и осознал, что тот особый запах потерян навсегда, так же как и вкус чис-
той воды. Теперь вся вода отдавала скунсом и оставляла пленку во рту;
выпитая вода из талого снега, который являлся по существу единственным
оставшимся источником воды для земли, приносила головные и желудочные
боли и нарушения зрения, если ее употребляли в слишком больших дозах.
Свежая вода, такая как родниковая или в бутылках из оставшихся запасов,
была теперь так же ценна, как французское вино в том прежнем мире.
Расти остановил Мула перед домом и затормозил фургон. Сердце его заби-
лось сильнее. Теперь - трюковая часть, подумал он. Много раз их обстре-
ливали, когда они останавливались, чтобы попросить приюта, и на левой
щеке Расти сохранился шрам от пули.
Но в доме не было видно никакого движения. Расти потянулся назад и час-
тично расстегнул клапан палатки. Внутри, распределенные по фургону так,
чтобы удерживать груз в равновесии, находились их скудные запасы: нес-
колько пластиковых кувшинов с водой, немного банок с консервированными
бобами, сумка с брикетами древесного угля, запасная одежда и одеяла,
спальные мешки и старая акустическая гитара, на которой Расти учился иг-
рать. Музыка всегда привлекала людей, давала им что-то, что разбивает
монотонность их жизни. В одном городе благодарная женщина дала им цып-
ленка, когда Расти, старательно перебирая струны, сыграл для нее "Лунную
реку". Он нашел гитару и кипу песенников в мертвом городе Стерлинге,
штат Колорадо.
- Где мы,- спросила девушка из глубины палатки. Она лежала съежившись в
своем спальном мешке, слушая неустанное завывание ветра. Ее речь была
искажена, но когда она говорила медленно и тщательно, Расти ее понимал.
- Мы находимся у дома. Может быть, мы сможем воспользоваться их сараем
для ночлега.- Он взглянул на красное одеяло, в которое были завернуты
три винтовки. Пистолет калибра 9 мм и коробки с пулями лежали в ящике
из-под обуви и до них было легко дотянуться правой рукой. Как любила го-
ворить мне моя старая мама, подумал он, борись с огнем с помощью огня.
Он хотел быть готовым к любым осложнениям, и поэтому начал вытаскивать
пистолет, спрятанный под пальто, когда стал подходить к двери.
Свон прервала его мысли, сказав:
- Вероятное всего, что в тебя выстрелят, если увидят у тебя ружье.
Он задумался, вспомнив, что держал винтовку, когда та пуля рассекла его
щеку.
- Да, я тоже так считаю,- согласился он.- Пожелай мне удачи.
Он снова застегнул полог и спрыгнул с фургона, глубоко вдохнул зимний
воздух и направился к дому. Джош, наблюдая, стоял возле фургона, а Убий-
ца помечал ближайший пень.
Расти хотел постучать в дверь, но как только он поднял кулак, в центре
двери открылось окошко и оттуда плавно выскользнуло дуло винтовки и ус-
тавилось ему в лицо. О, черт, подумал он, его ноги онемели и он беспо-
мощно застыл.
- Кто ты и чего ты хочешь? - спросил мужской голос.
Расти поднял руки.
- Меня зовут Расти Витерс. Мне и двум моим друзьям нужно место для ноч-
лега, прежде чем совсем станет темно. Я заметил ваш свет с дороги, и,
вижу, что у вас есть сарай, поэтому я поинтересовался...
- Откуда вы приехали?
- С запада. Мы проехали через Ховс Милл и Биксби.
- От этих городов ничего не осталось.
- Я знаю. Пожалуйста, мистер, все, чего мы хотим - это место для ночле-
га. У нас есть лошадь, для которой тоже надо бы использовать сарай в ка-
честве крыши над головой.
- Сними-ка этот платок и дай мне посмотреть на твое лицо. На кого ты пы-
таешься походить? На Джесси Джеймса?
Расти сделал то, что сказал ему мужчина. На минуту воцарилось молчание.-
Здесь ужасно холодно, мистер,- сказал Расти. В наступившей тишине Расти
мог слышать, что человек говорит с кем-то еще, но не мог разобрать, что
он сказал. Потом дуло винтовки внезапно убралось в дом, и Расти вздохнул
свободно. Дверь разблокировали, вынув несколько болтов, потом открыли.
Исхудалый, изможденный мужчина, лет шестидесяти или около того, с вьющи-
мися белыми волосами и неопрятной белой бородой отшельника, стоял перед
ним, держа винтовку в стороне, но все еще в боевой готовности. Лицо муж-
чины было таким грубым и морщинистым, что напоминало изрезанный камень.
Взгляд его темно-коричневых глаз переместился с Расти на фургон.
- Что это там на нем написано? "Путешествующее шоу"? Что, во имя всех
евреев, это такое?
- Только то, что сказано. Мы... мы артисты.
Пожилая, беловолосая женщина в синих штанах и поношенном белом свитере
осторожно выглянула из-за плеча мужчины.
- Артисты,- повторил мужчина и сморщился, как будто почувствовал плохой
запах. Его взгляд вернулся к Расти.- У вас, артистов, есть какая-нибудь
еда?
- У нас немного консервов: бобы и овощи.
- У нас - котелок с кофе и немного соленой свинины. Загоните ваш фургон
в сарай и приносите ваши бобы.- Потом он закрыл дверь перед лицом Расти.
Когда Расти завел фургон в сарай, он и Джош соединили постромки Мула
так, чтобы лошадь могла съесть небольшую связку соломы и немного сухих
кочерыжек кукурузных початков. Джош налил воды в ведро для Мула и нашел
выброшенный кувшин, чтобы налить в него воды для Убийцы. Сарай был соо-
ружен умело и защищал от ветра, так что животные не будут страдать от
мороза, когда стемнеет и наступит настоящий холод.
- Как ты думаешь? - Джош тихо спросил Расти.- Может она войти внутрь?
- Я не знаю. Они кажутся нормальными, но немного нервными.
- Она могла бы погреться, если у них горит огонь.- Джош подышал на руки
и согнулся, чтобы помассировать ноющие колени.- Мы могли бы убедить их,
что это незаразно.
- Мы ведь не знаем, что это так.
- Ты же не заразился этим, не так ли? Если бы это было заразно, ты подх-
ватил бы это давным-давно, ты так не думаешь?
Расти кивнул.
- Да. Но как мы можем заставить их поверить в это?
Задний полог брезентового верха фургона внезапно открыли изнутри. Иска-
женный голос Свон произнес оттуда:
- Я останусь здесь. Я не хочу никого пугать.
- Там огонь,- сказал ей Джош, подойдя сзади к фургону. Свон стояла сог-
нувшись, вырисовываясь на фоне тусклого света лампы.- Я думаю, все будет
нормально, если ты войдешь.
- Нет. Ты можешь принести мне еду сюда. Так будет лучше.
Джош взглянул на нее. Вокруг ее плеч было обернуто одеяло, в него также
была завернута ее голова. За семь лет она сбросила около пяти футов,
стала долговязой и с длинными конечностями. Все это разбивало ему сердце
- ведь он знал, что она права. Если люди в том доме окажутся нервными,
то будет лучше, если она останется здесь.
- Ладно,- сказал он сдавленным голосом.- Я принесу тебе что-нибудь по-
есть.- Потом отвернулся от фургона, чтобы не закричать.
- Кинь мне несколько банок тех бобов, ладно,- попросил ее Расти. Она
Шилова Юлия
Маккарти Кормак
Корнев Павел
Флинт Эрик
Перумов Ник