read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:

ЭТО ИНТЕРЕСНО

Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com


- Сам, бедняга,- сказал я. - Тяжела доля его:
- А нарисовано это для чего?
- Чтобы душа землю не покидала.
- З-зачем?
- Страшно, наверное, стало. Видишь ли, в аду есть как бы особое
отделение: карцер, что ли: А так - душа не попадет в ад и здесь,
наверху, потихоньку истлеет.
- Значит, с его характеристикой и в ад не возьмут?- Коломиец
посмотрел на удавленника.- З-зараза: возись с тобой:
Он поплевал на ладони и взялся за лопату. И мы упокоили
предполагаемого
Розуотера по-людски.
Ящик, на который он поднимался, чтобы сделать последний шаг, был
из нашего лагеря.
- Кто у тебя в этой коробке возится? - спросил Коломиец,
встряхивая перевязанный проволокой стерилизатор.
- Зверя поймал, - сказал я.
- Не сдохнет?
- Раз до сих пор не сдох: Ты лучше скажи, зачем ты сахар погрузил?
- А чего добру пропадать? Ребята в Браззавиле бражку поставят:
Он плавно двинул сектор газа, и разговаривать стало трудно.
Промедление смерти (Москва, 1953, март)
Генерал-полковник медицинской службы Семен Павлович Великий то и
дело засыпал, роняя голову на стол. Весь день к нему в госпиталь везли
раздавленных и покалеченных на Трубной, и весь день он провел на ногах
за операционным столом, подбодряя себя единственно спиртом.
- Я, сударики мои, - сказал он, в очередной раз придя в себя, -
скольких уж царей перехоронил, а такого бардака никогда не было. Народ
к смерти спокойно относился, и всякий мужик твердо знал, что никакому
государю от курносой не отвертеться. Помер - ну и царствие небесное. А
тут - словно взаправду отца родного хоронят. Хера ли на него
любоваться? Взбесился народ... Да и то сказать - Эрлика без жертв не
погрести.
Мы сидели в просторной горнице небольшого домика в Марьиной Роще.
За окнами стояла мертвая тишина, словно весь город притих от
невыносимого ужаса. Эхо неслыханной мощи инкантаментума, прогремевшего
наизвестно из каких сфер в ночь на третье марта, все еще витало над
Москвой, вызывая кровавые закаты и кружение облаков. И бандитам, и
чекистам, и милиционерам было страшно выходить из дому в эту ночь.
Посреди стола возвышался объемистый хрустальный графин, свет свечи
играл на его гранях.
- Разлей, сыне, - приказал мне инок Софроний. - Помянем невинно
убиенных в сей скорбный день.
Меня нисколько не смущала и не унижала роль кравчего - в конце
концов я был здесь самым младшим. И на капитуле Пятого Рима мог
присутствовать лишь с правом совещательного голоса, как принято нынче
выражаться, да и то лишь, когда позовут. Я все еще оставался в чине
малого таинника, и на звание таинника великого мог претендовать самое
малое лет через пятьдесят после первого посвящения - стало быть, лишь
в тысяча девятьсот семьдесят первом году. В Пятом Риме продвижение по
службе шло медленно.
Мы выслушали заупокойную молитву, встали, перекрестились и осушили
по простой граненой стопке.
- А теперь, дети мои, к делу, - сказал инок Софроний, отерев уста.
- Итак, кто из вас, аспиды и василиски, помог вождю российскому
покинуть обитель слез и юдоль скорби?
Он обвел всех сидящих в горнице пронзительными черными глазами
так, что поежились даже самые бесстрашные.
Конспирация в Пятом Риме всегда была но высоте, но замаскироваться
так, как
Софроний, не удалось никому. Глава самого могущественного тайного
ордена в мире жил в коммунальной квартире на Сивцевом Вражке, и даже
там своей комнаты не имел, а ютился на антресолях, именуемых иногда
полатями. Но и этого бывало недостаточно злонравным соседям, прав был
покойный Михаил
Афанасьевич. Они то и дело пытались выпихнуть живучего старичка в
дом престарелых. Для пресечения подобных попыток в коммуналку прибывал
обычно
Семен Павлович, а то и сам воевода Фархад. Однажды за недосугом
послали и меня, и тогда я понял, что куда легче утихомирить
взбесившегося элементала, нежели смертного, возжелавшего чужих
полатей. Несколько месяцев охранительные чары действовали, а потом
начиналось все сначала. В конце концов я догадался хорошенько угостить
и щедро вознаградить тамошнего участкового и даже положил ему
небольшое жалованье - тут все и прекратилось...
- Говори, воевода! - потребовал старец.
Михаил Васильевич Скопин-Шуйский, он же Фархад, был мрачен. Два
дня назад он послал особого курьера к маршалу Жукову, и если курьер не
вернулся до полуночи, то не вернется уже никогда. Курьером этим мог
стать и я...
- Ты меня, отче, знаешь, - сказал Фархад. - Никогда не действовал
я ни заговором, ни ядом - ведаешь ведь, что меня самого Васька Шуйский
ладился отравить. Ну а уж подушкой спящего старика душить - обижаешь,
отче.
И развел руками. Ладони у него были такие широкие и крепкие, что
никакой подушки и не понадобилось бы.
- А ты, лекарь, смерти помощник? - воззрился старец на Великого.
Семен
Павлович молча поглядел на него, потом налил стопку, выпил,
зажевал парниковым огурцом и только тогда сказал:
- Клятву Иппократову даже и по твоему, отче, приказу не нарушил
бы.
- Да? - сказал Софроний. - А кто на правительственных дачах
озорничал, живоходящего покойника сотворил? С юнца, - он поглядел на
меня, которому исполниться должно было через месяц пятьдесят девять
годочков, - с юнца спрос невелик, ибо сущеглуп и зелен еси...
- Сказал же - нет! - чуть не сорвался на крик Семен Павлович. -
Хоть я и выблядок, а все же царский сын, и неприлично мне врать...
("Выблядков отдавать в художники" - вспомнился мне указ Петра
Великого).
- Добро, - махнул рукой Софроний. - Еще неизвестно, чей твой
батюшка-то сын был... Верю. А ты что скажешь, ляше гордоустый?
Пан Ежи Твардовский в пиджачной паре и вышитой по вороту рубашке
выглядел как подгулявший председатель колхоза из фильма "Богатая
невеста". Вот у него-то было множество оснований прикончить Усатого
Батьку.
Пан Ежи был единственным уцелевшим из небольшого польского филиала
Пятого Рима и вообще единственным уцелевшим после расстрела в
Катыни.



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 [ 128 ] 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.