Чтение 130–й страницы книги ~Посмотри в глаза чудовищ~

Дубельту, а воеводе Фархаду, и предложил свои услуги. Интересно,
что для расследования он пользовался методами не оккультными, а
исключительно полицейскими - хотя бабка его была известная среди
цебельдинских греков знахарка:

- Что делать? - переспросил пан Твардовский.- Взять Лаврентия за
манишку, и пусть остановит переселение евреев.

- Лаврентий не носит манишек,- возразил Кузнец.

- Переселение народов - дело мирское и нас некасаемо,- сказал
Софроний.

- Ошибаешься, отче,- мрачно сказал Великий. - Не мирское то дело.
Духом

Якова Сауловича ни с того ни с сего повеяло. Скажи, Тихий.

Тихий - это был я. (Когда я сидел на премьере "Бега" и вдруг нашел
в программке контрразведчика

Тихого - кстати, оказавшегося редкостным мерзавцем - я понял, что
Михаил

Афанасьевич совсем не прост:)

- Почтенный Капитул,- сказал я. - Преемник рабби Лева получил от
некоего товарища Голованова предложение, аналогичное тому, что сам
рабби Лев получил от барона Зеботтендорфа. Вернее, уже не от барона, а
от Гиммлера.

- Сразу, значит, к грабежу, без торговли? - кивнул Кузнец. - Да,
это по- большевистски.

- Меня смутила реакция преемника. В узком кругу он сказал, что
теперь в любом случае Росии конец. Отдаст он тетраграмматон или не
отдаст - это в высшем смысле одно и то же:

- А правда ли это? - поднял брови Софроний. - Может, они тебе очи
прельстили?

- Меня там не было. Но мой человек там в охране стоял и все
слышал.

Преемника зовут рабби Борух, ему двадцать шесть лет, в прошлом он
служка рабби Лева. Он и в сорок втором произвел на меня впечатление
фанатика.

А особенно в сорок четвертом, подумал я, вспомнив подвал пиццерии
кривого

Джакопо. Не от немцев я там прятался:

- Отрок,- сказал мне Софроний, - дело ты сделал хорошее, а теперь
поди-ка пройди вокруг избы, отжени беси. Ночь плохая стоит:

Я встал, накинул пальто и открыл дверь. Позади пан Твардовский
прокряхтел: "Враг внутрений суть жиды, поляки и студенты:" - и
заскрипел половицами. "Стояла тихая ночь святого Варфоломея",-
припомнилась мне чья-то - Эмиля

Кроткого? - шутка. Низкие над городом тучи отливали багровым.
Сыпалось что- то мелкое и очень холодное: то ли мокрый снег, то ли
замерзающий на лету дождь.

- Шухера нет, - негромко сказал из темноты телефонный вор Женя
Ашхабадский, официальный квартиросъемщик. Три года назад за умение
подражать чужим голосам Кузнец вытащил его из Таганки. С тех пор Женя
искренне считал Пятый

Рим самой крутой бандой в стране. На Кузнеца же имел зуб,
поскольку тот, выписывая Жене свидетельство о смерти, в графе
"причина" указал: "мертворожденность" . Несмотря на неандертальскую
внешность, Женя был начитан, толковал Писание, любил рассказывать
истории о воре-подрывнике по кличке Завгар, писал недурные стихи и
исполнял их под гитару. На груди у него была татуировка "Нет жизни без
Кришны": - Даже снегири кочумают:

- Погрейся, Женя,- сказал я. - Только в комнаты не ходи - на
кухню:

Он скрылся в дверях.

Вышел пан Твардовский, доставая из нагрудного кармана пиджака
длиннейший чубук. Потом он долго возился с кисетом. Я поднес ему
огонек.

- Тихо вшендзе, смутно вшендзе,- сказал он. - Цо то бендзе, цо то
бендзе?..

- Ниц не бендзе, пан Ежи,- сказал я. - Рассосется.

- Ох, не знаю: Все, как в тридцать девятом. В августе. Числа этак
двадцать четвертого.

- Именно двадцать четвертого?

- Или двадцать пятого: Ах, Николай Степанович! Я первый раз после
своей

Ксантиппы - двести лет прошло, пан Бог! - сделал предложение
молоденькой паненке, и она согласилась: Хелена Навроцкая, дочка врача
Навроцкого, который: впрочем, это неважно. Свадьбу назначили на
октябрь. Вот и все.

Мы долго молчали.

- Пан Ежи, - сказал я, не вынеся тишины. - Пшепрашем пана - но кто
же все-таки устроил бойню в Катыни? Почему концы с концами не
сходятся?

- Тайна сия велика, ибо проста: - сказал пан Ежи и затянулся так,
что искры полетели из чубука. - Еще сто лет паны магистры, бакалавры и
доктора с вот такенными головами будут решать этот вопрос и все равно
не решат. А ответ тривиален, он на виду, как украденное письмо: У
гестаповцев еще не было опыта в акциях массового уничтожения, а у
ваших его было с лихвой. Вот гестаповцы и приехали поучиться у своих
русских собратьев ремеслу ката:

Отсюда и немецкие пули. Что же касается остального:- он махнул
рукой. Потом наклонился ко мне и шепотом запел: - Войско польске
Берлин брало:

- А россыйске помогало:- так же шепотом подтянул я.

Раньше водились бесы, но, как постановил

Рамбам, что нет бесов, Небеса согласились

с ним, и бесы сгинули.

Рабби Менахем Мендель

Пройти на всю ночь в морг Института судмедэкспертизы стоило две с
половиной тысячи долларов. Платил Бортовой, из запоя на время вышедший
и изображавший теперь из себя ну очень крутого фотографа. Николай
Степанович,

Светлана и Надежда несли камеры, лампы, какие-то сумки:

Сторож отпер тяжелый замок, налег на засов: Дверь, грубо
окрашенная голубой краской, приоткрылась.

- Там пованивает, - сказал сторож. - На два дня недавно свет
отключали.

- Ничего! - растопырил пальчики Бортовой. - Все будет на ять.
Спасибо, дорогой, а теперь оставь нас одних. И не подглядывай, понял?

- А чего мне подглядывать? - фыркнул сторож. Он был небрит, худ и
как-то странно асимметричен. - То я голых титек не видел: