своем маленьком княжестве, где пользуюсь всеми правами монарха, наслаждаюсь
всеми радостями деспотизма. Я не боюсь никого на свете и живу в довольстве и
согласии с самим собой у меня почти не бывает гостей, за исключением тех
случаев, когда я выхожу из замка и встречаю людей наподобие вас, которые
кажутся мне достойными участвовать в моих развлечениях, - только таких я
приглашаю в свой дом. Благодаря своей природной силе и выносливости я могу
забираться очень далеко во время своих прогулок, не бывает дня, чтобы я не
проходил десять-двенадцать лье, а иногда и много больше...
- Вы захватываете пленников? - прервала я хозяина.
- Бывают и пленники, и изнасилования, и поджоги, и убийства - все, что
подвернется под руку. Природа наградила меня склонностью к любому
преступлению и дала для этого средства. Я люблю зло во всех его проявлениях,
оно всегда приносит мне самое сладкое наслаждение и неизменно радует мое
сердце.
- А как же насчет правосудия?
- Оно в этой стране не существует, поэтому я сразу избрал ее для
местожительства: с деньгами здесь можно делать все, что угодно, а я трачу
безумно много {Государству гораздо выгоднее позволить некоторым избранным
творить все, что они пожелают, при условии, что они должны покупать
индульгенцию за каждое преступление это намного разумнее, чем вешать их, т.
к. такая мера будет источником больших поступлений для покрытия расходов,
связанных с непомерными налогами, которые равно обременительны как для
честных людей, так и для злодеев, таким образом восстанавливается
справедливость. (Прим. автора)}.
В это время вошли двое слуг - арапы, похожие на черных дьяволов - и
объявили, что ужин готов. После этого они опустились на колени перед
хозяином и почтительно поцеловали ему яички - если позволительно назвать так
массивные, налитые тяжестью шары, - потом задний проход, и мы перешли в
соседнюю комнату.
- По случаю вашего визита я не предпринимал никаких особенных
приготовлений, - заметил великан. - Если даже ко мне придут все короли мира,
я не отступлю от обычного своего распорядка.
Наше внимание привлекла обстановка столовой, которая показалась нам не
совсем обычной, и хозяин сказал:
- Вы видите перед собой живую мебель, и все предметы передвигаются по
моему знаку.
Минский щелкнул пальцами, и стол, стоявший в углу комнаты, переместился
в середину, к нему придвинулись пять стульев, с потолка опустились два
огромных канделябра и зависли над столом.
- В этом нет ничего волшебного, - продолжал великан, довольный
произведенным эффектом, и объяснил: - Стол, канделябры, стулья - все это
живые рабыни, специально обученные для этого блюда ставятся прямо на их
спины, свечи вставлены во влагалища, а наши зады будут покоиться на их лицах
или упругих грудях, поэтому я прошу женщин задрать юбки, а мужчин спустить
панталоны, чтобы, как говорится в Писании, "плоть слилась с плотью".
- Мне кажется, сударь, - заметила я, - что этим девушкам приходится
несладко, особенно когда вы долго засиживаетесь за столом.
- Самое худшее, что может произойти, это - смерть одной или двух
рабынь, что, согласитесь, не имеет никакого значения при моих больших
запасах.
Когда мы подняли юбки, а мужчины сбросили с себя панталоны, Минский
пожелал осмотреть наши ягодицы он начал гладить, покусывать и обнюхивать
их, и мы заметили, что задница Сбригани особенно пришлась ему по вкусу,
очевидно, Минский узнал родственную душу: минут десять без перерыва он
облизывал и обсасывал ему задний проход, после чего мы уселись на стулья,
вернее, на груди и лица рабынь нашего гостеприимного хозяина.
Дверь открылась, и двадцать обнаженных девушек внесли блюда с едой
тарелки и подносы, отлитые из массивного серебра, были очень горячие, и
груди и ягодицы девушек, служившие столом, пришли в судорожное движение,
напоминавшее слабое волнение на морской глади на стол поставили десятка два
первых и вторых блюд, а на низких соседних столиках, каждый из которых
представлял собой четверых стоявших на четвереньках девушек, выстроились
многочисленные бутылки.
- Друзья мои, - обратился к нам хозяин, - как я уже говорил, в моем
доме подают только человеческое мясо, и на этом столе другой пищи не бывает.
- Ну что ж, попробуем, - сказал отважный Сбригани, - глупо воротить нос
от накрытого стола в конце концов брезгливость - это лишь отсутствие
привычки. Природа назначила человеку питаться любым мясом, поэтому цыпленок
ничем не лучше чем человеческая плоть.
С этими словами мой супруг вонзил вилку в детский сустав, который
показался ему прожаренным лучше остальных, и начал преспокойно жевать его я
храбро последовала его примеру Минский подбадривал нас, а поскольку его
аппетит был под стать его неудержимым страстям, он один опустошил дюжину
тарелок.
Во время трапезы он не переставал пить и заканчивал тридцатую бутылку
бургундского, когда появилось второе блюдо, которое он запил шампанским на
десерт были поданы алеатское, фалернское и другие изысканные итальянские
вина.
