не дошел до дому. И я увидел, что дочь моего дяди испускает глубокие
вздохи и говорит такие стихи:
том вытерла слезы и, подойдя ко мне, поцеловала меня и стала прижимать
меня к груди, а я отстранялся от нее и укорял себя.
ночью". И я отвечал ей: "Да, а проснувшись, я нашел игральную кость, па-
лочку для игры в таб, финиковую косточку и семечко сладкого рожка, и я
не Знаю, почему она так сделала". И я заплакал и, обратившись к Азизе,
сказал: "Растолкуй мне, на что она указывает этими знаками, и скажи, что
мне делать. Помоги мне в том, что со мной случилось!" - "На голове и на
глазах! - сказала она. - Палочкой от таба, которую она положила тебе на
живот, она указывает, что ты пришел, а твое сердце отсутствовало; и она
как будто говорит тебе: любовь не такова, не причисляй же себя к любя-
щим. А косточкой финика она говорит тебе: если бы ты был влюблен, твое
сердце, наверно, горело бы от любви, и ты не вкушал бы сладости сна, ибо
любовь сладка, как финик, и зажигает в душе уголь. Рожковым семечком она
тебе указывает, что сердце любимого утомилось, и говорит тебе: терпи
разлуку с нами, как терпел Иов". Когда я услышал это толкование, в моей
душе вспыхнули огни и в моем сердце усилились горести, и я вскричал:
"Аллах предопределил мне спать, так как у меня мало счастья! О дочь мое-
го дяди, - сказал я потом, - заклинаю тебя жизнью, придумай мне хит-
рость, чтобы я мог добраться до нее". И Азиза заплакала и отвечала: "О
Азиз, сын моего дяди, мое сердце полно дум, и я не могу говорить. Но иди
сегодня вечером в то же место и остерегайся уснуть, тогда ты достигнешь
желаемого. Вот так лучше всего поступить, и конец". - "Если захочет Ал-
лах, я не засну и сделаю так, как ты мне велишь", - сказал я; и дочь мо-
его дяди поднялась и принесла мне пищу, говоря: "Поешь теперь вдоволь,
чтобы у тебя не осталось желания". И я поел досыта, а когда пришла ночь,
Азиза принесла мне великолепное платье, одела меня в него и взяла с меня
клятву, что я скажу той женщине упомянутый стих, и предостерегла меня от
сна. А потом я вышел от дочери моего дяди и отправился в сад и пошел в
помещение. Я посмотрел на сад и стал открывать себе глаза пальцами и
трясти головой, а когда пришла ночь..."
о счастливый царь, что юноша говорил Тадж-аль-Мулуку: "И я вошел в сад и
поднялся в помещение, и посмотрел на сад. И когда пришла ночь, я стал
открывать себе глаза пальцами и трясти головой. Я проголодался оттого,
что не спал; и на меня повеяло запахом кушаний, и мой голод усилился, и
тогда я направился к скатерти и, сняв покрывало, съел от каждого кушанья
по кусочку. Я съел кусок мяса и, подойдя к фляге с вином, сказал себе:
"Выпью кубок!", и выпил, а потом выпил второй и третий, до десяти, и ме-
ня ударило воздухом, и я упал на землю, как убитый, и пролежал так, пока
не настал день. И я проснулся и увидал себя вне сада, и на животе у меня
был острый нож и железный дирхем. И я испугался, и взял их и принес до-
мой, и увидел, что дочь моего дяди говорит: "Поистине, я в этом доме
бедная и печальная, нет мне помощника, кроме палача!"
шился чувств; а очнувшись от обморока, я осведомил Азизу о том, что со
мною произошло, и сказал ей: "Я не достиг желаемого!" И она сильно опе-
чалилась за меня, увидев, что я плачу и мучаюсь, и сказала: "Я уже обес-
силела, советуя тебе не спать, ты не слушаешь моих советов. Мои слова
тебе ничем не помогут". - "Заклинаю тебя Аллахом, растолкуй мне, на что
указывает нож и железный дирхем!" - сказал я ей; и она отвечала: "Желез-
ным дирхемом она указывает тебе на свой правый глаз и заклинает тебя им
и говорит: "Клянусь господом миров и моим правым глазом, если ты вер-
нешься другой раз и уснешь, я зарежу тебя этим ножом!" И я боюсь для те-
бя зла от ее коварства, о сын моего дяди, и мое сердце полно печали о
тебе, но я не могу говорить. Если ты знаешь, что, вернувшись к ней, не
заснешь, - возвращайся к ней и берегись сна, тогда ты получишь то, что
тебе нужно; если же ты знаешь, что, вернувшись к ней, заснешь, как всег-
да, и после этого пойдешь к ней и вправду заснешь, - она тебя зарежет".
