Чтение 127–й страницы книги ~Лучшие сказки мира~

Пена красная, кровавая!

- И вы, мои сыновья, и ты, дочь, слово дайте - о чем знаете, людям не
рассказывать.

Дали дети слово.

Тут Жолтис обернулся ужом и вынес жену с детьми на берег озера.

Вот радости-то было, когда Егле со своими детьми в родной дом посту-
чалась!

Отец и мать дочерью да внуками не налюбуются, братья, сестры с Егле
не наговорятся.

Только соседи их дом стороной обходят. Меж собой говорят:

- Вернулась ужиха с уженятами. Хорошо еще - мужа своего дома остави-
ла. Не было бы от них беды!

Братьям обидно. Стали они сестру уговаривать:

- Откажись от мужа, оставайся с нами навеки. А придет муж за тобой, -
мы тебя не выдадим.

Егле отвечает:

- Не дело вы, братья, говорите. Как жене от живого мужа отказываться,
как детей родного отца лишить! И если не придет муж за мной, я сама, как
время поспеет, из вод озерных его вызову.

- А как ты его вызывать станешь?

- Эх, братья! - отвечает Егле. - Не вам его звать, не вам про то и
знать. А меня лучше не спрашивайте, все равно не скажу.

А старуха-соседка учит братьев:

- Не с той стороны, - говорит, - подступаете. Что мать не скажет -
малые дети выболтают.

Вот собрались братья ночью в лес коней пасти и старшего сына Егле с
собой взяли. В лесу коней на зеленую траву пустили, разложили костер и
стали у мальчика выспрашивать, как отца по имени зовут и на какой он зов
отзывается.

Ничего им старший сын не сказал. Лаской выспрашивают - отмалчивается,
побоями выпытывают - только плачет.

- Ну, - говорят братья, - этот в мать пошел, может, с младшим лучше
сговоримся.

Утром вернулись они домой. Егле спрашивает у сына:

- Отчего у тебя, сыночек, глаза красные?

- В лесу костер дымно горел, - отвечает ей сын, - вот глаза и покрас-
нели.

На следующую ночь опять пошли братья в лес коней пасти и зазвали с
собой младшего сына Егле.

Да и от него ничего не добились.

Вернулись наутро домой. Егле глянула на сына и спрашивает:

- Что это, сыночек, и у тебя глаза красные? Не обидели ли тебя дядюш-
ки?

- Нет, не обидели, - отвечает ей сын. - Я всю ночь не спал, коней
стерег, вот и покраснели глаза.

И на третью ночь собрались братья в лес. Приласкали они маленькую
племянницу и с собой заманили.

Была она у матери с нянюшкой любимым дитятей. Никто ее никогда и
пальцем не тронул, злого слова не сказал. Вот стали ее дяди выспрашивать
да выпытывать. Она в землю глазками уперлась, молчит, только головой ка-
чает: "Не знаю я ничего". А как пригрозили ей дяди гибким прутом, - она
задрожала вся, побелела, что платок, да все и рассказала. И как отцово
имя - сказала, и на какой он зов отзывается - открыла.

Ну, дядьям только того и надо. Еще пригрозили ей, чтобы она перед ма-
терью и словом не обмолвилась, и отвели ее домой.

А сами захватили косы, пошли к озеру. Сделали они злое дело, косы о
траву вытерли и воротились назад. Только стали косы в сенях вешать, ус-
лыхала Егле железный звон, и сжалось у нее сердце.

- Что, братья, - спрашивает, - так рано на работу выходили?

Братья отвечают:

- Густая трава по утренней росе ровнее ложится.

А Егле все душой неспокойна. В тот же день собралась она назад к му-
жу. У порога с матерью и отцом попрощалась, у ворот сестер, братьев об-
няла, - никому провожать себя не позволила.

Подошла она с детьми к озеру, стала на бережку и сказала, как муж ее
научил:

Если жив мой друг бесценный,

Забурли, вода проточная,

Из пучины брызни, пена,

Пена белая, молочная!

