Чтение 130–й страницы книги ~Графиня Де Монсоро~

полумертвый от жажды, жары и усталости. Но возбуждение, в котором
находился его дух, прядало силы телу, и он был все тем же волевым и
одновременно не обузданным в своих страстях человеком, Кроме того, его
поддерживала одна мысль: он расспросит часового, вернее, часовых,
обойдет все ворота; он узнает, через какие ворота проехал человек с
двумя конями; он опорожнит свой кошелек, пообещает золотые горы и
получит приметы этого человека.

И кто бы это ни был, раньше или позже, он с ним рассчитается.

Монсоро опросил часового, но часовой только что заступил на пост и
ничего не знал. Тогда граф вошел в кордегардию и навел справки там.

Ополченец, который сменился с поста, видел примерно около двух часов
тому назад, как в город вошла лошадь без всадника и направилась в
сторону дворца.

Он даже подумал тогда, что с всадником, должно быть, что-то случилось
и умный конь сам вернулся домой.

Монсоро безнадежно махнул рукой: нет, решительно, ему не суждено
ничего узнать.

Потом он, в свою очередь, зашагал к герцогскому дворцу.

Дворец был полон жизни, шума, веселья. Окна сияли, как солнца, кухни
пламенели, словно пылающие печи, распространяя из своих форточек ароматы
дичины и гвоздики, способные заставить желудок забыть о своем соседе -
сердце.

Но чтобы попасть во дворец, надо было открыть ворота, закрытые на все
запоры.

Монсоро кликнул привратника и назвал себя, однако пригфатник не узнал
его.

- Тот был прямой, а вы сгорбленный, - сказал он.

- Это от усталости.

- Тот был бледный, а вы красный.

- Это от жары.

- Тот был верхом, а вы пеший.

- Это потому, что моя лошадь испугалась, рванулась в сторону,
сбросила меня с седла и вернулась без всадника. Разве вы не видели моей
лошади?

- А! Правильно, - сказал привратник.

- Как бы то ни было, пошлите за мажордомом. Привратник, обрадовавшись
этой возможности снять с себя ответственность, послал за упомянутым
должностным лицом.

Мажордом пришел и сразу узнал Монсоро.

- Боже мой! Откуда вы явились в таком виде? - спросил он.

Монсоро повторил ту же басню, которую рассказал привратнику.

- Знаете, - сообщил мажордом, - мы были очень обеспокоены, когда
увидели лошадь без всадника, особенно монсеньер, которого я имел честь
предупредить о вашем прибытии.

- А! Монсеньер выглядел обеспокоенным? - воскликнул Монсоро.

- И весьма.

- Что же он сказал?

- Чтобы вас привели к нему, как только вы появитесь.

- Хорошо. Я загляну сначала в конюшню, узнаю, все ли в порядке с
лошадью его высочества.

Монсоро вошел в конюшню и увидел, что умное животное стоит на том
самом месте, откуда он его взял, и прилежно, как и подобает лошади,
которая чувствует необходимость восстановить свои силы, жует овес.

Потом, не позаботившись даже переменить одежду, - Монсоро счел, что
важность известия, которое он привез, ставит его выше требований
этикета, - даже не переодевшись, повторяем мы, главный ловчий направился
в столовую. Все придворные принца и сам его высочество, собравшись
вокруг великолепно сервированного и ярко освещенного стола, атаковали
паштеты из фазана, свежезажаренное мясо дикого кабана и сдобренные
пряностями закуски, которые они запивали славным, бархатистым красным
вином из Кагора или тем коварным, игристым и нежным анжуйским, которое
ударяет в голову еще прежде, чем в стакане полопаются все топазовые
пузырьки.

- Двор весь собрался, - говорил Антрагэ, раскрасневшийся, словно
молодая девица, и уже пьяный, как старый рейтар, - весь представлен, как
и погреб вашего высочества.

- Не совсем, не совсем, - сказал Рибейрак, - недостает главного
ловчего. Стыдно, в самом деле, что мы поедаем дичь его высочества, а не
добываем ее себе сами.

- Я голосую за главного ловчего, за любого, - сказал Ливаро, - не
важно, кто это будет, пусть даже господин де Монсоро.

Герцог улыбнулся, он один знал о приезде графа. Не успел Ливаро
произнести свои слова, а принц улыбнуться, как открылась дверь и вошел
граф де Монсоро, Увидев его, герцог издал громкое восклицание, громкое
тем более, что оно прозвучало среди общей тишины.

- Вот и он, - воскликнул герцог, - как видите, господа, небо к нам
благосклонно: не успеешь высказать желание, оно тут же исполняется.

