Петергофском дворце 10 августа 1904 года под председательством самого царя.
Да, именно тогда был сделан им величайший и непоправимый промах.
недооценил способностей своего противника. В совещании принимали участие
высшие чины: два великих князя-Алексей Александрович и Александр Михайлович,
управляющий морским министерством генерал-адъютант Авелан, военный министр
генерал-адъютант Сахаров, министр иностранных
командующий 2-й эскадрой, тогда еще контр-адмирал, Рожественский. Был
поставлен вопрос: своевременно ли посылать 2-ю эскадру на Дальний Восток?
Командующий высказался за немедленную отправку эскадры на войну. Но он
встретил со стороны некоторых членов совещания веские возражения. Они
доказывали, что после того как 1-я эскадра 28 июля сделала неудачную попытку
прорваться из Порт-Артура сквозь японскую блокаду, обстановка там сильно
изменилась: Прежде чем Рожественский прибудет туда, крепость наша неминуемо
падет, а вместе с нею погибнут и. все имеющиеся там наши корабли. Значит,
2-я эскадра должна будет рассчитывать только на свои силы. А в таком составе
она была слишком слаба, чтобы разбить противника и овладеть Японским морем.
Да и где найдет командующий для нее базу? При таких условиях 2-я эскадра
будет обречена на уничтожение.
боевой ее подготовкой, усилить ее достраивающимися судами и, может рыть,
покупными-и уже весной послать ее как грозную силу, которая решит участь
войны.
немедленное отправление эскадры в дальневосточные воды. Он горячо и уверенно
доказывал, что разобьет японцев. С ним согласился Авелан, а потом на его
сторону склонился и царь. На этом заседаний, быть может, особенно живо встал
перед царем незабываемый драматический эпизод из его путешествия,
молодости на Восток. Тогда Япония встретила наследника русского престола
негостеприимно: какой-то самурай-фанатик ударил высокого гостя саблей по
голове. Это покушение было тягчайшим оскорблением царской особы в стране
Восходящего солнца. И теперь русскому императору, по-видимому, хотелось как
можно скорее рассчитаться с микадо.
эскадрой совершилась поистине египетская казнь, а тот, кому Россия вверила
свою судьбу и на кого вся армия возлагала надежды, сам на миноносце
"Бедовый" сдался в плен. Еще недавно, 26 апреля, когда присоединились к нам
небогатовские корабли, в приказе №229 ой провозгласил громкие слова:
беспримерного. Господь укрепит и ресницу нашу, благословит исполнить завет
государев и кровью смыть горький стыд родины..." Но вышло иначе: автор этого
приказа как будто забыл о своем обещании и только больше усилил "стыд
родины".
вице-адмирал Рожественский? Он был тщеславен, и это тщеславие; как микроб,
подточило его подготовило
дальневосточную авантюру. Принадлежа уже к свите его величества, он хотел
подняться еще выше, мечтал, уже о лаврах победителя, а действительность
свалила его как ничтожество, и заклеймила позором, Что скажет теперь о нем
царь, которого он так обесславил? Как начнут трепать его имя все газеты,
которые заранее возносили его как национального героя? Какой ненавистью
ответит ему вся страна и за бессмысленную гибель эскадры и за напрасные
жертвы?
болезненным самолюбием адмиралу ничего не оставалось другого, как разбить
голову о железную переборку. Но этого он не сделал... Гордость и унижение
уживались в нем вместе. И это обнаружилось только перед лицом врага, как
обнажается во время отлива дно морской отмели. Он вылился на койку и,
вздыхая, лежал на ней, мутный и притихший +5.
"Адмирал-Сенявин" и "Генерал-адмирал Апраксин". На них развевались флаги
Восходящего солнца. Баранов, кивнув в их сторону головою, весело заявил:
было у него двенадцать штук, но этого количества ему не хватало. Пришлось
еще добавить четыре: два больших и два маленьких. Затем он захватил судовую
кассу в шесть тысяч фунтов стерлингов. Из такой большой суммы он ничего не
хотел дать не только матросам, но и офицерам. Клапье-де-Колонг, узнав об
этом, вежливо сказал Баранову:
России они вернут вам эти деньги.
