read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



открываются его глазам необъяснимо, как озарение. Сам в молодости немало
потрудился для расширения меж османского государства, потом вся империя
неожиданно показалась ему похожей на коня: передние ноги оторвались от
земли, но никуда не допрыгнули, а задние навеки прикованы к камню, не
оторвутся, не войдут в этот камень сами став камнем, поднятым над миром в
отчаянном рывке. Так он понял свое назначение - камень. Но камень
прямолинеен, как тоска походов, камень - это исход, в нем нет ощущения
пространства, наполняющего душу человека ощущением бесконечности и
вечности. Тогда в чем же вечность? В преодолении пространств, в их
покорении? Пространство можно покорять мечом, но это самообман. Есть
способ более надежный. Человеческий талант, талант зодчего. Человечество
всегда оставляло после себя храмы, дворцы, большие города, гробницы,
колонны, обелиски. Вечность можно уловить человеческим талантом. Она летит
над землей, как небесное сияние, а человек должен оставить ее на земле.
Чем больше оставит, тем большая его заслуга. Вечность порабощена,
закована, одета в форму нашей сущности душевной, ибо сама вечность не
имеет формы, она всемогуща и ужасна, как мрак и хаос, и только мы придаем
ей форму и суть.
У мудрого Коджа Синана никогда еще не было такой внимательной
слушательницы, никто еще так не понимал его мыслей, но, наверное, никто и
не проникал так в глубины его замыслов, корни которых прятались и от
самого зодчего.
Слушала о закованном в камень пространстве, а у самой перед глазами
расстилались неизмеримые бирюзово-голубые просторы и над ними месяц,
кровавый, как рубин на тюрбане Сулеймана, бесконечно умножались каменные
соты в навершиях колонн, становились все меньше и меньше, небольшие купола
вокруг больших, вознесенных над ними, клубились, подобно адскому дыму,
который расползается по земле все больше и больше. А может, это
окаменевшие волны облаков? Легли на землю и рвутся в небо только остриями
минаретов и криками замученных, умирающих и ее безмолвным криком, от
которого нет сил освободить душу, ибо ты - султанша.
Тюрбе для Мехмеда было закончено еще до возвращения Сулеймана из
похода.
Сулейман был неутешен, велел возле тюрбе соорудить большую мечеть
шах-заде, ездил вместе с Роксоланой смотреть, как под старыми орехами
Синан-паша закладывает камень в основание здания, которое должно служить
вечной памяти их сына.
В Топкапах все замерло. Не созывался диван. Не принимались
иностранные послы. На султанские обеды не допускался никто, кроме Хасеки.
Сулейман разогнал всех поэтов и певцов, велел сжечь огромный набор дорогих
музыкальных инструментов. Не было речи ни о веселье, ни о войне, и почти
пять лет султан не ходил в походы. Единственное, что он сделал не
откладывая, - послал в Манису на место Мехмеда другого сына Роксоланы -
Селима, похожего лицом, волосами, глазами, улыбкой на свою мать так, что
Сулейман не мог смотреть на него без сладкого содрогания и не отдавал ему
предпочтения при жизни Мехмеда лишь потому, что тот был первородный.
Но жизнь брала свое. Нужно было кормить Стамбул, собирать налоги в
разбросанных на огромных пространствах землях империи, карать и миловать.
Мехмед Соколлу был отправлен к старому Хайреддину Барбароссе - пусть
послужит на море, если на суше не смог уберечь султанского сына. Словно бы
для того, чтобы показать Соколлу, что он потерял, визирем был назван его
бывший товарищ, осторожный и хитрый Ахмед-паша, которого Рустем сразу
назвал <намыленным> и возненавидел открыто, чего Ахмед-паша не мог себе
позволить, ненавидя султанского зятя тайком, что, как известно, много
опаснее. В диване визири ругались, срывали друг с друга чалмы, великий
везирь, не стерпев насмешек Рустем-паши, набросился на него с кулаками.
Рустем выхватил саблю, но замахиваться ею не стал, презрительно заявив,
что он отрубил бы великому визирю все самое ценное для него, но, к
сожалению, оно уже давно отрезано, а голова старого евнуха не представляет
никакой ценности.
- Ты, раб славянский, - рычал и брызгал слюной толстомордый евнух, -
покажу тебе, как я владею саблей! Отхвачу тебе все лишнее на роже, очищу
ее, как апельсин.
- Мое лицо - вход в рай, сквозь который войдет лишь моя душа,
ничтожный ты обрубок, - хохотал Рустем. - Твоя же безобразная морда - вход
в нужник. Ты будешь подыхать в такой зловонной яме, что даже сколопендры и
навозные жуки не бросятся на твой труп!
Великий визирь, разъяренный, бросился к султану и начал кричать, что
он отдает государственную печать и пусть его величество выбирает - либо
он, либо этот босняк!
Султан выбрал Рустема. Сулейман-пашу сослали в Гелиболу, где он в
бессильной ярости дожил до девяноста лет и умер не насильственной смертью,
что могло считаться незаурядным счастьем. Второй визирь Хусрев-паша вскоре
умер голодной смертью от своей неизлечимой болезни. Умер и великий
Хайреддин, освободив место для Мехмеда Соколлу, который неожиданно для
себя стал капудан-пашой. Султан окружал себя людьми чуть ли не вдвое
моложе себя и уже не мог дальше сидеть в столице.
На восточных окраинах империи бунтовали племена, наверное
подстрекаемые кызылбашами, был прекрасный случай дать возможность новому
великому визирю Рустем-паше проявить свои полководческие способности, тем
более что он знал эти края довольно хорошо, а тем временем шах-заде Селим
заменил бы султана, осваиваясь в Стамбуле, постепенно привыкая к
непростому искусству владычества, ведь теперь он наследник, хотя и
неназванный.
Так Сулейман, окруженный полчищами своего непобедимого войска, снова
отправился в великий поход, потому что султан более всего думает о земле,
более всего за нее терпит, более всего для нее трудится и более всего
может для нее сделать, ибо все зло мира побеждается и уничтожается
священной особой султана. И каждая война, которую ведет падишах, тоже
священная - уничтожение всех враждебных султану людей все равно что дождь
на жаждущую землю. Как сказано: <Поистине неправедные не будут счастливы!>
А как же султанша, праведная или нет? И для кого и перед кем?

