разбитым городом, затуманенным пылью и дымом от предыдущих бомбовых
налетов. С востока надвигалась ночь.
вспышка не мешала ему смотреть. Пока Гитлер стоял, дрожа, над останками
своих видений, валяющимися у него под ногами, фельдмаршал прикрывал рот
ладонью, сдерживая в себе крик.
размышлял, что кое-где это время известно как час волка. В данном случае,
однако, это было одиннадцать часов солнечного утра середины июня, и даже
волку надо было быть осторожным с лондонским уличным движением.
автомобили двигались по набережным Темзы, вливаясь в водоворот
Трафальгарской площади. Он чувствовал себя свежим и оживленным. Так было
всегда после встречи со смертью и ее поражения, по крайней мере на
какое-то время. На нем был темно-синий костюм, белая рубашка и голубого
рисунка галстук, а под одеждой у него ребра были стянуты лейкопластырем.
Рана на ладони была еще забинтована, а бедро причиняло боль, но он был в
порядке. Он опять будет бегать, так же, как всегда.
Дни, похожие на этот, не кажутся такими хорошими, когда лежишь в постели.
было морщинок, которые наложила боль. Ну, возможно, некоторые все же
остались: такова жизнь.
Королевских военно-воздушных сил. Волосы у Лазарева отросли и он оставил
бороду, хотя сейчас она была опрятно расчесана. Он был чище мыла, и даже
пахло от него мылом. Левая рука и плечо под курткой ВВС были залеплены
пластырем, пластиковая заплата скрепляла разбитую ключицу.
осознала, что по-своему, в своем грубоватом роде, Лазарев был очень
красив. - Прошу прощения, что опоздал.
ровно к одиннадцати часам. - Раз уж заговорили о войне, вы что, записались
в Королевские ВВС?
на родном языке, - и как раз вчера мне присвоено за заслуги звание
капитана. Я летал на "Спитфайре". Ах, что за самолет! Если бы у нас были
"Спитфайры", мы бы... - Он опять улыбнулся и не договорил. - Я собираюсь
возвратиться сразу же, как смогу. - Он пожал плечами. - Как я уже говорил,
в небе я - лев. А что насчет вас обоих?
выражение.
город, тем более красивый от того, что над ним больше никогда не будут
летать немецкие бомбардировщики. Плохая погода вынудила перенести день Икс
с пятого на шестое; с этого дня сотни тысяч солдат союзников, высадившихся
на побережье Нормандии, крепко давили на нацистов, загоняя их обратно в
Германию. Война, конечно, еще не окончена, будет еще много тяжелых
испытаний и несчастий, пока нацистов не загонят обратно в их логово. Но
первый шаг был сделан. Вторжение в Европу было великим, хотя и дорого
обошедшимся, успехом. Теперь освобождение Парижа было вопросом нескольких
недель, и родина Габи скоро будет свободна.
отступление, пошатнувшаяся немецкая военная машина попала между -
осмеливался ли он думать об этом? - стальными кулаками Америки,
Великобритании и России.
О Мак-Каррене и Габи, о подземных переходах, о Камилле и Мышонке, о
схватке на крыше парижской Оперы, стычке в лесу под Берлином, разрушенном
доме и разрушенной жизни Мышонка, Железном Кресте, не значившем ровно
ничего. Он думал о "Рейхкронене" и смертельном поезде Гарри Сэндлера, о
камерах Фалькенхаузена и о долгом полете в Норвегию. О Китти и ноже с
кривым лезвием.
мальчиком бежал за воздушным змеем по русскому лесу. Этот путь вел его по
миру радости и печали, трагедии и триумфа, к этому великому моменту, за
которым лежало будущее.
действительности принадлежал. Заняв свое место в мире людей, он сделал
чудо реальностью. Он не думал, что подвел Виктора. Скорее даже, Виктор мог
бы гордиться им, как отец гордится любимым сыном.
этом мире, он бы взял из него все лучшее.
широковатой нижней челюстью и гвоздикой на лацкане.
дверь во внутренний кабинет.
вышел им навстречу. Да, слышал про ваши громкие дела, сказал он.
Пожалуйста, садитесь! Он указал им на три кресла. Церемония награждения,
сказал он, будет маленьким, спокойным мероприятием. Нет смысла привлекать
внимание прессы к столь личному событию. Согласны ли они с этим? Конечно,
они согласились.
сказала, что нет, извлек из сигарной коробки розового дерева на своем
столе одну из своих длинных традиционных сигар и зажег ее. - Вы должны
сознавать, какую службу сослужили для Англии. И даже для всего мира.
Неоценимую службу. У вас есть друзья в высоких сферах, и обо всех вас
хорошо позаботятся. Да, раз уж мы заговорили о друзьях! - Он полез в ящик
стола и вытащил оттуда конверт, запечатанный воском. - Это от вашего
друга, майор Галатин.
скрылся в кармане пиджака.
что к концу лета нацисты будут воевать уже внутри Германии. Их планы
химической войны бесславно разбиты; не только в этом деле со "Стальным
Кулаком", сказал он, но также из-за... скажем, растворения Густава
Гильдебранда?
вопрос.
родственники в Германии?
синего дыма.
и остановились на Даунинг-стрит. Лазарева ждал автомобиль с водителем из
Королевских ВВС. Он одной рукой обнял Чесну, потом похлопал по спине
товарища.
улыбнулся, но глаза у него были слегка влажными. - В ее присутствии веди
себя как джентльмен... что значит, как англичанин, а не как русский!
был настоящим джентльменом, несмотря на то, что был русским. - А где
будешь ты?
лукаво, похлопал Майкла по плечу и влез в ожидавший автомобиль, словно
член королевской семьи. Водитель из Королевских ВВС отъехал от бордюра, и
Лазарев отдал Майклу честь. Затем автомобиль растворился в уличном
движении.
еще слегка прихрамывала, но лодыжка у нее заживала без осложнений. Он
любил компанию Чесны. Он хотел показать ей свой дом и, кто знает, что
могло из этого выйти? Что-нибудь продолжительное! Нет, вероятно, нет. Оба
они двигались в разных направлениях, несмотря на то, что сейчас их руки
вместе. Но хотя бы на время было бы приятно.
пугать ее, пока они не покинут отель в Лондоне. - Мне бы хотелось, чтобы
ты посмотрела мой дом в Шотландии. Не хочешь ли съездить туда?