точку, куда показывает вся в браслетах экзотическая рука Карабанова,
кивают головами и ждут. Карабанов орет:
напряжением и воплем помогают Стрекозе вытащить на берег целую тонну
густого, тяжелого ила.
нашей горы рассаживается вся колония и голоногие пацаны с восхищением
ожидают того сладкого момента, когда Карабанов заорет: "Горлы резыты!.." и
чернокожие с свирепыми лицами кровожадно бросятся на белых. Белые в ужасе
спасаются во двор колонии, из дверей и щелей выглядывают их перепуганные
лица. Но чернокожие не преследуют белых, и вообще дело до канибальства не
доходит, ибо хотя дикари и не знают русского языка, тем не менее прекрасно
понимают, что такое домашний арест за принос грязи в жилое помещение.
покуражиться над белым населением в окрестностях столичного города
Харькова.
туча. Заворачивая под себя клокочущий серый гребень, туча поперек
захватила небо, зарычала и бросилась на нашу гору. Особый второй сводный
встретил тучу с восторгом, дно пруда огласилось торжествующими криками.
Туча заколотила по Куряжу из всех своих батареей тяжелыми тысячетонными
взрывами и вдруг, не удержавшись на шатких небесных качелях, свалилась на
нас, перемешав в дымящемся вихре полосы ливня, громы, молнии и
остервенелый гнев. Особый второй сводный ответил на это душераздирающим
воплем и исступленно заплясал в самом центре хаоса.
озабоченный Синенький и заиграл закатисто-разливчатый сигнал тревоги.
Дикари потушили пляски и вспомнили русский язык:
вырвавшиеся из двора колонисты. В сотне метров от берега жарким обильным
костром полыхала хата, и возле нее торжественно ползли какие-то элементы
процессии. Все сорок чернокожих во главе с вождем бросились к хате.
Десятка полтора испуганных баб и дедов в этот момент наладили против
прибежавших раньше колонистов заграждение из икон, и один из бородачей
кричал:
господь бог не проявляет никакой пожарной заботы, но попустительством
божиим решающее участие в катастрофе предоставлено нечистой силе: на них с
дикики криками несется толпа чернокожих, потрясая мохнатыми бедрами и
позванивая железными украшениями. Черномазые лица, исковерканные носовыми
платками и увенчанные безобразными коками, не оставляли никакого места для
сомнений: у этих существ не могло быть, конечно, иных намерений, как
захватить всю процессию и утащить ее в пекло. Деды и бабы пронзительно
закричали и затопали по улице в разные стороны, прижимая иконы под
мышками. Ребята бросились к конюшне и к коровнику, но было уже поздно:
животные погибли. Разгневанный Семен первым попавшимся в руки поленом
высадил окно и полез в хату. Через минуту в окне вдруг показалась седая
бородатая голова, и Семен закричал из хаты:
зеленому мокрому двору, спасаясь от ожогов. Один из чернокожих понесся в
колонию за линейкой.
колонии прилетел на Молодце Антон Братченко:
плетней на нас смотрели неподвижные лица и одними взглядами предавали нас
анафеме.
народившаяся в колонии дисциплина жителями одобряется#45.
обычно заходили только старики, молодежь предпочитала прогуливаться
вокруг храма. Наши сторожевые сводные и этим формам общения - с нами или с
богами? - положили конец. На время богослужения выделялся патруль, надевал
голубые повязки и предлагал верующим такую альтернативу:
двора. Нечего здесь носиться с вашими предрассудками.
начинали наступления против религии. Напротив, намечался даже некоторый
контакт между идеалистическим и материалистическим мировоззрением.
Церковный совет иногда заходил ко мне для разрешения мелких
погранвопросов. И однажды я не удержался и выразил некоторые свои чувства
церковному совету:
этим самым... чудотворным источником, а? Там теперь все очищено, вам
хорошо будет...
если то не церковь, а часовня вовсе? Там и престола нет... А разве мы вам
мешаем?
все покрашено, побелено, в порядке, а ваш этот собор стоит ободранный,
грязный... Вы выбирайтесь, а я собор этот в два счета раскидаю, через две
недели цветник на том месте будет.
Триста лет тому строили, трудовую копейку на это дело не одну положили, а
вы теперь говорите: раскидаю. Это вы так считаете, значит: вера как будто
умирает. А вот увидите, не умирает вера... народ знает...
зазвенел, как в первые века христианства, но другой дед остановил
старосту:
дело наблюдает, он, как советская власть, выходит, ему храм, можно так
сказать, что и без надобности. А только внизу, как вы сказали, так то
часовня. Часовня, да. И к довершению, место оскверненное, прямо будем
говорить...
ведь, правда?
нимаете. Пожар вчера был... Если бы не хлопцы, сгорел бы дед. Как
тепленький, сгорел бы.
было от господа бога.
собора веревки и петли, и на них повисли мастера с ведрами. Потому ли, что
устыдились ободранных стен храма, потому ли, что хотели доказать живучесть
веры, но церковный совет ассигновал на побелку собора четыреста рублей.
Контакт.
любопытством. Пацаны обратились ко мне с просьбой:
перестройкой жизни, а не хулиганством.
так, понимаете, деликатнее... Так...
пацаны его поняли.
ваши мальчики ничего такого не делают, только знаете... все-таки соблазн
для верующих, неудобно как-то... Они, правда, и стараются, боже сохрани,
ничего такого не можем сказать, а все-таки распорядитесь, пусть не ходят в
церковь.
шапочках этих... как они... А некоторые крестятся, только, знаете, левой
рукой крестятся и вообще не умеют. И смотрят в разные стороны, не знают, в
какую сторону смотреть, повернется, знаете, то боком к алтарю, то спиной.