время и на всяком месте, в дамской столовой, друзья мои, и на поле брани...
написано на моей могиле, друзья мои: "Он был членом конгресса нашего общего
отечества и самоотверженно выполнял свой долг".
минут восемь. Позвольте проститься с вами, сэр!
явившись к нему без пяти восемь, они снова жали ему руку и печально
произносили один за другим: "Как вы поживаете, сэр?", словно он пробыл в
отсутствии целый год и теперь встретился с ними на похоронах.
прическу в полное соответствие со статуей Погрэма, так что всякий, едва
взглянув на него, мог бы воскликнуть: "Это он! Именно таков он был, бросая
Вызов!" Члены комитета тоже принарядились, и когда все они в полном составе
вошли в дамскую столовую, то многие дамы и джентльмены захлопали в ладоши
под возгласы: "Погрэм! Погрэм!", а некоторые даже становились на стулья,
чтобы разглядеть его.
улыбнулся, заметив крикливому юнцу, что он и раньше знал о красоте дочерей
их общего отечества, но никогда еще не видел их в таком блеске и
совершенстве как в эту минуту; на следующий день крикливый юнец напечатал
это в газете, к немалому удивлению Илайджи Погрэма.
Погрэма, как будто собирался снимать с него мерку, - станьте, пожалуйста,
спиной к стене в самом дальнем углу, чтобы для ваших сограждан было больше
места. Если бы вы прислонились вплотную к этому крюку для занавески, сэр, а
левую ногу постарались держать за печкой, нам было бы вполне удобно.
уголок, что статуя Погрэма не узнала бы его.
подходили сами и подводили друг друга, спрашивали Илайджу Погрэма, что он
думает о таком-то и таком-то политическом вопросе, глядели и на него и друг
на друга, и вид у них был самый несчастный. Дамы, усевшись на стульях,
рассматривали мистера Погрэма в лорнет и восклицали довольно громко: "Мне
хотелось бы, чтобы он заговорил! Почему он не говорит? Ах, попросите его
говорить!" А мистер Погрэм глядел то на дам, то в сторону, изрекая свое
сенаторское мнение, когда его спрашивали. Но главной целью и предметом
собрания было, по-видимому, ни в коем случае не выпускать мистера Погррма из
угла; там его и держали, не ослабляя надзора.
прибытие именитой особы, и немедленно вслед за этим какой-то пожилой
джентльмен очертя голову бросился в толпу, с боем прокладывая себе дорогу к
достопочтенному Илайдже Погрэму. Мартину, который нашел удобное для
наблюдения место в дальнем углу и стоял там рядом с Марком (он уже не так
часто забывал о нем, как раньше, хотя все-таки забывал иногда), Мартину
показалось, будто он знает этого джентльмена, но окончательно он перестал
сомневаться в этом после того, как джентльмен, вытаращив глаза, провозгласил
очень громко:
Известная деятельница! Всегда нянчится со своим отечеством, глаз с него не
спускает! Если муж этой дамы держится тех же взглядов, что и я, то-то должен
быть веселый старичок!
проплыла по проходу - в своем классическом чепце, со сложенными руками и
красным носовым платком, одна составляя процессию. Мистер Погрэм, завидев
ее, выразил восхищение, и все кругом притихли, - ибо известно, что, когда
такая женщина, как миссис Хомини, встречается с таким человеком, как мистер
Погрэм, всегда бывает сказано что-нибудь интересное.
расслышать нетерпеливая толпа; но скоро они повысили голос, ибо миссис
Хомини, как всегда, знала, чего от нее хотят, и чувствовала себя на высоте
положения.
разнос за некстати поданный им голос по вопросу, против которого она, как
мать современных Гракхов, в свое время опубликовала в печати протест,
специально набранный курсивом. Однако мистер Погрэм уклонился от разноса,
своевременно намекнув на Звездное Знамя *, по-видимому обладавшее
замечательным свойством всегда поворачиваться именно в ту сторону, куда дует
ветер, и тогда она его простила. После этого они с большим успехом обсудили
некоторые вопросы тарифов, торговых соглашений, таможенных пошлин, ввоза и
вывоза; причем миссис Хомини, по пословице, не только говорила, как книга,
но слово в слово повторяла свои собственные книги.
