карусель внутри черепа, взбаламучивая сознание, лишая рассудка.
обруч впился болью в кожу. Рядом ревел Тролль.
зал, заставленный стеллажами, с длинным столом в, центре, с цветными гобеленами
на стенах, ковры на полу, кресло, стоящее на невысоком постаменте, скорее не
кресло, а трон, и человек на нем. Красивый, величественный. Худощавый, но с
великолепно прорисованными мышцами на загорелых руках, голых по локоть, в
золотистом плаще с закатанными рукавами, с тонкой серебряной цепочкой на шее. И
на изящном лице его искреннее сочувствие...
сменяющих друг друга картин.
Тролль упрямо дернулся, но камень держал прочно. Тогда скованный богатырь
размахнулся и со всей силы швырнул свою палицу, метя в сидящую фигуру в
золотистом плаще. Колдун лениво отмахнулся ладонью, и дубина, наткнувшись на
незримую преграду, тяжело упала на пол.
долго пожил. Я даже не предполагал, что так долго. Видимо, охотников на троллей
слишком мало. Я прав?
телом, - их всегда было слишком мало, и я оставался полуголодным.
смелость сделать то, чего не сделали охотники. - Он плюнул в сторону Тролля, и
плевок завис в воздухе, растекся, образовав тончайшее круглое лезвие.
затвердело и со свистом ударило Тролля в шею, рассекая мышцы, связки и кости.
Голова великана запрокинулась, сорвалась с плеч и покатилась к трону, отмечая
свое замысловатое движение короткими кровавыми росчерками. Обезглавленное тело
качнулось, и каменные плиты пола высвободили труп, позволив ему упасть.
сказать?
Епископ саркастически ухмыльнулся и взмахнул руками. Глеб почувствовал, как
ноги налились необоримой тяжестью, как окаменели мышцы, но обруч на челе обдал
жаром, и суставы вновь обрели живую подвижность. На лице колдуна отразилось
удивление. Он еще раз резко взмахнул руками, пробормотал какое-то слово,
привстал, и Глеб почувствовал, как немеет все тело. Обруч раскалился еще
сильней, но бесполезно - магия оказалась сильней. Шаг, другой - и Глеб
неподвижно замер, скованный волшебством.
Епископ. - Когда-то я тоже любил подобные вещички, всюду собирал их... Ты
должен помнить эту мою маленькую слабость. И что теперь? Зачем они мне?.. - Он
обвел руками стеллажи, стоящие вдоль стен. - Игрушки и не более. Истинное
могущество внутри нас, а эти безделушки лишь частично позволяют использовать
наши внутренние резервы. Теперь они мне не нужны. Я волен сам распоряжаться
своей силой... Впрочем, мне нравится иметь их у себя. Я люблю перебирать их,
любоваться, вспоминать истории, связанные с ними. Ты знаешь, каждая подобная
вещь имеет свою неповторимую историю. Ведь ее кто-то когда-то сделал, а потом
умер. И кто-то нашел, но погиб. А кто-то взял и был убит. Вот в этом вся их
история. Эти безделушки вершат судьбы людей. Приятно обладать подобной
коллекцией судеб. Пожалуй, этот обруч станет неплохим экспонатом...
артефакты. Окаменевший Глеб следил за ним бешеными глазами.
задержишься, изучая какое-нибудь очередное боевое искусство. Глупец! Ты никогда
не сможешь победить меня. Пора бы уже это понять... Ты пришел ко мне слишком
рано. Так рано, что я даже не успел придумать тебе достойную смерть. Знаешь,
это так забавно - выдумывать способы казни. Наверное, и ты что-нибудь придумал
к для меня? Было бы интересно узнать, что именно. Впрочем, ты слишком прост,
примитивен и потому обречен на вечное поражение. Победа должна принадлежать
эстетам. Эстетам смерти...
человеческого позвоночного столба.
безделушка. Может на время воскресить любое существо из когда-либо живших в
Мире. А еще она дает неограниченную власть над нежитью... - Он провел пальцем
по металлическим позвонкам жезла и аккуратно положил его на место. - А Меч Силы
я так и не отыскал. Гномы обманули меня. Ну, ничего. Они еще пожалеют...
Глеба.
