андрей
Володихин Дмитрий