Тогда еще не думала.
выстраиваться сюжет судьбы? Образ, сказала она себе, стоя в тени вместе с
тремя стражниками, крепко держись за образ. Выход на сцену и конец
представления, свеча, от которой начнется пожар.
двумя барбадиорами. Они тоже улыбались. Но обращались с ней почти учтиво,
когда впустили в ворота и повели через центральный двор замка. Свет
неровными пятнами падал вниз из выходящих во двор верхних окон. Перед тем
как войти в замок, Катриана посмотрела вверх, на звезды. Огни Эанны. И у
каждого свое имя.
стражниками, потом поднялись на два длинных пролета по мраморной лестнице
и прошли по ярко освещенному коридору на самом верхнем этаже. В конце
этого последнего коридора виднелась приоткрытая дверь. Когда они подошли к
ней, Катриана увидела за ней комнату, изящно обставленную мебелью темных,
насыщенных тонов.
глаз, держа в руке бокал зеленого вина, и пожирал ее взглядом второй раз
за этот день.
ухоженными пальцами. Он ввел ее в комнату. Закрыл и запер дверь. Они
остались одни. Повсюду горели свечи.
знал, что они все себя так чувствуют. Сочетание нарастающего напряжения и
вынужденного бездействия с пониманием - стоило только посмотреть иногда на
Алессана - того, как близки они к кульминации, делало их всех
неестественно, опасно раздражительными.
образом, она оказалась просто милостью божьей. Дочь Ровиго с каждым днем
становилась все более мудрой, более мягкой и более свободно чувствовала
себя среди них, как будто поняла, что в ней нуждаются, что ее пребывание
здесь имеет свой смысл, и изо всех сил старалась его оправдать.
Наблюдательная, неизменно веселая, всегда готовая поддержать разговор
вопросами и умными ответами и с готовностью выслушивать самые длинные
анекдоты, она почти в одиночку два-три раза спасала застольную беседу, не
позволяя им замкнуться в тяжелом молчании или впасть в мрачную
раздражительность. Слепой Ринальдо, Целитель, в нее почти влюбился, так он
расцветал, когда она была рядом. И не только он один, думал Дэвин, и даже
радовался, что напряжение момента не дает ему разобраться в собственных
чувствах.
грация выделяли ее, словно цветок, пересаженный в оранжерею из сада с
более прохладным климатом. Конечно, так оно и было. Дэвин, который и сам
умел наблюдать, ловил взгляд Ровиго, устремленный на дочь, когда она
втягивала в беседу то одного, то другого из новых товарищей, и взгляд этот
был очень красноречивым.
утренний поход на рынок так, словно это было полное открытий морское
путешествие, она извинилась и ненадолго поднялась наверх. После ее ухода
за столом опять вдруг воцарилось мрачное настроение, неизбежный возврат
мыслей к единственной цели их жизни. Даже Ровиго не избежал его: он
наклонился к Алессану и тихим, резким голосом задал вопрос насчет
последней вылазки за городские стены.
поисках возможных полей сражения и лучшего места для своего размещения,
когда придет время им самим сделать последний, решающий ход. Дэвину не
очень нравилось думать об этом. Это имело отношение к магии, а магия его
всегда тревожила. Кроме того, чтобы что-то произошло, должна была
состояться битва, а Альберико Барбадиорский застрял у границы и, казалось,
не собирается никуда двигаться. С ума можно сойти.
частично по соображениям осторожности, но, безусловно, еще и потому, что
слишком тесное общение в таком настроении никому не доставляло
удовольствия. Сегодня вечером Баэрд и Дукас находились в одной таверне в
гавани, отбиваясь от уговоров торговцев живым товаром. Им надо было
повидаться с людьми из Тригии, моряками Ровиго и со многими другими,
которые прибыли на север, откликнувшись на долгожданный призыв.