помоги мне сегодня ночью!" - воскликнул я, и она сказала: "На глазах и
на голове! Но только если ты послушаешься моих слов и будешь повино-
ваться моему приказу, нужда твоя будет исполнена". - "Я слушаю твои сло-
ва и повинуюсь твоему приказу!" - воскликнул я; и она сказала: "Когда
настанет время уходить, я скажу тебе". А затем она прижала меня к груди
и, положив меня в постель, до тех пор растирала мне ноги, пока меня не
охватила дремота, а когда я погрузился в сон, она взяла опахало, села
около изголовья и обвевала мое лицо до конца дня. А под вечер она разбу-
дила меня; и, проснувшись, я увидел, что она у моего изголовья с опаха-
лом в руках и так плачет, что слезы промочили ей одежду, но, увидев, что
я проснулся, она вытерла слезы и принесла кое-какой еды; и когда я стал
отказываться, сказала мне: "Разве я не говорила тебе: "Слушайся меня и
ешь". И я принялся есть, не противореча ей, и она клала мне пищу в рот,
а я жевал, пока не наполнился, и потом она напоила меня отваром грудной
ягоды с сахаром и, вымыв мне руки, осушила их платком и обрызгала меня
розовой водой. И я сидел с ней в полном здоровье, а когда смерклось, она
надела на меня одежду и сказала: "О сын моего дяди, бодрствуй всю ночь и
не засыпай; она придет к тебе сегодня только в конце ночи, и если захо-
чет Аллах, ты сегодня ночью встретишься с нею. Но не забудь моего нас-
тавления". И она заплакала, и моему сердцу стало больно за нее, что она
так много плачет. "Какое же это наставление?" - спросил я; и она сказа-
ла: "Когда будешь уходить от нее, скажи ей стих, который я раньше гово-
рила"" И я ушел от нее радостный, и отправился в сад, и вошел в помеще-
ние сытый, и сел, и бодрствовал до четверти ночи. А затем ночь показа-
лась мне длинной, как год, и я сидел, бодрствуя, пока не прошло три чет-
верти ночи и закричали петухи, и я почувствовал сильный голод из-за дол-
гого бдения. И я подошел к столику и ел, пока не насытился, и голова моя
отяжелела, и я захотел заснуть, но вдруг увидел свет, который приближал-
ся издалека. Тогда я встал, вымыл руки и рот и разбудил свою душу, и че-
рез малое время вдруг та женщина приходит с десятью девушками, и она
между ними - как луна между звезд. На ней было платье из зеленого атла-
са, вышитое червонным золотом, и она была такова, как сказал поэт:
на то, что терпел в любви.
сон не одолел тебя? Раз ты бодрствовал всю ночь, я знаю, что ты - влюб-
ленный, так как примета любящих - не спать ночью в борьбе со страстями".
она подошла ко мне, и прижала меня к груди и поцеловала меня, а я поце-
ловал ее, - и это была ночь радости для сердца и прохлады для взора, как
сказал о ней поэт:
вдруг схватила меня и сказала: "По стой, я тебе что то скажу..."
о счастливый царь, что юноша говорил Тадж-аль-Мулуку: "Когда я хотел уй-
ти, она схватила меня и сказала: "Постой, я тебе что то расскажу и дам
тебе наставление".
разостлала его передо мною, и я увидел там изображение газели вот такого
вида, и до крайности удивился и взял его. И мы с кою условились, что я
буду приходить к ней каждую ночь в этот сад, а потом я ушел от нее ра-
достный и от радости забыл тот стих, который мне поручила сказать дочь
моего дяди. А та женщина, давая мне лоскут с изображением газели, сказа-
ла:
ее, и она ответила: "Ее имя - Нураль-Худа; храни этот лоскут". И я прос-
тился с нею, и удалился радостный, и пошел, а войдя к дочери моего дяди,
я увидел, что она лежит; но, увидав меня, она встала (а слезы ее лились)
и подошла ко мне, и поцеловала меня в грудь, и спросила: "Сделал ли ты
так, как я тебе поручила, и сказал ли стих?" - "Я забыл его, и меня от
него отвлекло не что иное, как изображение этой газели", - ответил я и
Посняков Андрей
Корнев Павел
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Шилова Юлия
Каменистый Артем