маленькую записочку, которую она взяла из рук своего взволнованного
кавалера. - Скажите пожалуйста! Ну-ну, подумать только!
современных Гракхов и просят талантливую соотечественницу оказать им
любезность, представив их достопочтенному (и знаменитому) Илайдже Погрэму,
черты которого обе л. д. часто созерцали в красноречивом мраморе покоряющего
душу Чигла. Получив от матери современных Гракхов словесное заверение, что -
она согласна исполнить просьбу двух л. д., они немедленно и с удовольствием
присоединятся к блестящему обществу, собравшемуся, чтобы отметить
патриотические заслуги Погрэма. Быть может, упоминание о том, что обе л. д.
- поклонницы трансцендентальной философии *, послужит новым связующим звеном
между ними и матерью с. Гр.".
вернулась через минуту вместе с обеими литературными дамами, которых и
подвела по проходу в толпе к великому Илайдже Погрэму с тем достоинством и
величием манер, которые так ее отличали. - Это была Прямо-таки последняя
сцена из "Кориолана" *, как объявил в восторге крикливый юноша.
другой держалась, непонятно каким образом, массивная камея с видом
вашингтонского капитолия, по величине и форме очень похожая на пирожок с
малиной, какие обыкновенно продают за пенни.
газетах, сэр, - шепнул Марк, - старейшая из жителей, та, что ровно ничего не
помнит.
Коджер, - такой женщиной, как Хомини, есть действительно волнующий момент,
который производит сильное впечатление на то, что мы называем нашими
чувствами. Но почему мы их так называем, и что производит на них
впечатление, и откуда берутся вообще впечатления, и существуем ли мы в
действительности, и существует ли - страшно вымолвить! - в действительности
некий Погрэм, или некая Хомини, или же некое деятельное начало, которому мы
даем эти имена, - это тема для взыскующего духа, слишком обширная и
ответственная, чтобы рассматривать ее в такую непредвиденную и критическую
минуту.
водовороте бесконечности. Возвышенное стонет, и тихо дремлет безмятежный
Идеал в шепчущих покоях Воображения. Внимать ему сладко. Но строгий философ
насмешливо обращается к Фантазии: "Эй! Остановите мне эту Силу! Ступайте,
приведите ее сюда!" И видение исчезает.
руку патриота. Когда эта честь была воздана, мать современных Гракхов
потребовала, чтобы принесли стулья, и тут все три литературные дамы вплотную
взялись за Погрэма и начали его обрабатывать, чтобы он показал себя во всем
блеске.
толку и понес околесицу, не говоря уже о трех литературных дамах, которым и
сбиваться было не с чего. Достаточно сказать, что, потеряв под ногами почву,
все четверо барахтались в волнах собственного красноречия, брызгая словами
во все стороны. По общему приговору, такого жестокого словесного турнира в
"Национальном отеле" еще не бывало. На глазах крикливого юноши несколько раз
выступали слезы, и присутствующие говорили, что голова у них разболелась от
напряжения, как и следовало ожидать.
комитета благополучно препроводили его в соседнюю комнату, все горячо
выразили ему свое восхищение.
произойдет взрыв. Вам, мистер Погрэм, приношу я благодарность. К вам, сэр, я
питаю возвышенное благоговение и глубокое чувство. Мысль, которую я
намереваюсь выразить, сэр, такова: "Будьте всегда так же тверды, как ваша
мраморная статуя! И пусть она вечно наводит такой же страх на ваших врагов,
как и вы сами!"
чем на врагов, будучи произведением демонической школы и изображая
достопочтенного Илайджу Погрэма с волосами, вставшими дыбом, словно на
сильном ветру, и широко раздутыми ноздрями. Тем не менее мистер Погрэм
поблагодарил своего друга и соотечественника за выраженную им надежду; и
комитет после нового торжественного обмена рукопожатиями отошел ко сну, за
исключением доктора, который немедленно отправился в редакцию газеты и там,
вдохновившись событиями этого вечера, написал коротенькое стихотворение,
начинавшееся четырнадцатью звездочками и озаглавленное: "Фрагмент. Навеян
созерцанием достопочтенного Погрэма во время философского спора с тремя
Акунин Борис
Сертаков Виталий
Никитин Юрий
Орлов Алекс
Суворов Виктор
Шилова Юлия