будут ходить от берега к берегу и кое-что доставят сюда.
уничижительно на хитроумного Сыроватко, ни в чем его не поддержавшего. Майор
Зарубин позвонил полковнику. Бескапустин пожелал ему счастливо добраться до
спокойного берега.
сожалением Зарубин.
вонько. А ты поправляйся скорее, Александр Васильич, поправляйся, дорогой.
Бог даст, еще повоюем вместе. Берлин далече. -- Подумал, помялся: -- Слушай,
дорогой, хоть ты и ранен, хоть изнемог, будь добр, поручи кому-нибудь из
своих надежных товарищей найти мои тылы, и пусть набьют они там морды, от
моего имени, командиру хозроты. Художники! С глаз долой, из сердца вон! Даже
не напоминают о себе, попыток не делают, чтобы хоть что-нибудь переправить
сюда. У меня раненые мрут... -- голос полковника упал в бессилии, -- я уж
сам пустую трубку всю изжевал... табачку нету. Спасибо, кто-то из хитрожопых
художников на совещании отсыпал.
переправили медикаменты...
откликнулся Бескапустин. Он откровенно недолюбливал лукавого соседа, в глаза
и за глаза презрительно обзывал его художником. -- А я -- таежник, суеверный
человек... Прощай, майор!
сказал майор и осторожно подал трубку Шестакову.-- Сейчас же! -- приказал
он. -- Сейчас же отправить немножко табаку и хлеба Бескапустину. Но не с
ним, -- ткнул он пальцем в развалившегося на полу Шорохова. -- Уворует! --
майор повременил и обратился к Понайотову: -- Все привязки огней, цели,
ориентиры и рисунок передовой линии покажет тебе Карнилаев на моей карте.
Карта и планшет на столе в блиндаже. Обстановка здесь сложная, но взяли
высоту, и с вечера несколько облегчилась. Надолго ли -- не знаю. Думаю,
наутре немцы обязательно будут отбивать высоту. -- Он опять сделал паузу,
отдышался. -- Шестаков, Алексей, проводи меня. Нет сил.
ординарец Утехин, и майор, морщась, подумал: как, отчего, почему этот удалец
остался на том берегу? Почему он не с ним?
кто-то из подвернувшихся солдат.
уединившаяся с капитаном Щусем. Она погладила лицо комбата, привалилась к
его плечу: -- Одни мослы остались...
Яшкина. Загибается он. Пока еда, сладкое, фрукты были -- ничего, а после
переправы пожелтел, согнулся в три погибели.
отправкой на фронт солдаты в бердском полку: "С рассветом глас раздастся
мой, на славу иль на смерть зовущий". Она потрепала его по волосам, пошарила
где-то за ухом. -- Шибко-то не ластись -- вшей на мне...
иногда, но она, как овечка, безответна.
с майором поставили в лодку, санинструктор быстренько вспрыгнул на корму
лодки, цепко схватился за весло, ординарец Утехин суетился вокруг носилок,
елозил коленями в мокре, что-то подтыкал под майора, поправлял на нем. Подле
лодки толпились, лежали из нор повылазившие раненые, бинты их, тускло белея
во тьме отраженными пятнами, колыхались вокруг лодки.
ординарца. -- Встречать, сопровождать... Оставайтесь здесь! И вы тоже,--
обернулся он к санинструктору, -- оставайтесь выполнять свои обязанности. Не
забывайте свою сумку!
выметайся к... -- матерщинница Нелька сдержалась из-за майора. -- Начальство
у него, у говнюка, отдельное! А здесь я -- главный генерал! А ну, марш из
лодки, харя бесстыжая!
нему, как к отцу родному, ведь завсегда и везде с ним, да, кроме того, никто
майору так не угодит, не услужит, только он доподлинно знает все его
привычки и по праву должен плавить его на ту сторону реки, чтобы в
целости-сохранности доставить, Лешка уже привык к этой, всех пугающей
деликатности майора и боялся, что холуй одолеет его, уговорит. Среди
полураздетых, кое-как перевязанных тряпками раненых Лешка быстро нашел
кормового.
раненый, показывая руки, -- целые, мол. Лешка сунул весло в эти охотно
протянутые руки. Тяжело виснувших раненых все волокли и волокли.
солдатишко, уже попавший в лодку.
понял, сам скатился с носилок на мокрое днище лодки.
второго на лопашни.
оттирая друг друга от лодки.
за борт лодки.
майор. -- Давай!
задержал его руку в своей. Испытывая братское чувство, которого он
стеснялся, майор сказал совсем не то, что хотел сказать:
майор! Выздоравливайте скорее, товарищ майор. -- Лешка навалился на
скользкий обнос лодки, с трудом оттолкнул ее и какое-то время стоял в
мелководье с протянутыми руками, ровно бы удерживая лодку или надеясь, что
она вернется к нему.
говорком, стал на колени перед гребцами на лопашнях и начал рывками толкать
весла, помогать им -- дело пошло согласованней, лодка, уменьшаясь, удалялась
по сталисто отблескивающей в темноте реке, оставляя за собой раздваивающийся
след и круглые воронки от весел, похожие на след свежекованой лошади.
майора Утехин. Лешка удовлетворенно закинул за плечо ремень автомата,
высморкался и пошел от берега. Следом послышались торопливые, на бег
переходящие, шаги.
пошлепал по пойме Черевинки, которая простреливалась вдоль, поперек и
наискось. Пули посвистывали в кустах, взбивали песок.
крепко, как мы". Ординарец Утехин шарахался во тьме, спотыкался, падал в
подмоины, приседал под пулями. "Ничего, повоюй, потерпи, покланяйся пулям.
Изварлыжился, мордован", -- испытывая удовлетворение, злорадствовал Лешка.
Почему?" -- злился Лешка и сказал громко:
еще один боец, мерекающий в связи, Понайотов обрадовался:
стороне дружно идут дела, контора пишет, повар кашу выдает.
-- научим?" Забыл?
и освещали острова и берег, оттого от устья реки Черевинки тихая лодка шла
хотя и опасливо, но скоро, без задержек. Вот уж скрыло ее ночной мглой.
Лодка, все ходче журча, вспахивала носом воду, правясь к тем, затаенным,
мирно спящим лесам, вершины которых размыто смазанно, прочеркивались на
глухом осеннем небе. К правому берегу опасливо пристало еще две лодки.
Из-под темного навеса, опережая друг дружку, к ним толпою бросились раненые,
которые не отходили от воды, нахохленными птицами сидели вдоль уреза,
втихомолку боролись возле лодок, стараясь кучею влезть в них, шепотом
Корнев Павел
Панов Вадим
Контровский Владимир
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Майер Стефани