права рисковать. И я должен попасть на территорию посольства.
левое веко. Зрачки были чересчур расширены. - И почему мы такие
требовательные?
твоих экстравагантных, для твоих привычек.
хватило ума не слишком повышать голос, чтобы ненароком не привлечь внимания
проходящих мимо рыбаков и портовых докеров.
постоянного клиента, бывшего и настоящего благодетеля.
разумному. У нас всегда найдется работа для тебя.
пресс-конференция, - прервал его убийца, находящийся под наркотическим
кайфом. - Как обычно, писаки и телевизионщики, которых пропустят внутрь,
будут отобраны в самый последний момент. Их имена выкрикнут из-за ворот.
Приходи туда и оставь мне телефон, по которому с тобой можно связаться. Часа
через два я скажу тебе, под каким именем ты попадешь в посольство.
тысячам английских фунтов стерлингов или приблизительно пяти тысячам
американских долларов.
расправа, если их заподозрят.
телефонный аппарат. В свои тридцать два года она бросала курить шесть раз, а
вот теперь курит одну сигарету за другой. Позвонить она не может. Только не
из дворца Ее и так уже засекли. Будь проклят этот сукин сын!
поработал. Вот только ее так легко не одолеть - спасибо подружке по комнате
в Радклиффе, которая теперь жена султана с ее легкой руки. Калейла
познакомила лучшую подругу с приятелем-арабом много лет тому назад в
Кембридже, что в штате Массачусетс.
Калифорнии, встретила отца, студента по обмену из Порт-Саида, когда оба
оканчивали университет в Беркли. Она, египтолог, он, работающий над
докторской диссертацией по западной цивилизации, - оба мечтали об
академической карьере. Они полюбили друг друга, стали мужем и женой.
Блондинка из Калифорнии и смуглолицый египтянин.
предрассудков, немного прошел, обе стороны обнаружили, что ребенок для них
важнее чистоты крови. Барьеры пали, сметенные любовью. Четыре пожилых
человека, две четы, поначалу принявшие друг друга в штыки, позабыли о
культурных, расовых и исповедальных различиях и обратили все свое внимание,
всю свою любовь на ребенка и осознали наконец, сколько радости может дать
общение с ним. Они стали неразлучны, банкир и его жена из Сан-Диего и
богатый экспортер из Порт-Саида со своей единственной женой арабкой.
прошлое, настоящее - вот что должно занимать все ее мысли. Однако думать о
прошлом было необходимо. Груз свалившихся на нее проблем оказался слишком
велик, ей понадобилось несколько минут, чтобы забыться, подумать о себе и о
тех, кого любит, попытаться понять, почему в мире столько ненависти. Имелась
и еще одна причина, куда более существенная. Калейла вспомнила один из
многочисленных семейных ужинов. Лица и слова всплывали в памяти помимо ее
воли, она помнила, какое впечатление произнесенные слова произвели тогда на
нее, восемнадцатилетнюю девушку, отправляющуюся учиться в Америку.
стоит заметить, к их чести, - сказал в тот вечер отец, когда вся семья,
включая всех дедушек и бабушек, собралась за столом - Они понимали то, чего
современные лидеры государств признавать не желают или не в состоянии.
Кто-то, правда, пытается воскресить практику передачи власти по наследству,
хотя не слишком верит в то, что такие идеи получат поддержку.
ничего не имею против монархии. С правым уклоном, разумеется.
соединить враждующие народы в одну семью. При личном знакомстве - ужины,
танцы, охота - трудно сохранять стереотипы, не так ли?
легкие кивки были ответом на его слова.
пример нашей семье, - заметил экспортер из Порт-Саида. - Я не знаток,
конечно, но, насколько мне известно, даже в таких случаях вспыхивали войны,
семьи враждовали между собой, амбиции мешали договориться.
много хуже.
рассмеялась мать Калейлы.
родители. Тебе не приходило в голову, как выиграли они от нашего с тобой
союза?
внучка, - сказал с улыбкой банкир.
усмехнулся экспортер.
правда ли?
нескольких городах.
обозначили начало крайне странной главы ее жизни.
любви.
нарушил банкир.
- Порой будет казаться, будто вокруг одна ненависть, и это не сможет не
ранить тебя.
промелькнула боль.
детка, как только возникнут проблемы или почувствуешь, что тебе тяжело,
позвони, и я прилечу первым же рейсом.
это, однако не позволяла гордость.
иррациональной ненавистью толпы, собирающейся на улицах, трясущей плакатами,
выкрикивающей угрозы невидимому врагу, находящемуся за много миль от них.
Нет, это были молодые люди, вроде нее самой, из разношерстной коммуны
студентов, проходящие обучение, отдыхающие, где каждый - личность, с момента
поступления, на всем протяжении пребывания в университете и до
кульминационного момента - получения диплома. Все заняты одним делом, но
каждый идет к цели сам. Даже на игровой площадке, во время игры, где их
совместные действия служат общей цели, они не сливаются в толпу роботов.
человек, став мишенью для расовых нападок. Грязная арабка, хитрая арабка,
кровожадная арабка - арабка, арабка, арабка... Это сводило с ума. Она стала
затворницей, предпочитая уединение в своей комнате развеселым вечеринкам.
Она неизменно отклоняла предложения подружек отправиться повеселиться. Двух
раз было достаточно.
собралась в дамскую комнату попудрить носик, когда путь ей преградили два
студента, два еврея, если придерживаться всех деталей, то евреи
американские.
- выкрикнул другой, ухмыляясь.
пройти?
унитаза. А у нас, кстати, имеется кое-чего для тебя, поняла намек, арабка?
делала успехи на курсе одного весьма уважаемого профессора, еврея по
национальности, и была отмечена им как лучшая ученица. В качестве приза,
вручавшегося ежегодно, оказалась написанная им книга с его автографом.
Многие сокурсники, евреи и неевреи, подошли поздравить ее, а когда она