Сенцио, сосланный дядя губернатора, находится где-то в городе и
подстрекает к восстанию против Казальи и тиранов. Дэвин на мгновение
усомнился в разумности этого хода, но Алессан объяснил раньше, чем Дэвин
успел задать вопрос: Ринальдо очень изменился за восемнадцать лет,
немногим было известно, что его ослепили. Его очень любили когда-то, и
Казалья держал свое преступление в тайне, тогда говорить о нем было
опасно. Его люди выкололи Ринальдо глаза, чтобы его нейтрализовать, а
потом молчали об этом.
неузнаваем, а единственное, что они могли сейчас делать, это изо всех сил
создавать в городе напряжение. Если бы губернатора удалось взбудоражить, а
посланников встревожить...
Казалось, он собирается с силами, словно заводит пружину: во время
грядущей войны от целителя потребуется много усилий, а Ринальдо уже не
молод. Когда он все же разговаривал, то в основном с Сандре. Двое
стариков, бывшие враги из провинций-соперников до прихода тиранов, теперь
развлекали и утешали друг друга воспоминаниями давно минувших лет, шепотом
рассказывали истории о мужчинах и женщинах, которые почти все уже давно
ушли к Мориан.
Дэвином и Алессаном, но ел и пил в одиночестве, иногда у Солинги, чаще в
других местах. Некоторые из жителей Сенцио узнали трубадура, пока они
здесь жили, хотя Эрлейн не более охотно общался с ними, чем с людьми из
собственной компании. Однажды утром Дэвин видел его с женщиной, которая
была так на него похожа, что наверняка это была его сестра. Он хотел было
подойти и познакомиться, но не было настроения терпеть колкости Эрлейна.
Можно было по наивности подумать, что теперь, когда ход событий замер, не
достигнув высшей точки, чародей наконец забудет о собственных обидах. Но
этого не произошло.
Алессана. Ибо предать их для этого человека означало верную гибель. Эрлейн
мог испытывать ярость, горечь, мог дуться, но он отнюдь не был глупцом.
обратно к Солинги: через несколько минут они должны были начать
выступление, а в этих случаях Эрлейн никогда не опаздывал. Музыка стала их
единственным убежищем в эти последние дни, но Дэвин знал, что это
относится в полной мере только к ним троим. Что делали остальные,
разбредаясь по городу в поисках облегчения, он не мог себе представить.
Нет, мог. Они же находились в Сенцио.
склонил голову к плечу, словно принюхивался. Алессан прекратил рисовать
карту дистрады на скатерти и быстро поднял глаза. Ровиго тоже. Сандре уже
привстал со стула.
палец страха коснулся сердца Дэвина.
взгляд с отца на Дэвина, потом остановила его на Алессане.
когда она спускалась вниз?
вдруг прижал ладони к крышке стола. Принц смотрел на Алаис. - Что еще?
шелковое платье и украшения. Я собиралась спросить ее об этом, но мне не
хотелось быть навязчивой. Ей так трудно задавать вопросы. Но теперь их
нет. Всех тех вещей, что она купила.
Во имя Мориан, что?..
От страха у него пересохло во рту, а сердце стремительно забилось. Он
встал, опрокинув стул и пролив вино.
бесполезно, словно она находилась в этой комнате и ее еще можно было
остановить, все еще удержать среди них, уговорить не ходить одной в
темноту в шелках и украшениях, с ее немыслимой смелостью и с ее гордостью.
Алессан ничего не сказал. Только повернулся, его серые глаза готовились к
новой боли.
Ангиара Барбадиорского. Она считает, что это развяжет войну.
исчезли, его подталкивало нечто более глубокое, бесконечно глубокое, хотя,
если она уже добралась до замка, надежды не оставалось, совсем не
оставалось.
рядом, а Ровиго отстал лишь на шаг. Дэвин сшиб кого-то с ног, когда они
Шилова Юлия
Корнев Павел
Шилова Юлия
Бажанов Олег
Муркок Майкл
Сертаков Виталий