Если ж милый мой убит

И в пучине темной плавает, -

Над волною закипит

Пена красная, кровавая!

Тут всколыхнулись озерные воды, пеной вспенились. Да не белая пена на
волнах качается, не белая, как молоко, а красная, как кровь. И со дна
голос послышался:

В час туманный,

В час рассветный

Я людьми загублен злыми

Дочка милая,

Зачем ты

Назвала отцово имя?

Заплакала, зарыдала Егле. Потом обернулась к детям и сказала:

- Нет у вас ласкового отца, нет у меня любимого мужа. Никто нас в
подводном царстве не приветит, а под одним кровом с злыми убийцами нам
не жить. Пусть же будет так, как я скажу:

Верным сынам моим, юным героям,

Слово сдержавшим отважно и твердо, -

Дубом и ясенем стать над горою,

Буре не кланяясь, выситься гордо.

Дочке же - девочке, сердцем не сильной,

Сердцем не сильной, не крепкой душою, -

Трепетным деревом, робкой осиной

Вечно дрожать на болоте листвою.

Мне же подняться в зеленом уборе,

Елью угрюмою, елью ветвистою, -

Вечно ронять мне в сумрачном горе

Слезы прозрачные, слезы смолистые...

И как сказала, так и сделалось. Старший сын превратился в дуб высо-
кий, младший - в ясень, а дочь - в трепетную осину. Сама же Егле стала
над озером темною елью.

С тех пор и повелись на земле ель, дуб, ясень и осина. Печальной вдо-
вой клонит ель свои ветви долу. Чуть дохнет ветер - дрожат, точно от
страха, у осины мелкие листочки. А у дуба и у ясеня стволы крепки и
тверды, как сердце верного человека. А почему это так, только тот и зна-
ет, кто слыхал от дедов про бедную Егле и про ее детей.

МУХА, КОТОРАЯ УЧИЛАСЬ В ШКОЛЕ

Жила-была муха, которая мечтала учиться в школе. Однажды она села на
школьном окошке и стала слушать, что учитель рассказывает детям. А уче-
ники как раз разучивали смешную маленькую песенку:

Били-вили-луп,

Ослик очень глуп.

Муха тоже выучила эту смешную песенку и сказала себе:

- Ну вот, теперь я уже достаточно умна. Пойду-ка я, пожалуй, учить
других насекомых и зверей.

Она полетела на луг и увидела маленького ослика, жевавшего траву. Му-
ха покружилась и, сев на травинку, запела:

Били-вили-луп,

Ослик очень глуп.

- О чем это ты там поешь? - спросил ослик.

Муха пропела еще раз.

- Что за чудесная маленькая песенка! - сказал ослик. - Только я
что-то плоховато стал слышать. Сядь, пожалуйста, ко мне на кончик хвоста
и пропой еще разок.

Довольная муха села ослику на хвост, а он, только этого и дожидаясь,
так сильно стукнул хвостом по земле, что чуть не отбил бедняжке все кры-
лышки.

- Какой неблагодарный и бестолковый ученик! - воскликнула муха и по-
летела подальше от ослика.

Она прилетела к пруду, где плавал огромный ленивый карп. Муха присела
на бережок и сладким голоском запела:

Били-вили-луп,

Карп очень глуп.

Услышав это, карп с такой силой ударил хвостом по воде, что брызги
фонтаном обрушились на муху, и она еле-еле смогла взлететь, так как мок-
рые крылышки плохо слушались.

- Какой необразованный дурень! - возмущалась муха, просушивая на
солнце крылышки.

Погревшись, она полетела на ферму, где по двору важно расхаживал
толстый гусак. Муха присела гусаку на клюв и громко запела:

Били-вили-луп,

Гусак очень глуп. Гусак раскрыл свой клюв и проглотил ученую муху.

ГАРПАЛИОНУ - ВЛАДЫКА ЛЬВОВ