КРУГ
Когда стояла над мертвым сыном, почувствовала, что под ногами у нее
разверзается бездна, которая легла зиянием между ее прежней жизнью и днем
завтрашним. И не запрудить, не заполнить, не одолеть этой пропасти, ибо ею
стала вся ее жизнь.
Когда босую ввел ее когда-то черный кизляр-ага в султанскую ложницу,
а потом металась она на зеленых султанских простынях, была бездна плоти
глубже морской. Теперь, у сорокалетней, на вершине могущества и отчаяния,
разверзлась перед ней бездна духа глубже всех преисподних, обещанных в
угрозах истерзанным людям, и протяженность ее уже шла не вниз, а вверх,
перевернутая, достигает она звезд.
Бездна была уже и не у ног, не под ногами, - она окружала со всех
сторон, охватывала мертвой петлей, подобно тому кругу, изображение
которого преследовало Роксолану, куда бы она ни ступила: в хамамах и
мечетях, на арках и на окнах гарема и султанских покоев, на светильниках и
дощечках с сурами Корана, на деревянных решетках и каменных плитах, на
цветистых настенных панно и ручках дверей.
С детства осталось воспоминание: когда гремел гром и молнии рассекали
небо, ударяя в леса за Гнилой Липой, душа ее испуганно сжималась, а потом
раскрывалась с радостью, ибо молнии всегда поражают кого-то, а не тебя, не
тебя. Теперь все молнии били только в нее безошибочно и жестоко, а она
была заперта в кругу своего самого высокого в империи (а может, и во всем
мире?) положения, одинокая, покинутая, и не столько из-за человеческой
жестокости и равнодушия, сколько из-за своей недосягаемости. Досягаема
только для страданий и для величия, от которого страдания становятся и
вовсе невыносимыми.
Хотела оставить возле себя Баязида, но султан решил взять его с собой
в поход. Взял также и Джихангира, чтобы показать младшим сыновьям
безмерность извечных османских земель. Возле султанши был теперь Селим да
еще ее доверенный Гасан-ага, который должен был оберегать ее покой или же,
как считали все придворные, выполнять все прихоти, иногда самые
удивительные, к тому же и всегда тайные.
Никто не знал, чем наполнены дни султанши. Сын Селим? Такой похожий
на мать, с точно такой же непокорностью в зеленоватых глазах, может, и
душой такой же? Не объединяло их ничто. Если бы можно было забыть голос
крови, охотно забыла бы и это. Селим убивал дни в пиршествах, на охоте, в
разврате. Оставленный при нем визирь Мехмед Соколлу был достойным
напарником для шах-заде во всем злом, ибо доброго от них не ждал никто, а
сами они давно уже о нем не вспоминали. Топкапы похожи были на какое-то
дикое пристанище охотников - всюду разбросано оружие, где-то воют
охотничьи псы, валяются свежесодранные шкуры оленей и вепрей. Во дворцовых
садах среди медно-красных скал Селим устроил для себя развлечение. В
каменной стене выдолбили углубления, закрыли их крепкими деревянными
решетками и посадили в эти ниши диких орлов. Под каждым из орлов подпись.
Хищники названы были именами врагов султана - императора Карла, римского
папы, шаха Тахмаспа, короля Фердинанда, дожа Венеции. Селим любил
приходить со своей разгульной братией ночью к орлам, с пьяным хохотом
целился из мушкета, бил под низ их клеток, гремел выстрел, крошился
камень, огромные птицы со злобным клекочущим криком хищно срывались с
места, пытались ударить крыльями, но в нишах было слишком тесно для этого,
крылья оставались свернутыми, только ударялись о камень так, что летели
перья. А Селим торжествовал:
- А что, император, как тебе, негодяй?! А ты, папа, почему вопишь? А
шах? Или уснул? А ну-ка, Мехмед, подай мне мушкет!
В конце лета истосковавшаяся султанша забрела к этой скале с орлами,



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 [ 128 ] 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.