Монсоро, приведенный в замешательство самоуверенностью принца, не
свойственной в подобных случаях его высочеству, смущенно поклонился и
отвел взгляд в сторону, ослепленный, как филин, которого внезапно
перенесли из темноты на яркий солнечный свет.

- Садитесь и ужинайте, - сказал герцог, указывая графу де Монсоро
место напротив себя.

- Монсеньер, - ответил Монсоро, - я очень хочу пить, очень голоден и
очень устал, но я не сделаю ни глотка, не съем ни кусочка и не присяду,
прежде чем не передам вашему высочеству чрезвычайно важного известия.

- Вы прибыли из Парижа, не так ли?

- И по очень спешному делу, монсеньер.

- Что ж, слушаю, - сказал герцог. Монсоро приблизился к Франсуа и, с
улыбкой на губах и ненавистью в сердце, шепнул ему:

- Монсеньер, ее величество королева-мать едет повидаться с вашим
высочеством и почти не делает остановок по пути Лицо герцога, на которое
были устремлены все глаза, озарилось внезапной радостью.

- Прекрасно, - сказал он. - Благодарю вас, господин де Монсоро, вы,
как всегда, верно служите мне. Продолжим наш ужин, господа.

И он придвинул свое кресло к столу, от которого до этого отодвинулся,
чтобы выслушать графа де Монсоро.

Пиршество возобновилось. Но стоило главному ловчему, помещенному
между Ливаро и Рибейраком, опуститься на удобный стул, стоило увидеть
перед собою обильную еду, как он вдруг тут же потерял аппетит.

Дух его снова одержал верх над материей.

Увлекаемая печальными мыслями, душа Монсоро устремилась в меридорский
парк. Вновь совершая путь, который только что проделало его разбитое
усталостью тело, она шла, как ко всему присматривающийся паломник, по
той заросшей цветами тропинке, которая привела графа к стене.

Он снова увидел чужого коня, поврежденную стену, бегущие прочь тени
двух любовников, снова услышал крик Дианы; крик проникший в самую
глубину его сердца.

И тогда, безразличный к шуму, свету, даже к еде, забыв, рядом с кем и
перед кем сидит, он погрузился в собственные мысли и не уследил, как на
чело его набежали тучи, а из груди внезапно вырвался глухой стон,
который привлек внимание удивленных сотрапезников.

- Вы падаете от усталости, господин главный ловчий, - сказал принц, -
пожалуй, вам лучше бы отправиться спать.

- По чести так, - сказал Ливаро, - совет хорош, и если вы ему не
последуете, вы рискуете заснуть прямо на вашей тарелке.

- Простите, монсеньер, - сказал Монсоро, вскидывая голову, - я умираю
от усталости.

- Напейтесь, граф, - посоветовал Антрагэ, - ничто так не бодрит, как
вино.

- И еще, - прошептал Монсоро, - напившись, забываешь.

- Ба! - сказал Ливаро. - Это никуда не годится. Поглядите, господа,
его бокал все еще полон.

- За ваше здоровье, граф, - сказал Рибейрак, поднимая бокал.

Монсоро был вынужден ответить на тост и залпом опорожнил свой.

- Пьет он, однако, отлично, посмотрите, монсеньер, - сказал Антрагэ.

- Да, - ответил принц, который пытался угадать, что делается в душе
графа, - да, чудесно.

- Вам следовало бы устроить для нас хорошую охоту, граф, - сказал
Рибейрак, - вы знаете эти края.

- У вас тут и охотничьи команды, и леса, - сказал Ливаро.

- И даже жена, - прибавил Антрагэ.

- Да, - машинально повторил граф, - да, охотничья команды, леса и
госпожа де Монсоро, да, господа, да.

- Устройте нам охоту на кабана, граф, - сказал принц.

- Я попытаюсь, монсеньер.

- Черт возьми! - воскликнул один из анжуйских дворян. - Вы
попытаетесь, вот так ответ! Да лес ими кишит, кабанами. На старой
лесосеке я бы вам за пять минут их целый десяток поднял, Монсоро
невольно побледнел: старой лесосекой называлась как раз та часть леса,
куда его только что возил Роланд.

- Да, да, устройте охоту завтра, завтра же! - хором закричали
дворяне.

- Вы не возражаете против завтрашнего дня, Монсоро? - спросил герцог.

- Я всегда в распоряжении вашего высочества, - ответил Монсоро, - но,
однако, как монсеньер соизволил только что заметить, я слишком утомлен,
чтобы вести охоту завтра. Кроме того, я должен поездить по окрестностям
и выяснить, что делается в наших лесах.

- И наконец, дайте ему возможность повидаться с женой, черт побери! -
сказал герцог с добродушном, которое окончательно убедило бедного мужа,