считал, что настоящий денди никогда не полюбит ни Скарлетт О'Хара, ни
Констанцию Бонасье, ни тем более Перлу ди Лабон. Я развлекался такой
литературой, чтобы выйти за тесные рамки жизненных правил. Мне она нравилась
возможностью неожиданных поворотов. Так вот, это не так.
Solemnis". Искусство обманывает нас и успокаивает, оно подсовывает нам мир
таким, каким его видят артисты. Беллетристика, внешне созданная для
развлечений, представляет мир таким, каким он есть на самом деле, или по
крайней мере таким, каким он будет. Женщины больше похожи на Миледи, чем на
Лючию Монделла, Фу Манчу более реален, чем Мудрый Натан, а История больше
напоминает историю, рассказанную Сю, чем ту, в научных предсказаниях Гегеля.
Шекспир, Мелвилл, Бальзак и Достоевский писали такую литературу. В жизни
действительно случается то, что когда-то уже было описано в книгах.
искусству.
представляется трудным в силу нашей природной склонности к легкости.
Вольтеру.
более привлекательным, чем Вольтера.
подводил итог нашим заключениям. Я говорю "в литературной форме" потому, что
понимаю: для него было забавой восстановить этот эпизод, добавляя на свое
усмотрение несколько связующих фраз. Я не могу припомнить всего, что он там
цитировал, все случаи плагиата и заимствований, однако многие строки этого
неистового коллажа показались мне знакомыми. В очередной раз убегая от
тревог, которые несет История, Бельбо писал и возвращался к жизни
посредством того, что написал.
эти земли. Я приношу с собой ужас, горе и смерть. Смелее вперед, ведь
нотариусом Плана являюсь я, хотя другим это не известно. Мне приходилось
видеть вещи и похуже, а ухищрения в Варфоломеевскую ночь стоили мне куда
больших усилий, чем то, что предстоит сделать сейчас. О, почему мои губы
змеятся в этой дьявольской улыбке? Я тот, кто я есмь, если только проклятый
Калиостро не отнял у меня все до последнего волоска.
в лондонской Башне. Тайна состоит в том, чтобы уметь становиться кем-то
другим.
крепости Сан-Лео и завладеть его тайнами. Я больше не существую как
Сен-Жермен, и все думают, что я - граф Калиостро.
молчании нет ничего достойного внимания. Вечер прекрасен, хоть и очень
холодный: луна на высоком небе ледяным светом освещает самые недоступные
улочки старого Парижа. Должно быть, десять часов вечера: колокол аббатства
Блэк Фрайерс своими ударами недавно отметил наступление восьми часов. Ветер
заставляет мрачно скрипеть железные флюгеры на унылой поверхности крыш
домов. Плотный слой облаков покрывает небо.
"Патна" потонет; прыгай, Лимонадный Джо, прыгай! Разве не отдал бы я
бриллиант величиной с орех, лишь бы избавиться от этого страха? Держи круче
к ветру, прочнее удерживай штурвал, ставь бизань, брамсель и все что хочешь,
нас ждет погибель, внизу дует настоящий ветер!
зеленоватым пламенем.
лишь презрительно улыбнулись бы слезам существа, угрожающий голос которого
так часто заставлял их дрожать от страха во чреве их огненной бездны.
тридцать шесть? Каждый камень, к которому я прикасался, каждый мой шаг таили
в себе иероглиф. Когда я его найду, Тайна окажется в моих руках.
которое лишь одному посвященному, и только ему, сможет ясно поведать, какова
же природа Энигмы.
возникает Иерограмма, которая позволяет истолковать вопросительную молитву.
гобелене, за которыми скрывается Пятиконечная Звезда. А отсюда - к свету,
чтобы сообщить Пятиконечной Звезде Скрытый Смысл, Каббалистический Вопрос,
на который не многие смогут дать ответ, чтобы громогласным голосом объявить
о Непостижимом Знаке. Склонившись над ним, Тридцать Шесть Невидимых должны
будут дать ответ и пояснить Руны, смысл которых открыт лишь для сынов
Гермеса, и только им будет дана Печать Насмешки, Маска, за которой
скрывается то, что они хотят обнажить, - Мистический Ребус, Высшая
Анаграмма...
гром.
убийцы, Сатор Арепо поспешил предстать предо мной. Я узнаю его, впрочем, я и
так подозревал, кто он такой. Это Лучано, калека-экспедитор, которого
Неведомые Настоятели назначили исполнителем моей гнусной и кровавой задачи.
окончательный ответ скрыт в Высшей Анаграмме?
уст.
древними сводами.
Я готов.
тебе, первой тебе, которая научила меня благородному ремеслу преступника. Я
должен отомстать тебе за то, что притворяешься, будто любишь меня, и что еще
хуже - сама веришь в это, и лишенным имен врагам, с которыми ты проведешь
ближайший уикенд. Лучано, ненужный свидетель моих унижений, подставит мне
свое плечо - единственное - а затем умрет.
используемый с незапамятных времен для хранения контрабандного товара.
парижской канализацией, лабиринтом преступного мира, и от этого соседства
они источают несказанную вонь; перегородка настолько тонка, что достаточно
при помощи Лучано, вернейшего слуги в преступных делах, проделать в стене
отверстие, и вода хлынет в подвал, заставив обрушиться и так шатающиеся
стены, Резервуар соединится с канализацией, где сейчас плавают толстые
гниющие крысы, и тогда темная поверхность подземелья, что сейчас виднеется
сквозь люк, станет преддверием ночной гибели: далеко-далеко Сена, затем -
море...
которой, почти касаясь воды, устраивается с ножом Лучано: одна рука его
крепко ухватилась за верхнюю перекладину, вторая сжимает огромный нож, а
третья готова схватить жертву. "А теперь сиди тихо и жди, - говорю я ему, -
увидишь, что будет".
моей, давай избавимся от этих назойливых существ, я хорошо знаю, что ты их
не любишь, сама об этом говорила, мы будем только вдвоем, ты и я, да еще
подземные течения.
Акунин Борис
Махров Алексей
Шилова Юлия
Семенова Мария
Каргалов Вадим
Корнев Павел