вообразить себя на месте богдановой мамы (даже банку помидоров та, на-
верное, держала точно так же, на коленях)!
лекторно.
вая нога Богдана вместо ожиданной упругости тормозной педали встречает
полную, до упора, до пола ее податливость: поэтому машина не снижает
скорости - только разгоняется под уклон.
коробке хрупает, скрежещет, и рычаг переключения начинает болтаться в
гнезде так же легко, как гуляет тормозная педаль.
на капот. Столкновение кажется неизбежным!
жение ее несет, что машина-то как раз идет ровно и безопасно, да и та,
весенняя, накануне их первой с Мазепою встречи, поездка закончись благо-
получно - иначе некому и не на чем было б сейчас везти Алину из именья
во Львов и она б даже не жалела об этом, потому что и не знала б, что
существует на свете хвастливый этот, легкий, очаровательный милицейский
капитан, рассказ которого так гипнотически вовлек Алину в то, давнее
приключение, в котором он как раз!
зина, и машина чудом вписывается в кривую, то есть не вполне вписывает-
ся: едва удержавшись на двух колесах, вылетает на встречную полосу, пря-
мо к краю обочины.
и польется на юбку маринад - как, наверное, притискивала ее к себе в тот
момент богданова мама; только у той, надо думать, глаза были расширены
от ужаса, потому что!
лосу уже поздно. Богдан поневоле берет еще левее, хоть, в сущности, ле-
вее уже некуда, и чудом разминается-таки с вонючей махиною, оглушительно
чиркнув бортом "Шевроле не Шевроле" по стальной подножке.
перенапряженные нервы - не время: спуск продолжается, все такой же изви-
листый, даже, кажется, становится круче, и, словно в издевку, мелькают,
пролетают мимо автомобиля ГАИшные предупреждающие зигзаги, треугольники,
восклицательные знаки.
чуть приулыбается, поймав себя на судорожном этом зажиме.
бьется уже за восьмидесятимильной отметкой - Алине не хватает соображе-
ния пересчитать в километры в час; резина дымится, в салон проникает
резкий, противный запах гари.
лер, груженный стоящим поперек платформы трактором!
зовик, трайлер - это все тоже у них было подстроено? Как у Чейза? Такая
тонкая разработка?
нул-таки на всякий случай на невесту: точно ли издевается? и увидел по
ее побледневшему, нахмуренному, сосредоточенному лицу, что нет: серьез-
на, какою он ее и не видел еще никогда.
щем-то, ничего больше и не городить: жизнь - драматург крутой! Да оно и
не так важно: подстроено, не подстроено!
тебе не так важно! Ну, так что дальше?
ятном для такого маневра пятачке лихо, в три движения развернул "Шевроле
не Шевроле".
снова.
давно обогнали - не трейлер, конечно, но тем нагляднее продемонстриро-
вал, какую надо проявить осторожность при разъезде.
роятной на взгляд Алины крутизны гладкий склон. - Пиф-паф ой-ой-ой! - и
резко заложил руль.
всех сил банку с помидорами.
камня донесло.
тише.
мирного тяготения, поехали назад. А тут как раз "жигуленок". Ну, и вышло
- наперерез ему. "Жигуленок", конечно, не трайлер, да и скорость уже не
та, однако, все равно, как сама понимаешь, неприятно. Особенно тем, кто
в "жигуленке".
разгорались.
ся, а ее ж на передаче заклинило. На прямой. Ну, я и бросил сцепление!
склону, практически падает!
глыбы, практически и не видные в почти уже полной тьме!
лову не приходит смотреть не на дорогу, а на крутой, к автомобильному
движению невозможный склон!
те - высекают искры!
ет пропустить "жигуленка"!
шоссе, набирая энергию огромной своей массою, вылетает Мазепа и, обог-
нав, обогнув багажник, упирается в его металл с почти невозможной для
человека силою!
со, останавливает неостановимое, казалось, движение автомобиля!
и "Шевроле не Шевроле".
рвать и гнуть подковы, - накопившееся в Алине напряжение требовало раз-
рядки.
если б в машине не было мамы, я бы всех этих чудес не произвел. Смирился
бы с собственной гибелью. Подсознательно!
вает правую дверцу, улыбается одними губами старушке, залитой маринадом.
рать осколки стекла, кидать из машины.
что та тоже находит в себе силы улыбнуться и сказать:
ловко посылает его в рот.
го повествования и включил передачу, тронулся и стал дорассказывать уже
в пути. - Достал переноску, залез под машину: шланги тормозные так чис-
тенько подрезаны. И ведь знали же, с-суки, что я не один!
уже там, на месте.
жели не мог опросить-выяснить, кто тут ошивался?
вали, я рассказал. А кто убивал - это другой вопрос, обсуждению не под-
Конан-Дойль Артур
Никитин Юрий
Жюль Верн
Конан-Дойль Артур
Куликов Роман
Мурич Виктор