воплощению своей мечты. Я уже полубог. Отвергнутый, неприкасаемый, брошенный -
но такова судьба всех полубогов. Только через отторжение можно достичь вершины,
познать собственную цену... Ты видел моих последователей? Я знаю - ты видел. Ты
убил их, но это не страшно - на смену им придут другие, их будет все больше и
больше. Это неизбежно... Это так забавно - иметь свою собственную паству, своих
жрецов, свой культ. И где? В мире, где все подчинено эгоизму. Где каждый
существует лишь ради себя. Где всякий мнит себя Богом. - Епископ расхохотался,
задрав голову к потолку, и эхо рассмеялось вместе с ним. - Богом. Богом!.. Бог!
Я - Бог! Здесь не будет другого Бога! Только я! Я! Единственно верящий, потому
что лишь вера в себя - истинная вера. Вера, дающая силу...
продолжал свой монолог:
убить Бога, убить высшее существо и занять его место. Мое место! Вот что движет
тобой! Я! Я манипулирую твоими поступками! Только я! И не воля моя, а одно
только мое присутствие...
все-токи свое дело, может, Епископ излишне увлекся и потерял контроль над
собственными чарами, но мышцы начали постепенно оживать. И вдруг он увидел, как
в метре от трона, сбоку и чуть сзади, возникло легкое рубиновое свечение.
Епископ продолжал выкрикивать бессмысленные бессвязные слова, брызгая слюной,
закатив глаза, не замечая ничего вокруг в своем безумном воодушевлении. Глеб,
не отрывая взгляда от странного сияния, слегка пошевелил ногой. Та неохотно
подчинилась, чуть согнувшись в колене. Он ощутил пульсирующий ток крови, жаром
пробежавший по неподатливым мышцам. И в этот момент вспыхнуло слепящим светом
рубиновое пятно, бесшумно взорвалось, и на его месте возник бешено вращающийся
вихрь, и чей-то голос, знакомый, почти родной, крикнул: "Хватай его!", и
мускулы наполнились силой, и обруч полыхнул жаром. Глеб, пересилив сковавшие
его чары, бросился к изумленному Епископу, и вихрь исчез, осыпался искрами на
плиты пола, высвободив из своего чрева фигуру в плаще. Знакомый силуэт. Плащ.
Посох. Лицо. Коготь! Глеб был уже совсем рядом, но колдун опомнился, вскочил,
напружинился и толкнул ладонями воздух. Холодная волна ударила Глеба,
приподняла, выбила копье из рук, но обруч на челе обдал теплом, и Глеб вновь
обрел опору, растерянно оглянулся, выискивая взглядом свое оружие, потерял
драгоценное мгновение - копье далеко, а Епископ - вот он-и бросился на
заклятого врага с голыми руками, сжатыми в кулаки.
воздухе руны. Глеб ударил Епископа в лицо, разбивая в кровь шевелящиеся губы,
повис у него на руках, обвил ногами, впился зубами, сковывая движения, ломая
творящиеся заклинания, не давая скрыться. Колдун шепнул что-то зло, и его
окутала толстая скользкая пленка, и Глеб тщетно рвал этот упругий кокон, бил
его, терзал, мял. Епископ рванулся и уже почти выскользнул, но тут Коготь
закончил свое волшебство и метнулся к сплетенным противникам, обхватил их,
вцепился клещом, повис, и померк свет, провалился куда-то пол, тошнотворно
качнулся весь мир, и они все вместе рухнули в бездну, сплетаясь в клубок,
цепляясь друг за друга, не прекращая борьбы...
него перехватило дыхание. Сверху на него навалился Коготь. Рядом растянулся
ободранный Епископ. Колдун выкрикнул короткое слово и исчез, а через мгновение
появился в стороне, на безопасном удалении, в пятидесяти метрах.
рта.
здания Потерянной Библиотеки шел к ним старик в потрепанном балахоне.
громоздящихся друг на друга валунов. - Сейчас здесь будет жарко. - Он вскочил
на ноги и, увлекая за собой Глеба, бросился к каменной баррикаде. Епископ не
обращал на них внимания. Теперь он во все глаза смотрел на бредущего к нему
старика, на равного по силе противника. Друзья добежали до валунов и
растянулись на земле, во все глаза наблюдая за сходящимися магами.
меня на месте, когда я хотел вскочить во время песчаной бури? Так вот, сейчас
начнется что-то похлеще. Лежи!
раздавят!
перечница! Так и думал, что когда-нибудь ты перейдешь мне дорогу. Правда, я
Перумов Ник
Рыбаков Вячеслав
Херберт Фрэнк
Березин Федор
Орлов Алекс
Шидловский Дмитрий