Чтение 128–й страницы книги ~Джин Грин - неприкасаемый: карьера агента ЦРУ №14~

Мичигана.

О, этот вопль, последний крик заживо сжигаемого напалмом человека! Вот
бегут к джунглям два партизана, неся на лесенке раненого товарища. И вдруг
все трое разом вспыхивают белым пламенем...

Но вот один из истребителей загорелся и, волоча шлейф дыма, врезался в
стену джунглей. Взрыв. Костер. Среди вьетконговцев раздался исступленный
крик торжества, а пятерка Т-28 еще исступленнее поливала напалмом и
расстреливала трепещущую человеческую плоть. И, только израсходовав все
боеприпасы, реактивные истребители сделали каруселью широкий круг над
догоравшими обломками, меченными белой звездой американских ВВС, и улетели
на базу

Гуннар Бликсен, этот бывший эсэсовец и шведский барон, - нордически
голубые глаза, светлая бородка - положил на плечо свой разогретый стрельбой
МГ-42, старый и надежный вермахтовский пулемет.

- Кажется, на сегодня все, - сказал он бесстрастно, жуя тропический
концентрированный шоколад. - А было довольно жарко. Пора в отпуск. К бабам.
Надоело.

- Надоело? - вяло переспросил Джин, отирая мокрый лоб. - А я думал, вы из
тех, кому нравится выпускать кишки у ближнего.

- Собачья жизнь, - зевнув, проговорил барон-ландскнехт. Он закурил
сигару. - Говорят, год собачьей жизни равен семи годам человечьей. Когда мне
стукнуло восемнадцать, я ушел в крестовый поход против жидов и комиссаров
двадцать два года назад. С тех пор я жил жизнью собаки. Выходит, мне
восемнадцать плюс сто пятьдесят четыре. Итого сто семьдесят два года. - Он
сплюнул, пряча зажигалку. - А вы этому Лотоцкому особенно не верьте Я его
хорошо помню по России - страшный человек.

- Этому страшному человеку, - сказал Джин заинтересованно, тоже
закуривая, - мы все сегодня обязаны жизнью. Если бы не он, нам наверняка бы
устроили новый Дьен-Бьен-Фу!

- Я об этом вашем "спасителе", - проронил барон, - такое могу
рассказать...

Он прожил еще всего полминуты. Он снова зевнул и встал во весь рост над
мешками с землей, оглядывая пылающую и дымящую белую зону.

В неверной тишине ударом погребального колокола прозвучал выстрел. Меткий
вьетконговский снайпер, вооруженный трофейной американской винтовкой М-1
"гаранд" с оптическим прицелом, влепил барону пулю между глаз.

В знак окончания боя Джин выстрелил вверх три зеленые ракеты. Где-то на
опушке джунглей раздался печальный серебристый звук горна - сигнал окончания
боя и сбора.

Джин медленно спустился с вышки. Навстречу шел Лот в разодранной, грязной
форме, весь в сухой красной глине, с лоснящимся от пота счастливым лицом

- Славный денек! - сказал он весело. - И поработали мы все на славу!
Прикажи, пожалуйста, радисту вызвать для нас вертолет! Кстати, совсем, забыл
- я ж привез тебе письмо.

Джин разорвал конверт, развернул вдвое сложенную бумажку:

"Милый! Ты стал совсем несносен. Неужели мы проиграем без тебя эту войну,
если ты приедешь хоть на пару дней в Сайгон! Я остановилась в "Мажестике".
Переговорила вчера на приеме со всем начальством "зеленых беретов", включая
главного представителя "фирмы", главного генерала из МАК-5 - штаба военной
помощи - и нашего посла в Сайгоне. Говорят, что выше всей этой большой
"бронзы" стоят только председатель комитета объединенных начальников штабов
и президент. Доберусь и до них, если ты не примчишься в Сайгон. Сгораю от
любви. Если не приедешь, сожгу себя, как буддийская монахиня. Из Америки с
любовью. Ширли".

Джин скомкал бумажку, сунул ее в карман. На лице Лота застыло выражение,
обычное для игроков в покер.

Подсчитали потери: тридцать четыре офицера и солдата убиты, пятьдесят
восемь ранены, из "красных беретов" ранены пятеро, из "зеленых" - убит
Фрэнк, легко ранен Берди, из "викингов" убит Гуннар Бликсен-Финеке, двое
легко ранены...

- Тебе, Лот, придется взять тела Фрэнки и Бликсена с собой, - с
бесконечной усталостью в голосе сказал Джин.

- О'кей, Джин. Слушай, я дьявольски проголодался. Утром перед вылетом
сюда я почти ничего не ел - знал, что будет бой, а воевать лучше натощак, на
случай ранения живота...

- Чего-чего, а кормят нас отлично. В холодильнике ты найдешь пиво,
консервированную ветчину, замороженные крабы, рационы "Си" и все, чем богат
"Пи-экс10" в Сайгоне. Словом, можешь поесть почти как на крыше
"Сент-Риджеса".

Один из семерки "самураев", тот самый, что служил с Гуннаром Бликсеном в
дивизии СС "Викинг", вышел вперед.

