не в силах сосредоточиться ни на чем. [Но все-таки это было не
напрасно...]
Времен Года. Зрители" нетерпеливо требовали казни. Все чувства этой
толпы - и горе, и вина, и ненависть, и враждебность, и страх -
изливались сейчас в хрупкое суденышко, переполняя его, грозя затопить
его беспомощных пленников еще до того, как они исчезнут в пучине вод.
Ариенрод больше не противилась прикосновению тела Герне, благодарная ему
за то, что он согласился разделить с ней это тяжкое испытание, последние
мучительные мгновения перед смертью... вместе с ней совершить переход в
иное измерение. За свою долгую жизнь она видела слишком много
изображений рая и ада и теперь имела возможность выбирать... [Надеюсь,
мы создадим свой собственный... рай или ад?]
сторону, открывая путь к воде. Она готова была взорваться от напряжения
- взорваться проклятиями, которые невозможно будет снять никогда, даже
ей самой... [Но почему так страдает Мун? Я бы радовалась...] Она была не
в состоянии даже сообразить, почему ей так кажется да и радовалась бы
она на самом деле или все-таки нет... Она в последний раз заставила себя
собраться с мыслями, чтобы сказать свое последнее слово, прежде чем Мун
отдаст роковой приказ.
толпы. - Зима кончилась! Служите своей новой королеве... как служили
старой. Ибо теперь вами правит Лето. - Она опустила голову, успев быстро
посмотреть на Мун и спросить: - Где... он?
упрятанная ревность, однако она выполнила последнюю просьбу Снежной
королевы. Проследив за ее взглядом, Ариенрод увидела Спаркса, который
стоял среди наиболее почетных гостей из числа островитян возле
роскошного пустого кресла, предназначенного для королевы Лета. Но глаза
его были закрыты. Он то ли не желал видеть ее последние мгновения, то ли
просто боялся, что его королева случайно поднимет голову и на прощание
увидит его... [Ему жаль... ему действительно меня жаль.] Ариенрод снова
посмотрела на Мун. [И ей тоже. Им обоим жаль меня.] И только теперь она
вдруг удивилась, сколь равнодушна жизнь к чужим чувствам, сколь она
несправедлива и неразумна...
наконец повернется к нему - он, конечно, понимал, кому принадлежат ее
мысли в эти последние минуты.
недолго.
меня не забудут! - Теперь ей казалось, что лицо Мун, ее второго "я",
заслонило от нее все, и не было больше ни сил, ни желания смотреть на
Мун или на Спаркса. Никогда не оглядывайся назад...
словно чайка среди бури, перекрывая ропот потерявшей терпение толпы,
провозгласила:
девятикратно! Да утонут в твоих водах грехи наши, да обновятся наши
души, и пусть новая жизнь придет на нашу землю! Но не воскрешай Зиму,
пока не придет ей пора... возродиться! - Мун почти незаметно покачнулась
при этих словах. - И пусть на Тиамат правит Лето!
перед собой тяжелые, свинцовые волны. Прилив был высок, и вода билась у
пирса так, что ледяные брызги ее напоминали осколки стекла. [Пусть все
свершится! Жизнь моя прошла не напрасно.] Гул толпы звучал теперь точно
гимн будущему, гимн во славу ее, Снежной королевы. Носилки коснулись
воды и поплыли; Ариенрод склонилась над водой и смотрела на свое
отражение до тех пор, пока оно не приблизилось к самому ее лицу и не
исчезло...
затонули и снова всплыли... Все это словно происходило с нею самой, тело
ее ныло и дрожало от холода. Рев толпы нарастал, становясь
оглушительным. Хрупкое суденышко, все дальше относимое от причала,
колыхалось на волнах, постепенно разворачиваясь так, что Мун снова
смогла разглядеть и склоненное лицо Звездного Быка, и лицо Снежной
королевы, лицо Ариенрод... свое собственное лицо... Оно казалось
совершенно спокойным, видимо благодаря воздействию наркотика. Тела
Ариенрод и Герне, привязанные друг к другу, сплелись словно в
предсмертных страстных объятиях. Потом лодочка начала вращаться - все
быстрее и быстрее, наполняясь водой. Мун хотела зажмуриться, однако
глаза не закрывались - не желали закрываться, столь сильным оказалось
почти гипнотическое воздействие этого танца смерти на поверхности воды.
