решение Коминформа с таким настоянием, с такой убеждённостью, будто годами
вынашивал его в себе сам. Если же кто-нибудь робко обращал внимание
Степанова на противуречие инструкций сегодняшних и вчерашних, на плохое
снабжение института, на низкое качество отечественной аппаратуры или
трудности с жильём, -- освобождённый секретарь даже улыбался, и очки его
светлели, ибо знали то словечко, которое он скажет сейчас:
прогресс и в этом вопросе несомненен, вы не станете спорить!
очень ограниченных размерах. Так, ему нравилось, когда высшее начальство
хвалило его и когда рядовые партийцы восхищались его опытностью. Нравилось
потому, что это было справедливо.
всякий раз жаловался при этом, что водка смертельна вредна его здоровью. По
этой причине сам он её никогда не покупал и никого не угощал. Вот, пожалуй,
были и все его недостатки.
бумажки. Такие люди неизбежны в переходный период.
Не думайте, что он глуп. Он за пятьдесят лет тоже жить научился. По-вашему,
это зря: каждое собрание -- разносную резолюцию? Он историю Марфина этим
пишет! Он пре-ду-смо-три-тельно материальчики накопляет: при любом обороте
любая инспекция пусть убедится, что освобождённый секретарь сигнализировал,
внимание общественности -- приковывал.
кляузным, скрытным, всеми правдами и неправдами выращивающим трёх сыновей.
денег. Всех трёх он определил на исторический факультет, зная, что история
для марксиста наука не трудная. Расчёт у него был как будто и верен, но не
учёл он (как и единый государственный план просвещения), что внезапно
наступит полное насыщение историками-марксистами всех школ, техникумов и
кратковременных курсов сперва Москвы, потом Московской области, а потом и до
Урала. Первый сын закончил и не остался кормить родителей, а поехал в
Ханты-Мансийск. Второму предлагали при распределении Улан-Удэ, когда же
окончит третий -- вряд ли он сумеет найти что-нибудь ближе острова Борнео.
окраине Москвы с двенадцатью сотками огорода, бочками квашеной капусты и
откормом двух-трёх свиней. Жена Степанова, женщина трезвая и может быть даже
несколько отсталая, видела в выращивании свиней основной интерес жизни и
опору семейного бюджета. У неё неуклонно было намечено на минувшее
воскресенье ехать с мужем в район и там покупать поросёнка. Из-за этой
(удавшейся) операции Степанов и не приходил вчера, в воскресенье, на работу,
хотя у него сердце было не на месте после субботнего разговора и рвалось в
Марфино.
ответственный, но, несмотря на свои ответственные тревоги, и очень
упитанный, так примерно пудиков на шесть-на семь, посмотрел на худой
заезженный очками нос Степанова и спросил ленивым баритоном:
жидами, значит.
так недавно давали десять лет как за антисоветскую агитацию, а когда-то и к
стенке ставили, Степанов неопределённо пробормотал:
разговаривал со Степановым.
указаний -- но чёрные буквы на белой бумаге лукаво обходили иудейский
вопрос.
скрёб грудь. Видно, от старости притупела его догадливость! А теперь --
позор! -- испытанный работник, Степанов прохлопывал какую-то важную новую
кампанию и даже косвенно сам оказался замешан в интригах врагов, потому что
вся эта группа Ройтмана-Клыкачёва...
Шикина погонять в биллиард (Степанов имел умысел выведать что-нибудь от
Шикина), задыхающийся от отсутствия инструкций освобождённый секретарь
заперся в парткоме и два часа кряду лихо гонял металлические шары сам с
собой, иногда перебивая и через борт. Громадный настенный бронзированный
барельеф из четырёх голов Основоположников внакладку был свидетелем
нескольких блестящих ударов, когда в лузу клалось по два и по три шара
зараз. Но силуэты на барельефе оставались бронзово-бесстрастны. Гении
смотрели друг другу в затылок и не подсказывали Степанову решения, как ему
не погубить здоровый коллектив и даже укрепить его в новой обстановке.
