лежащий!
приставать, но очередная смутная догадка мелькнула в ее голове.
сейчас же это имело добавочный смысл: приняв душ, благоухая шампунем,
она, словно богатая покупательница в роскошном каком-нибудь магазине,
капризно-внимательно окидывала взором разложенные вокруг наряды и укра-
шения: и впрямь ведь - проблема: в каком виде показаться впервые родите-
лям жениха, людям непростым, отставным артистам, некогда знаменитым во
Львове; какой создать имидж. Проблема, впрочем, вроде бы легкая, прият-
ная, а по Алине не всякий миг можно было это сказать: тень какая-то пок-
рывала вдруг ее лицо, задумчивость нападала, которую сбросить стоило
усилия!
платье, но отражения не видящую, и застал ее поворот дверного ключа. Не-
кому было быть, кроме Мазепы, о котором она как раз и думала, и Алина
спросила, не сдвинувшись с места:
зами.
перевязанной лентою.
ты не был! таким.
ему навстречу невесте и нежно, легко провел пальцем по покрытой пушком
позвоночной ее ложбинке - сладкая судорога передернула Алину.
трогай меня, Мазепа, не трогай. Поздно уже! - заметила впроброс, надевая
халат, и продолжила. - И не только что не повел бы меня к маме - сам
постеснялся бы на глаза ей показываться.
листов. Так вот: за эти вот! психологические реконструкции.
руя, что банальности, на его взгляд, обычно и заключают в себе правду. -
Иногда - сложнее. И всегда - не так! Но чтоб доставить тебе удовольствие
оправданием твоей тонкой догадки о глубинных тайнах моего подсознания!
вать.
пожеланиям трудящихся пера и машинки, к маме я не поеду. Постесняюсь,
так сказать, показаться на глаза.
Вроде бы не обидчивый! Ладно, подожди, я сейчас, - и, подхватив первое
попавшее под руку платье, чуть было не скрылась за дверью.
Меня там внизу ждут.
все это! - обвела рукою следы приготовлений.
нуйся. К маме поедешь сама. Мне действительно надо срочно линять.
Пиф-паф ой-ой-ой! Оч-чень нехорошее убийство.
на, сама себе в этом, возможно, не признаваясь, больше всего любила его
именно таким). - Разговоры окончены. Не девочка! Вот адрес. Вот торт.
Вот цветы. Постараюсь тебя там еще застать. Целую. И не опаздывай: мама
переволнуется, - и капитан был таков.
сом, торт, цветы, пошла к выходу.
ся, рассказ Богдана о кирпиче в подворотне и перерезанных тормозных
шлангах так или иначе на нее повлиял.
сильным заграничным акцентом, - что капитан Мазепа можно находийт здейс.
площадке стоял здоровенный негр.
точку с цветной его, негра, фотографией в верхнем левом углу.
самого момента, как впервые прозвучало слово "интерпол".
домой! из Киева. Я специально вырвайтс на часок! Делайт гуд бай. Сказать
тенк ю. Передавайт приглашение! И вот: маленький презент, - негр достал
из кармана ладную коробочку.
револьвер: не то "кольт", не то "смитт-и-вессон" - Алина мало в них по-
нимала, поняла только, что оружие серьезное, не игрушка-"зауэр"!
бочкою. - Кобура! Вы ему, надейяйтс, передайт? Сказайт - Джон. Вы йейст
жена?
раснелась:
оч-чень хорошо! - разулыбался. - О'кей! Извиняйт. Самолет. Рад был де-
лайт! Тшортт! Знакомстфф, - нашел слово и убежал, через три ступени на
четвертую перескакивая непомерными ногами.
ленного останками парадного ужина и вечернего чая. - Поздно уже. Вряд ли
он сегодня появится.
свою очередь мама Богдана - совсем, оказывается, не такая, какою предс-
тавляла себе ее Алина (надо думать, и банку с помидорами особенно к себе
не прижимала даже в самый критический момент): светская, ироничная, кра-
сивая в свои сильно за шестьдесят (седина казалась специально напудрен-
ными буклями по моде пятнадцатого Людовика) - и обвела комнату, которую
и впрямь было разглядывать да разглядывать: десятки афиш, начиная еще с
сильно довоенных, еще с польских лет; фотографии из спектаклей; макеты
декораций, спрятанные от пыли под стеклянные параллелепипеды; костюмы на
манекенах вроде портновских: что-то давнее, манкое и недосягаемое!
может быть так интересно!
восемь - это ж даже еще не молодость! А мы вот с отцом все! Прожили, так
сказать, жизнь в чужих обличьях. Но этим, может, только и спаслись:
век-то нам на долю выпал! людоедский. - Согнала с лица грусть, улыбну-
лась. - А то давай еще чайку, а? И наливочки.
укоряя возразила Алина. Но за стол вернулась.
алинино возражение. - Специальная вишня. Сериз. Можно сказать - шер-
ри-бренди!
прочие стариковские реликвии! - налив чаю, Олеся Викторовна полезла ку-
да-то в угол, достала с нижней полки этажерки толстый, в парче, альбом.
- Богдашины фотографии.
валась ее фактурою: где, когда, кто выпускал такие вещи?! На первой
страничке голенький мальчик лежал на животе и, являя характер, изо всех
сил удерживал головку. Алина подумала, что вот таким же, наверное, будет
у них с Мазепою сын, и осталась довольна. От странички к страничке
мальчик мало-помалу рос, обряжался сначала в короткие штанишки на лямоч-
ках (шея повязана огромным пышным бантом), потом в школьную форму, стре-
лял в пневматическом тире, обнимал за плечи двоих друзей: эдакие три
мушкетера из пятого "б", красовался в первом взрослом костюме, - ну,
словом, все как везде, как в почти любом нормальном доме, и, если б не
ее суженый был запечатлен в альбоме, Алина пролистнула б его быстро, с
вежливо скрываемой скукою. Здесь же обнаруживалось столько интересного!
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий
Сертаков Виталий
Прозоров Александр
Браун Дэн