read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



последний был чуть ли не распутником от избытка свободомыслия, а первый,
если угодно, помешан на добродетели. Господин Сеттембрини побаивался
"абсолютного духа" и во что бы то ни стало хотел пристегнуть дух к
демократическому прогрессу, возмущаясь религиозным вольнодумством
воинственного Нафты, который валил в одну кучу бога и дьявола, святость и
порок, гениальность и болезнь и не желал признавать никакой оценки, никакого
приговора разума, никакой воли. Кто же из них свободомыслящий и кто
благочестивый и в чем истинное назначение человека и его царства: в отказе
от своего "я" и растворении во всепоглощающем и нивелирующем коллективе,
безнравственном и в то же время аскетическом, или же в "критическом
субъективизме", в котором непозволительным образом переплелись краснобайство
и суровая гражданская доблесть. Ах, принципы и взгляды то и дело
переплетались, внутренних противоречий было хоть пруд пруди, и настолько
трудным представлялось осознавшему свою ответственность штатскому не только
выбрать из них что-нибудь одно, но даже просто их рассортировать и, как
препараты в гербарии, держать в порядке и чистоте, что подчас возникало
большое искушение - броситься вниз головой в "нравственно неупорядоченную
вселенную" Нафты. Все смешалось и переплелось, и Ганс Касторп втайне
подозревал, что спорщики, вероятно, не полемизировали бы с таким
ожесточением, если бы их не угнетало сознание сей великой путаницы.
______________
* Хорошенький иезуит с влажным очажком (франц.).
** Поистине он преступен! (итал.).

Все вместе поднялись к "Берггофу", затем те трое, которые жили там,
проводили иезуита и итальянца к их домику и еще долго стояли там на снегу,
пока Нафта и Сеттембрини спорили - исключительно в педагогических целях, как
прекрасно понимал Ганс Касторп, с тем, чтобы обработать мягкую, как воск,
"ищущую светоча" молодежь. Для господина Ферге, как он сам неоднократно
давал понять, это были слишком высокие предметы. Везаль же утратил интерес к
дискуссии, лишь только перестали говорить о порке и пытках. Ганс Касторп,
опустив голову, ковырял тростью снег и размышлял о великой путанице.
Наконец они расстались. Сколько ни стой, а ни до чего не договоришься.
Трое обитателей "Берггофа" повернули обратно к санаторию, а оба
педагога-соперника, войдя в дом, разошлись по своим углам. Нафта - в свою
шелковую келью, Сеттембрини - в мансарду гуманиста, где стояли конторка и
графин с водой. Когда Ганс Касторп расположился на балконе, ему все еще
слышались боевые клики и звон оружия двух воинств, которые двинулись в поход
под сенью do a dera от Иерусалима и Вавилона, и мерещился грохот жестокой
рукопашной.


СНЕГ

Пять раз на дню за семью столами высказывалось единодушное недовольство
нынешней зимой. Она-де весьма недобросовестно выполняет свои обязанности
высокогорной зимы, в отнюдь не достаточном объеме поставляя целебные
метеорологические средства, прославившие эти края и возвещавшиеся во всех
проспектах, средства, к которым давно привыкли долголетние обитатели
санатория и которые так заманчиво рисовались воображению новичков. Солнце
подолгу не показывается, а отсутствие солнечного света, этого важнейшего
лечебного фактора, несомненно затягивает выздоровление... И что бы там ни
думал господин Сеттембрини относительно чистосердечного стремления больных к
восстановлению здоровья, к возврату с "родины" на равнину, они все равно
требовали того, на что имели право, и уж конечно хотели, чтобы окупились
издержки, которые из-за них несли их родители, их мужья или жены, и выражали
недовольство, где бы ни находились - за столом, в лифте и в вестибюле
санатория. Надо сказать, что администрация выказывала полную готовность
прийти им на помощь и по мере сил возместить убытки. Так, например, был
приобретен новый аппарат "горного солнца", ибо двух уже имевшихся не хватало
для удовлетворения спроса на "электрический загар", очень красивший молодых
девушек и женщин, а мужчинам, несмотря на то что они вели горизонтальный
образ жизни, придававший горделивый и спортивно-победоносный вид. Этот вид
так или иначе приносил свои плоды женщины, ясно отдавая себе отчет в его
технико-косметическом происхождении, были либо достаточно глупы и всеядны,
либо очень уж падки на обман чувств, но эта иллюзорная мужественность их
обольщала и пьянила.
- Бог ты мой! - как-то вечером в вестибюле сказала фрау Шенфельд,
рыжеволосая и красноглазая пациентка из Берлина, длинноногому господину со
впалой грудью, значившемуся на визитной карточке "Aviateur di lome et
E eig e de la Mari e allema de" * он был снабжен пневмотораксом, но к обеду
неизменно являлся в смокинге, вечером же никогда его не надевал, уверяя, что
таков флотский обычай. - Бог ты мой! - сказала она, алчным взором глядя на
E eig e**. - Как он великолепно загорел от горного солнца! Этот черт
точь-в-точь охотник на орлов!
______________
* Дипломированный авиатор и лейтенант германского флота (франц.).
** Лейтенанта (франц.).