- Гуннара не стоит везти вертолетом на базу, - сказал он бесстрастно, с
сильным немецким акцентом. - Вашего Фрэнки есть смысл выпотрошить,
забальзамировать, уложить в цинковый гроб и отправить через Манилу и
Сан-Франциско на родину, на Арлингтонское кладбище - Фрэнки будет оплакивать
вся его стопроцентная американская семья. А у Гуннара никого на свете нет -
вся его семья накрылась во время американского налета на Гамбург. Поэтому по
древней традиции викингов мы предадим его тело сожжению. Так поступали мы и
в России - за нашей дивизией СС "Викинги" до самого Кавказа, до Грозного и
обратно следовал полевой крематорий.

..Лот прочитал заупокойную молитву. Они стояли в строю на плацу перед
огромным костром, на котором, дергаясь и корчась, сгорало облитое бензином и
оружейным маслом тело "викинга", труп голубоглазого ландскнехта из далекой
северной страны.

Сначала сгорела бородка...

Перед костром замер в почетном карауле длинный ряд из тридцати шести
воткнутых штыками в землю винтовок и автоматов Ар-15. На каждый приклад
надета каска убитого и рядом пара высоких армейских башмаков на толстой
каучуковой подошве.

По команде "смирно" вытянулись сержант-знаменщик, офицеры, за ними -
"викинги", "зеленые береты" и "красные береты", еще дальше - солдаты АРВН.

- Будь я проклят, - поморщив нос, шепотом сказал Лот Джину, - если эта
церемония не напоминает мне сожжение тела фюрера в саду рейхсканцелярии. Он
тоже распорядился, чтобы его похоронили как викинга.

Трещал костер, печально пел "Сайленсиум" солдатский горн, и эхо в
джунглях вторило солдатскому реквиему. А Джин думал о том, что вся
бессмысленная, искалеченная жизнь голубоглазого ландскнехта, этого
профессионального убийцы в мундире, не жуткий анахронизм, а неотъемлемый
штрих современности, каинова печать на шестидесятых годах просвещенного
двадцатого века... И все восставало в нем против мрачной атавистической
романтики "зеленых беретов" и напалма, против преступного вранья военщины и
лживой театрализации смертоубийства.

А затем, когда по команде рассыпался строй, случилось нечто такое, что
потом всю жизнь кошмаром преследовало Джина.

К офицерскому бункеру, где стояли, распивая и закусывая офицеры и
"викинги", подошла большая толпа солдат с "красными беретами" впереди. Все
они скалили зубы в слегка смущенных улыбках, словно ожидая похвалы за дело
какой-то особой доблести.

И вдруг Джин заметил на груди "дай-уи" - капитана "красных беретов" -
странную гирлянду из... окровавленных человеческих ушей.

Капитан "красных беретов" сделал два шага вперед и, улыбаясь, произнес на
ломаном английском языке:

- Сэр, майор обещать пятнадцать долларов за Вьетконг ухо! Давать деньги
сейчас!

Алым огнем полыхнуло перед глазами у Джина. Прыжок, удар кулаком в
челюсть, и "дай-уи", описав в воздухе полусальто, грохнулся на утрамбованную
землю плаца.

Лот швырнул прочь куриную ножку, быстрым шагом подошел к нему и, рывком
ставя его на ноги и отряхивая сильными шлепками, строго и громко проговорил
в сторону Джина:

- Это безобразие, лейтенант Грин! Прошу помнить, что вы всего-навсего
американский советник. Делаю вам строгий выговор и предупреждаю, что о вашем
недостойном поведении будет доложено командованию Баткэта. Не удивлюсь, если
это задержит ваше производство в капитаны. "Дай-уи"! - обратился он к
капитану "красных беретов". - Я приношу вам глубокие извинения!

Джип и сам уже раскаивался в своей опрометчивости, растерянно потирая
правый кулак.

- Сколько же у вас ушей? - дружески спросил Лот капитана "красных
беретов".

- Двадцать четыре, - ответил тот, с трудом ворочая челюстью и меча молнии
в сторону Джина, который формально был всего-навсего советником.

- Значит, - полез за бумажником Лот, - я вам должен выплатить триста
шестьдесят долларов, то есть три тысячи шестьсот пиастров. Таких денег я с
собой не ношу, извольте получить чек на сайгонский банк.

- Тэнк ю вери, вери мач! - поблагодарил "дай-уи", принимая чек и
передавая Лоту гирлянду с человеческими ушами.

Лот спокойно взял гирлянду и кинул ее одному из "викингов".

- Возьмем с собой, - бросил он - Покажем начальству в Баткэте, а то они
перестали верить нашим рапортам о потерях противника. Кстати, любопытная
штука: вы, ребята, все помните, что и у нас в России было то же соотношение
оккупационных марок и рейхсмарок - десять к одной.

Он отошел к Джину, незаметно подмигнул ему и сказал вполголоса:

- Держи себя в руках, парень!

Но следом за Лотом двинулась целая свора "красных беретов" и солдат АРВН.
Все они хотели получить пиастры за уши, отрезанные у своих братьев - убитых
партизан Вьетконга.

- Кранц! Заприходуй уши Ви-Си и выпиши им чеки. Только смотри, чтобы они
не обжулили тебя. Я предупредил их, что оплачиваться будет только правое
ухо!