комсомольской и партийной политучёб, но собрать всех людей на лекцию
"Диалектический материализм -- передовое мировоззрение", которую прочтёт
лектор обкома. Во-вторых, что в Марфино уже выехала машина с двумя
товарищами, которые дадут соответствующие установки по вопросу борьбы с
низкопоклонством перед заграницей.
биллиард за шкаф.
очень охотно, не привередничая, кушал запарку и вечером и утром. Это давало
надежду дёшево и хорошо его откормить.
каждый из них презирал и терпеть не мог другого.
равно оставался тем прежним -- врагом народа, ездившим за границу,
отбывавшим срок, прощённым, даже принятым в лоно госбезопасности, но не
невиновным! Неизбежно, неизбежно должен был наступить тот день, когда Органы
разоблачат Яконова и снова арестуют. С наслаждением Шикин сам бы тогда
сорвал с него погоны! Старательного большеголового коротышку-майора задевала
роскошная снисходительность инженер-полковника, та барская самоуверенность,
с которой он нёс бремя власти. Шикин всегда поэтому старался подчеркнуть
значение своё и недооцениваемой инженер-полковником оперативной работы.
поставить доклад Яконова о состоянии бдительности в институте, с жестокой
критикой всех недостатков. Такое совещание хорошо было бы связать с
этапированием недобросовестных зэ-ка и с введением новой формы секретных
журналов.
подглазными мешками, но всё же сохраняя приятную округлость черт лица и
кивая словам майора, -- там, в глубине, за стенами и рвами, куда не проникал
ничей взгляд, может быть только взгляд жены, думал, какая гадкая сероволосая
поседевшая над анализом доносов вошь этот майор Шикин, как идиотски ничтожны
его занятия, какой кретинизм все его предложения.
голова. Надо было вырваться из брони командования, из оскорузлости высокого
положения -- самому сесть за схемы, подумать в тишине.
себе уже несло своё отрицание: за всё ответственный, полковник ни к чему не
мог прикоснуться сам, а только поднимать телефонную трубку да подписывать
бумаги.
Войну эту он вёл по нужде. Он не был в состоянии вытеснить их из института,
а только хотел принудить к безусловному подчинению. Они же хотели -- изгнать
его, и способны были -- погубить его.
глаз, но духовно закрыл их -- и покинул своё рыхлое тело в кителе и
перенёсся к себе домой.
эту истину. На твоей маленькой территории существуют только твои законы.
Четыре стены и крыша прочно отделяют тебя от любимой отчизны. Внимательные,
с тихим сиянием глаза жены встречают тебя на пороге твоего дома. Весело
щебечущие девочки (увы, уже и их заглатывает школа, как казённая
задуривающая служба) потешают и освежают тебя, уставшего от травли, от
дёрганий. Жена уже научила обоих тараторить по-английски. Подсев к пианино,
она сыграет приятный вальсик Вальдтейфеля. Коротки часы обеда и потом самого
позднего вечера, уже на пороге ночи -- но нет в твоём доме ни сановных
надутых дураков, ни прицепчивых злых юношей.
мук, унизительных положений, насилий над волей, административной толкотни,
да и настолько уже немолодым чувствовал себя Яконов, что он охотно бы
пожертвовал этой работой, если бы мог -- а оставался бы только в своём
маленьком уютном мирке, в своём доме.
очень живо. Даже трудно было найти в мировой истории время, завлекательнее
нашего. Мировая политика была для него род шахмат -- усотерённых Шахмат.
Только Яконов не претендовал играть в них или, того хуже, быть в них пешкой,
головкой пешки, подстилкой под пешку. Яконов претендовал наблюдать игру со
стороны, смаковать её -- в покойной пижаме, в старинной качалке, среди
Сертаков Виталий
Володихин Дмитрий
Грабб Джеф
Перумов Ник
Муркок Майкл
Конан-Дойль Артур