неожиданно отрезал:
отвечаю.
пламенели круглые глаза. Как всегда, тщательно была расчесана холеная
борода. Покидая свой миноносец, он похлопал ладонью по его трубе, словно
вещий Олег своего коня, и ласково промолвил:
степени, словно наперед знали, что он отплатит им за это с благодарностью.
худощавый юноша, остался на погибающем корабле "Александр III" без надежды
на спасение. При одной только мысли об этом должно было содрогнуться ,
отцовское сердце,
кают-компании броненосца "Александр III" жены и родственники офицеров и
отборная штатская публика собрались на прощальный банкет.
установленным батареей бутылок, яствами и цветами, поднимались бокалы
шампанского с тостами во славу русского оружия. Горячи были напутственные
речи гостей, пожелания победы над врагом и счастливого возвращения на
родину. И в самый разгар шумных оваций неожиданно раздались мрачные слова.
капитан 1-го ранга Бухвостов:
тут совсем не все хорошо. Вы желаете нам победы. Нечего и говорить, как мы
ее желаем. Но победы не будет!.. Я боюсь, что мы растеряем половину эскадры
на пути, а если этого не случится, то нас разобьют японцы: у них и флот
исправнее, и моряки они настоящие. За одно я ручаюсь: мы все умрем, но не
сдадимся...
аудитория была ошеломлена. Мало того, что речь была траурная, но больше
всего удручало присутствовавших то, что такую заупокойную русскому флоту
произнес один из лучших морских командиров-кандидат в адмиралы. Не того
ждали
Преображенского полка как потомок первого солдата-гвардейца.
страну, которая ничего не знала о неподготовленности своего флота, а только
в тесных стенах кают-компании.
корабль с самого начала боя подвергся таким повреждениям, что ему трудно
было оправиться. Он вышел из строя.
именем которого навсегда останутся связаны наиболее жуткие воспоминания об
ужасах Цусимы. После того как эскадра лишилась адмирала, он стал во главе
боевой колонны и повел ее дальше. На этот броненосец обрушился весь огонь
двенадцати японских кораблей. А он,
артиллерийского удара, ценою своей гибели спасал остальные наши суда. В
безвыходной обстановке сражения он иногда даже проявлял инициативу, на какую
только был способен, не раз прикрывал собою "Суворова" и пытался прорваться
на север под хвостом неприятельской
воспользоваться туманом и временно вывести эскадру
продолжением нескольких часов он с выдающимся мужеством вел бой против
подавляющих сил врага.
неприятельского натиска. В шесть часов, сильно накренившись, он вышел из
строя. Вид у него в это время был ужасный. С массою пробоин в бортах, с
разрушенными верхними надстройками, он весь окутался черным дымом. Из
проломов, из кучи. разбитых частей вырывались фонтаны огня. Казалось, что
огонь вот-вот доберется до бомбовых погребов и крюйт-камер и корабль взлетит
на воздух. Но броненосец через некоторое время оправился
отстреливаясь, снова вступил в боевую колонну. Это была последняя попытка
оказать врагу сопротивление.
на палубах? Кто же именно был тем фактическим командующим, который так
талантливо маневрировал в железных тисках японцев? Был ли это командир
корабля, капитан 1-го ранга Бухвостов, его старший офицер Племянников или
под конец последний уцелевший в строю младший из мичманов? А может быть,
когда никого из офицеров не осталось, корабль, а за ним и всю эскадру вел
старший боцман или простой рулевой? Это навсегда останется тайной.
Панов Вадим
Сертаков Виталий
Прозоров Александр
Свержин Владимир
Доставалов Александр
Никитин Юрий