- Погоди, русалка! - шепнул он ей на ухо, когда они поднимались в
лифте, у нее даже мурашки прошли по коже. - Вы еще поплатитесь за пагубную
игру глазами. - И по балконам, минуя стеклянные перегородки, "черт и охотник
на орлов" сыскал дорогу к русалке...
И все же искусственное горное солнце никто не мог ощущать как
полноценную замену подлинно небесного света. Двух или трех ясных солнечных
дней в месяц, с необычным великолепием воссиявших из тающих серых туманов и
плотной пелены облаков, когда синева ярче яркого оттеняет алмазное сверкание
белых вершин и животворный огонь обжигает шеи и лица, - двух или трех таких
дней за долгие недели было все же недостаточно для тех, чья участь вполне
оправдывала их чрезвычайную требовательность к всевозможным усладам. Ибо все
эти люди в глубине души полагали, что за отказ от радостей и горестей
равнинного бытия им должна быть гарантирована жизнь пусть безжизненная, но
легкая, приятная и уж конечно беззаботная - вплоть до отмены реальности
времени. Гофрат, правда, пытался заверить, что и в такую погоду "Берггоф"
нимало не напоминает каторгу или сибирские рудники и что здешний воздух,
разреженный и легкий (едва ли не пустой эфир мироздания, бедный земными
примесями, равно добрыми и злыми), пусть даже без солнца, не идет ни в какое
сравнение с испарениями и чадом равнины. Но тщетно! Протест и недовольство
все возрастали, многие грозились уехать без дозволения врачей, а кое-кто
даже привел в исполнение свои угрозы, и это несмотря на печальный пример
недавно возвратившейся госпожи Заломон, болезнь которой вначале протекала
хоть и в затяжной, но не в тяжелой форме, а теперь из-за самовольного
отъезда в сырой и открытый всем ветрам Амстердам стала неизлечимой...
Но все равно, вместо солнца был снег, такие огромные массы снега, каких
Ганс Касторп в жизни не видывал. Прошлогодняя зима в этом смысле тоже не
оплошала, но далеко ей было до нынешней. Нынешняя преуспела так невероятно,
так непомерно, что можно было только диву даваться, до чего же прихотлива и
эксцентрична эта сфера природы. Снег шел напролет, все дни и все ночи, то
реденькими хлопьями, то густой пеленой, шел и шел без роздыха. Те немногие
дороги, которые ежедневно расчищались, походили на ущелья меж снежных стен
выше человеческого роста, точно сложенных из алебастровых плит и радовавших
глаз своим зернисто-кристальным сиянием обитатели санатория вдоль и поперек
изрисовали, исписали их разными сообщениями, шутками и колкостями. Но даже и
между стенами, как ни тщательно здесь разгребали снег, грунт был высоко
поднят, что было особенно заметно по рыхлым обочинам и ямам, в которые вдруг
проваливалась нога чуть ли не по колено ступать приходилось очень
осторожно не ровен час, сломаешь ногу. Скамейки пропали, ушли в снега,
только спинки их там и сям высовывались из белой своей могилы. Внизу, в
курорте, уровень улиц так небывало повысился, что магазины оказались в
подвалах, и спускаться туда с высоты тротуара приходилось по снежным
ступеням.
А на массивы снега падал новый снег. День за днем тихо ложился он при
десяти-, пятнадцатиградусном морозе, не пробиравшем до костей, почти
нечувствительном, казалось даже, не превышавшем двух-трех градусов, ибо
сухой воздух и безветрие лишали его колючести. По утрам было очень темно,
столовая, с веселыми, расписанными по шаблону стенами, во время завтрака
освещалась лунами люстр. К окнам вплотную подступало хмурое ничто, мир,
запакованный в серую вату снежной мглы и туманов. Контуры горных вершин
стали невидимы правда, днем все же можно было на несколько мгновений
различить ближайший хвойный лес: он стоял под ношей снегов и скоро опять
исчезал в мутном мареве время от времени сосна, сбрасывая непосильное
бремя, белой пылью порошила серую мглу. В десять часов солнце чуть
подсвеченным дымком вставало над своей горою, чтобы внести блекло-призрачную
жизнь, тусклый отсвет чувственности в стертый до неузнаваемости пейзаж. Но
все по-прежнему оставалось растворенным в бледной бесплотной нежности, без
единой линии, которую мог бы уследить глаз. Очертания вершин расплывались,
таяли, застилались туманом. Слабо освещенные заснеженные плоскости,
громоздясь одна над другою, уводили взор в небытие. И вдруг наплывало
пронизанное светом облако и, не меняя очертаний, как столб дыма стояло над
отвесной скалой.
В полдень солнце, едва пробившись сквозь тучи, пыталось растворить
туман в синеве. Эта попытка оставалась безуспешной, и все же минутами глазу
чудилось подобие голубого неба, и скудного света хватало на то, чтобы вся
округа, неузнаваемая под волшебным плащом снегов, внезапно засияла алмазной
россыпью. Снегопад в это время обычно прекращался, как бы для того, чтобы
можно было полюбоваться на им содеянное, и этой же цели, казалось, служили и
редко выдававшиеся солнечные дни, когда метель давала себе передышку и
небесный огонь, порвав все завесы, тщился растопить упоительно чистую
поверхность свежевыпавшего снега. Мир тогда становился сказочным и
детски-смешным. Пышные, пухлые, взбитые подушки на ветвях дерев, снежные



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 [ 127 ] 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.