Больше, чем он: ведь он ребенок, а я мужчина.
могуществен, а силу и могущество даст тебе вот это.
Генрих.
как, по всей вероятности, герцог Анжуйский никогда не вернется, то этот лист
дает тебе не регентство, а трон.
единственно способному справиться с этими распущенными придворными и с этими
развратными девками, которые живут чужими слезами и чужой кровью. Мой брат
герцог Алансонский - предатель, он будет предавать всех; оставь его в
крепости, куда я засадил его. Моя мать захочет умертвить тебя - отправь ее в
изгнание. Через три-четыре месяца, а может быть, и через год мой брат герцог
Анжуйский покинет Варшаву и явится оспаривать у тебя власть - ответь Генриху
папским бреве <Бреве - папское послание по какому-либо частному поводу.>. Я
вел переговоры об этом через моего посланника, герцога Неверского, и ты
немедленно получишь это бреве.
католиком, ты ее избежишь, потому что гугенотская партия может быть
сплоченной только при условии, если ты станешь во главе ее, а принц Конде не
в силах бороться с тобой. Франция - страна равнинная, Генрих, следовательно,
страна католическая. Французский король должен быть королем католиков, а не
королем гугенотов, ибо французский король должен быть королем большинства.
Говорят, что меня мучит совесть за Варфоломеевскую ночь. Сомнения - да! А
совесть - нет. Говорят, что у меня из всех пор выходит кровь гугенотов. Я
знаю, что из меня выходит: мышьяк, а не кровь!
отмщение Бог. Давай говорить только о том, что будет после моей смерти. Я
оставляю тебе в наследство хороший парламент, испытанное войско. Опирайся на
парламент и на войско в борьбе с единственными твоими врагами: с моей
матерью и с герцогом Алансонским. В эту минуту раздались в вестибюле глухое
бряцание оружия и военные команды.
согласен.
которое она готовила в соседней комнате, не обращая внимания на то, что в
трех шагах от нее решалась судьба Франции.
привели сюда герцога Алансонского.
Глава 15
КОРОЛЬ УМЕР -ДА ЗДРАВСТВУЕТ КОРОЛЬ!
страха и бледные от ярости. Генрих угадал: Екатерина знала все и в
нескольких словах рассказала Франсуа. Они сделали несколько шагов и
остановились в ожидании.
регентшей стали бы вы; если бы не было вас, регентом стал бы король
Польский; если бы, наконец, не было короля Польского, регентом стал бы мой
брат Франсуа Но сына у меня нет, и после меня трон принадлежит моему брату,
герцогу Анжуйскому, но он отсутствует. Рано или поздно он явится и потребует
этот трон, но я не хочу, чтобы он нашел на своем месте человека, который,
опираясь на почти равные права, станет защищать эти права и тем самым
развяжет в королевстве войну между претендентами. Вот почему я не назначаю
регентшей вас - ибо вам пришлось бы выбирать между двумя сыновьями, а это
было бы тягостно для материнского сердца. Вот почему я не остановил своего
выбора и на моем брате Франсуа - мой брат Франсуа мог бы сказать старшему
брату: "У вас есть свой престол, зачем же вы его бросили?" Нет! Я выбирал
такого регента, который может принять корону только на хранение и который
будет держать ее под своей рукой, а не надевать на голову. Этот регент -
король Наваррский. Приветствуйте его, ваше величество! Приветствуйте его,
брат мой!
рукой.
между нервной дрожью и поклоном.
Вот грамота, которая, до возвращения короля Польского, предоставляет вам
командование всеми войсками, ключи от государственной казны, королевские
права и власть.
ногах, но и слабость одного, и твердость другой не только не успокаивали
Генриха, но указывали ему на непосредственную, нависшую над ним, уже
грозившую ему опасность.
рук короля. Затем, выпрямившись во весь рост, он устремил на Екатерину и
Франсуа пристальный взгляд, который говорил:
перед чужим родом! Никогда во Франции не будет царствовать Бурбон, пока
будет жив хоть один Валуа.
простынях, страшный, как никогда. - Берегитесь, я еще король! Да, да, не
надолго, я это прекрасно знаю, но ведь недолго отдать приказ, карающий убийц
и отравителей!
приказы. Идемте, Франсуа, идемте!
Нансе: арестуйте мою мать, арестуйте моего брата, арестуйте...
командир охраны открыл дверь; король, задыхаясь, хрипел на своей постели.
отчетливо, потерялись в пространстве.
ним безжизненное тело, которое могло бы показаться трупом, если бы слабое
дыхание не шевелило бахрому кровавой пены, окаймлявшей его губы.
ковер за альковом чуть приподнялся, из-за него показалось бледное лицо, и в
мертвой тишине, царившей в королевской спальне, прозвучал чей-то голос.
Генрих.
разделяла только ширина кровати, но и это расстояние теперь уменьшилось
благодаря их движению. Между ними лежало по-прежнему безгласное и недвижимое
тело умиравшего короля.
погубил вас, но я предпочитаю служить вам, ибо верю вашему гороскопу. Оказав
вам услугу тем, что я сейчас для вас сделаю, я спасу одновременно и свое
тело, и свою душу.
преисполненный ужаса и сомнений, спросил Генрих.
Генрих последовал его примеру, так что головы их теперь почти соприкасались.
было что-то до такой степени жуткое, что у суеверного флорентийца волосы на
голове встали дыбом, а на лице Генриха выступили крупные капли пота.
одному и которую я вам открою, если вы поклянетесь над этим умирающим
простить мне смерть вашей матери.
Генрих.