Мун вспомнила выпавшее на ее долю испытание морем и весь тот долгий
путь, что привел ее в итоге на эту пристань, и всех погибших на этом
пути... Но не могла отвести глаз...
видны толпе, и тут же скрылась под водой. Мун терла глаза, всматриваясь
в морские волны, однако лодочка больше не появилась. Поверхность моря
более не тревожило ничто, только посверкивали гребешки волн, словно море
кивало, благодаря за принесенную ему жертву. Рев толпы теперь походил на
рев бури, даже своды гигантской пещеры содрогались. Мун смотрела на
лениво бегущие волны, неумолимые и бесстрастные, как и их Хозяйка.
Мун сильно вздрогнула и выдохнула: "Хозяйка?" Островитянин склонился
перед ней в почтительном поклоне, лишенном, однако, подобострастия.
Жители Летних островов уважали свою королеву как воплощение Матери Моря,
но никогда не пользовались иноземными формулами почтительного обращения
к королевской особе.
[Счастливого вам пути! Спокойной вам жизни - в раю!] Она сделала
несколько шагов по причалу и вновь оказалась перед многотысячной толпой
зрителей. О, [Хозяйка... Теперь я королева...]
королева Лета! - Крики островитян оглушали, казались насмешкой.
совершенно заледеневшими на ветру.
свое лицо. Мун вдруг отчетливо почувствовала опасность, вспомнив ужас и
изумление, мелькнувшие в глазах тех островитян, что были с нею рядом на
краю причала и провожали Снежную королеву в последнее плавание. Теперь
ее сходство с Ариенрод станет очевидным каждому - и прежде всего
инопланетянам. Даже если они и подозревают правду... Она тряхнула
головой, словно высвобождая те слова, которые должна была сказать ждущей
их толпе. - Зима окончилась, наконец наступило Лето! Хозяйка приняла наш
дар и вернет его девятикратно. Той жизни, что была прежде, тоже пришел
конец - так пусть время унесет прочь память о ней, подобно тому, как
волны уносят брошенную в них маску или опустевшую раковину. Веселитесь
же и готовьтесь к началу новой жизни! - Она решительно приподняла маску
и сняла ее.
превратилась в единое существо. Восторженный гул и шелест срываемых
масок все усиливались - возникали открытые лица, свободные в эти
мгновения от былых печалей, грехов и страхов. Волна радостных кличей и
приветствий подхватила Мун, проникая ей в душу. [Я непременно сделаю
этот мир свободным!]
понемногу изменился; теперь стены пещеры-гавани дрожали от изумленных
восклицаний; люди не верили собственным глазам... "Ариенрод... это
Ариенрод!" Мун чувствовала, как пробуждаются и крепнут те суеверия, что
всегда заставляли островитян цепенеть от страха, как по толпе, подобно
невиданной паранойе, распространяется неверие; потом представила себе,
что будет, когда неверие распространится по всему городу, когда начнется
паника... Понимая это, она решила во что бы то ни стало немедленно
остановить растущую панику - остановить прежде, чем потеряет все то,
чего, собственно, еще и приобрести не успела. [Как... Как же мне
остановить их?] И молитвенно прижав руку к трилистнику сивиллы,
вытатуированному у нее на горле, она воскликнула:
платья, открыв всем взорам магический знак. - Смотрите все! Да, я
сивилла! Видите мой трилистник - я верно и преданно служу Хозяйке, а имя
мое - Мун, Покорительница Зари, дочь Лета, хотя теперь я и стала вашей
королевой. Спрашивайте, и я отвечу, и никогда не скажу вам ни одного
лживого слова!
Карбункуле были прикованы к трилистнику на горле королеве Лета, которая
видна была и на многочисленных телеэкранах. Жители Зимы онемели от
сковавшего их души ужаса и неуверенности, жители Лета - от
переполнявшего их души восхищения той, что являла собой воплощение из
Богини, возродившейся в этой юной сивилле. И краешком глаза Мун успела
заметить странные, растерянные взгляды, которыми обменивались сидящие на
трибунах инопланетяне, видя трилистник на горле женщины, как две капли
воды похожей на Снежную королеву...
Лукин Евгений
Корнев Павел
Орлов Алекс
Корнев Павел
Контровский Владимир
Муркок Майкл