сомнений быть не может. Поэтому я лишь поклонюсь тебе... - улыбаясь, она
сделала реверанс. - ...и пожелаю доброго дня.
Сюзан в кладовую. Захлопнула дверь, задвинула засов и, сверкая глазами,
повернулась к ковбоям, которые все это время молча стояли у нее за спиной.
пленница не денется, и поднялась в апартаменты своего брата дожидаться
Джонаса или известий от Джонаса. Эта сука с превращенным в сплошной синяк
лицом, что сидела между мешков с морковью и картошкой, ничего знать не
могла, но ее слова
выходили.
полдень. И непривычная тишина вновь воцарилась над Хэмбри.
праздник Жатвы. Вот и "Приют путников" не бурлил весельем. Более двух сотен
мужчин толпились под стеклянным взглядом Сорви-Головы, пили без продыха, но
слышались в зале лишь шарканье ног да нетерпеливый стук стакана о стойку
бара, свидетельствующий о том, что кого-то из клиентов замучила жажда.
мелодию, которая всем всегда нравилась, и тут же ковбой с родимым пятном на
щеке приставил ему нож к уху и посоветовал прекратить шуметь, в противном
случае пообещав выпустить мозги через барабанную перепонку. Шеб, которому
совершенно не хотелось расставаться ни с мозгами, ни с барабанной
перепонкой, не заставил просить себя дважды. Тут же поднялся со скамьи и
прошел за стойку бара помогать Стенли и Красотуле наполнять стаканы.
украли, это они уже поняли, но не знали, как на это отреагировать. Да, еще
будет большой костер, в котором сгорят все пугала, но на поцелуи и танцы
рассчитывать не приходилось. Их лишили и конкурса загадок, и скачек, и боя
свиней... отняли возможность повеселиться. Они не могли достойно проводить
год! Вместо положительных эмоций они получили убийство под покровом ночи и
побег преступников. И лишь надежду на месть вместо уверенности в том, что
виновные будут наказаны. Толпа в "Приюте путников", все более напоминавшая
черную грозовую тучу, готовую разразиться молниями, жаждала, чтобы ей
сказали, что надо делать.
Эльда.
колокола растаял в холодном воздухе, двери салуна распахнулись, и в зал
вошли две женщины. Многие знали старуху, что шла первой, и некоторые из них
перекрестили глаза большим пальцем, чтобы отвести от себя ее черный взгляд.
То была ведьма с Кооса, и хотя лицо ее покрывали язвы, а глаза запали так
глубоко, что едва виднелись в глазницах, она буквально лучилась энергией,
губы ее ярко алели, словно она только что наелась зимней вишни.
руку к боку. Ее лицо цветом не отличалось от мела.
у стойки, под двухголовым чучелом, повернулась лицом к молчаливым ковбоям и
горожанам.
никогда не требовался любовный эликсир, порошок, который возвращал силу
падающему концу, или капельки, предназначенные для надоевшей тещи. Я - Риа
с Кооса, а эта женщина, что стоит рядом со мной, тетя девушки, которая
прошлой ночью освободила трех убийц... той самой девушки, что сама убила
городского шерифа и хорошего молодого парня... жена которого ждет ребенка.
Он стоял перед ней с поднятыми руками, молил сохранить ему жизнь ради жены
и еще не рожденного ребенка, но она все равно застрелила его! Жестокая!
Жестокая и бессердечная!
и в зале воцарилась тишина. Медленно, не опуская рук, она обвела всех
взглядом.
выкрикнула она все тем же скрипучим голосом. - Встретили с распростертыми
объятиями, накормили и обогрели, а они ответили на это черной
неблагодарностью! Убили тех, кого вы любили и уважали, сорвали праздник
Жатвы, и только боги знают, какие беды обрушатся на нас в следующем году!
действительно боялись, что зло этого года перекинется на следующий,
возможно, даже вновь приведет к мутациям скота, о чем на Внешней Дуге уже
начали забывать.
оно и к лучшему - зачем пятнать нашу землю их чужеродной кровью? Но
осталась одна... выросшая среди нас... женщина, предавшая город и убившая
его сынов.
пропустить ни одного слова. Лица еще более посуровели, глаза превратились в
щелочки. Тут Риа вытолкнула вперед бледную, худосочную женщину в черном
платье. Поставила ее перед собой, как куклу, зашептала ей на ухо... но
шепот этот каким-то образом услышали все.
сказала она. И потом соблазнила Уилла Диаборна. Ценой ее тела стало
достойное положение в Галааде, куда она приехала бы вместе с ним... и
убийство Харта Торина. Диаборн заплатил назначенную цену. Заплатил с
радостью, ибо возжелал ее. Ему помогали друзья.
оказался у них на пути. А может, они решили заодно расправиться и с ним.
скверны, прежде чем она успела расползтись, - проворковала Риа.
втягивая запахи грэфа, пива, виски и табака в свои стародевственные легкие.
должна сказать.
криком, но вздохом. Словно осенний ветер зашелестел последними листьями на
голых ветках.
легкие горели огнем, бок свело судорогой. Он повалился на мягкую траву
Спуска с перекошенным от боли лицом.
с каждой минутой расстояние до них увеличивается, но прекрасно понимая, что
бежать, пока не утихнет боль в боку, он не сможет. А попытка подняться
прямо сейчас приведет к тому, что боль снова уложит его на траву. Вот он
лежал, изредка поднимая голову и глядя вслед удаляющимся плохому Охотнику
за гробами и сэй Сюзан, и уже собрался встать, когда Капризный укусил его.
Не ткнулся мордой в задницу, отнюдь, прихватил как следует. В последние
двадцать четыре часа Капи тоже пришлось несладко, и ему не понравилось, что
человек, который и навлек на него все эти несчастья, лежит на земле,
отдыхает.
действие: Шими начисто забыл про все остальное. - Зачем ты это сделал,
Капи? - Шими энергично потирал зад, большие слезы боли катились по щекам. -
Ужасно больно... сукин ты сын!
удается только мулам и верблюдам, и заржал. Для Шими ржание это прозвучало,
как смех.
передних копыт. Когда Шими потянулся к ней, Капи попытался укусить его
вновь, но юноша оказался проворнее, крепко врезав по узкой голове мула.
Капи фыркнул и мигнул.
тебя мне придется неделю испражняться на корточках. И твоя глупая шутка
привела к тому, что мне еще долго не удастся сесть на стул. - Он обмотал
веревкой запястье и залез на мула. Капи не попытался его сбросить, но Шими
все равно болезненно поморщился, когда его травмированные ягодицы коснулись
хребта мула. И все равно мне повезло, подумал Шими, двинув ногами в бока
Капи. Да, задница болит, зато не надо идти пешком... или бежать.
быстрее, сукин ты сын!
поводу и без оного. Проку от этого не было никакого - крейсерскую скорость
Капи выбирал по собственному усмотрению.
Добравшись до Дома-на-Набережной, Шими спешился за аркой, ведущей во двор,
не зная, что делать дальше. В том, что они приехали сюда, сомнений у него
Суворов Виктор
Шилова Юлия
Корнев Павел
Шилова Юлия
Вронский Константин
Сертаков Виталий