После того, как в необъятном желудке людоеда исчезло содержимое еще
десятка трех бутылок, он почувствовал, что достаточно взбодрил себя
невероятным количеством съеденного и выпитого, и громогласно объявил, что
готов к извержению.
- Пожалуй, я не стану сношать никого из вас, - сказал он нам с явным
сожалением, - так как это очень опасно для вашей жизни, но вы можете
участвовать в моих утехах и смотреть на них - это очень вдохновляющее
зрелище. А теперь выбирайте, с кого начнем?
- Мне бы хотелось, - сказала я Минскому, который с возрастающим
вожделением все чаще прижимался к моей груди, - мне бы хотелось, чтобы вы
прочистили сначала вагину, затем попку семилетней девочке прямо здесь, рядом
со мной.
Минский дал знак, и перед нами появилась первая жертва.
Плотские труды распутника облегчало одно хитрое приспособление, это
было нечто вроде высокого железного стула с неуклюже вывернутыми ножками на
него укладывали жертву лицом вверх или вниз в зависимости от того, какое
отверстие облюбовал хозяин к четырем ножкам стула крепко привязывали четыре
конечности жертвы, таким образом, в распоряжении жреца оказывалась широко
раскрытая вагина, если девочка лежала на спине, или раздвинутые ягодицы с
зияющим отверстием, если она лежала на животе. Вы не представляете себе, как
прелестна была маленькая девчушка, которую готовился уничтожить жестокий
варвар, и как забавляло меня явное несоответствие между размерами охотника и
его добычей.
- Раздевайтесь, - обратился к нам Минский, поднимаясь из-за стола в
сильном возбуждении, - сбрасывайте с себя все тряпье! Вот вы двое, - он
указал на Зефира и Сбригани, - вы будете содомировать меня, а вы, -
повернулся он к нам с Августиной, - подставите свои жопки поближе ко мне,
чтобы я мог целовать их.
Мы приняли требуемые позы ребенка уложили на стул и привязали для
начала лицом вверх. Я нисколько не преувеличиваю, утверждая, что член,
который должен был разорвать ее внутренности, был толще, чем ее талия.
Минский длинно и цветисто выругался, заржал как жеребец и уткнулся носом в
маленькое отверстие, после этого я с нескрываемым удовольствием взяла в руки
его монументальный орган и направила его в нужное место от меня не
требовалось никаких ухищрений - я надеялась только на Природу, и эта великая
шлюха с готовностью пришла нам на помощь, как она делает всякий раз, когда
дело касается жестокости, которая забавляет и радует ее и отвечает ее
намерениям. Раздался противный хруст костей, и инструмент вошел в детское
тело. Хлынула кровь, и девочка, дернувшись в последний раз, затихла.
- Вот так, - удовлетворенно пробормотал Минский, тяжело дыша. -
Получилось то, что надо.
Ах, мои друзья! До сих пор у меня в глазах стоит эта возбуждающая
картина - последний эпизод злодейства. Минского по очереди содомировали двое
мужчин, а он целовал, кусал и облизывал то ягодицы Августины, то мои скоро
пронзительный вопль возвестил о его экстазе, и он разразился градом
богохульных проклятий... Ах, негодяй! Ах, мерзавец! Во время оргазма он
задушил полумертвую уже девочку, и она перестала дышать.
- Ничего, ничего, - сказал он, оглядывая неподвижное тельце, - зато
теперь не надо привязывать ее: она будет лежать спокойно.
И перевернув ее, мертвую, лицом вниз, он яростно вторгся в маленькую
попку, задушив мимоходом попавшуюся под руку девушку, которая прислуживала
нам за столом.
- Это поразительно! - удивилась я, когда он испытал второй оргазм. -
Выходит, вы не можете испытать удовольствие без того, чтобы не лишить
кого-нибудь жизни?
- Иногда за оргазм приходится платить несколькими жизнями, - ответил
монстр. - Если у меня не окажется под рукой жертвы, я лучше перестану
сношаться. Дело в том, что именно предсмертные судороги открывают путь моему
семени, и если я никого не убью в момент извержения, не знаю, смогу ли я
вообще кончить.
Впрочем, довольно об этом. Я хочу пригласить вас в соседнюю комнату, -
продолжал Минский, - где нас ждет мороженое, кофе и ликер. - Потом,
повернувшись к моим мужчинам, добавил: - Благодарю вас, друзья, вы славно
поработали. Кстати, как вы нашли' мои анус, наверное, он показался вам
слишком просторным? Согласен, но зато там, внутри, очень приятно, не правда
ли? Можете не отвечать: я почувствовал это по тому, как яростно брызнула
ваша сперма. Что же до вас, милые дамы, ваши жопки окончательно очаровали
меня, и в знак благодарности я на два дня предоставляю в ваше распоряжение
мои серали наслаждайтесь досыта, милые мои, вы найдете там редкие
возможности для утех плоти.
- Большего нам не надо, любезный хозяин, - сказала я великану. -
Бесстыдство должно увенчаться сладострастными наслаждениями, а награду в
Флинт Эрик
Сертаков Виталий
Курылев Олег
Суворов Виктор
Прозоров Александр
Кервуд Оливер Дж.