Чтение 14–й страницы книги ~Звезды в ладонях~

- Значит, до отпущенного вам срока осталось еще больше часа. За это время мы что-нибудь придумаем. В конце концов, я же офицер связи.

Как это водится во всех флотах всех времен и народов, в самый последний момент командование пересмотрело график отбытия Девятнадцатой эскадры, в связи с чем наша бригада стартовала с полуторачасовой задержкой, оказавшись почти в самом хвосте эшелона. Это не давало нам существенных преимуществ для бегства, зато позволяло уйти в отрыв раньше, не дожидаясь полного разгона. Все более или менее быстроходные корабли шли далеко впереди и набирали скорость раньше нас, поэтому, если бы они вздумали броситься нам вдогонку, им для начала пришлось бы немного затормозить.

На сей раз в рубке было только двое - я и Рита, которая исполняла обязанности офицера связи. Эту замену я объяснил командиру бригады тем, что Рашель сильно устала после вчерашнего сражения и мы решили дать ей немного отоспаться. Капитан Лоррен с полным пониманием отнесся к моим словам (переведенным, разумеется, Ритой) и возражать не стал.

Сама же Рашель лежала на койке в моей капитанской каюте - как и прежде, в бессознательном состоянии, но уже не парализованная, а накачанная снотворным. Рядом с ней в кресле сидел Ахмад, сжимавший в руке два провода, которые тянулись к стоявшей на полу посреди каюты боеголовке. Эту картину я видел на экране монитора внутренней связи, и сказать, что она сводила меня с ума, значило еще не сказать ничего.

Ахмад перебазировался с Рашелью в мою каюту еще до того, как я вернулся на корабль. Все это время он так и сидел в кресле, не заговаривая со мной и почти не двигаясь. В какой-то момент у меня возникло сильное подозрение, что он блефует, а боеголовка не активирована. Или, на худой конец, если даже активирована, то провода, которые он сжимал в руке, накрепко скручены. Когда я занял капитанское кресло, бортовой компьютер с отключенным блоком идентификации полностью перешел в мое подчинение, и я мог приказать ему подстрелить Ахмада. Но на такой риск я идти не решался, поскольку вовсе не был уверен в его блефе. Это уже был не тот Ахмад, которого я знал раньше; сейчас он был загнанным зверем - а от таких зверей можно было ожидать чего угодно

Примерно за полчаса до старта я убедился, что все-таки не зря осторожничал. Впервые за это время Ахмад поднялся с кресла, чтобы сходить в ванную, но на пороге он едва не оступился - и тогда его лицо посерело от страха, а на лбу выступили крупные капли пота. Тут уж ни о каком притворстве речи быть не могло: он действительно не блефовал и в своей зажатой руке в прямом смысле слова держал жизнь Рашели...

На исходе второго часа полета Ахмад начал проявлять признаки усталости. Преодолев чувство отвращения, я включил связь с каютой и произнес в интерком:

- Ну все. Думаю, пора уходить в отрыв. Ахмад повернул лицо к экрану:

- А не рано еще?

Вообще-то было рановато, но я сказал:

- Вполне подходящий момент. Мы достаточно отдалились от подсистемы Сатурна, корабли разошлись друг от друга на положенные сто километров, а вся эскадра растянулась по длине на добрых три миллиона. Это уже максимум. Скоро расстояние между ее головой и хвостом начнет сокращаться

Ахмад кивнул:

- Хорошо, начинай.

С помощью боковых дюз я развернул корабль почти под прямым углом к направлению движения и резко увеличил тягу с крейсерских 60 g до полных девяноста. Ближайший корабль, который летел примерно в сотне километров от нас, начал стремительно удаляться, понемногу уходя в сторону.

Минуты через три на связь с нами вышел капитан Лоррен. Сначала он довольно корректно поинтересовался, что происходит, однако, не дождавшись ответа, начал выказывать признаки волнения, которые проявлялись в том, что свою речь он все обильнее пересыпал не слишком лестными высказываниями в наш адрес. Помимо слова "merde" (дерьмо), я ничего не разобрал, но, судя по выражению лица Риты, там были словечки и позабористее.

Когда волнение командира бригады перешло в настоящее беспокойство, я обратился к Рите:

- Ответь ему. Дословно: "К сожалению, мы вынуждены расстаться с вами. Среди нас есть девочка, которая упорно не хочет покидать корабль, а мы больше не собираемся подвергать ее жизнь опасности. Поэтому увозим ее к дяде, вице-адмиралу Бриссо Желаем вам всем удачи".

Рита послушно перевела это, и капитан Лоррен, потратив с полминуты, чтобы осмыслить услышанное, разразился длинной и гневной тирадой, которую увенчал емким англо-французским словосочетанием "les fucking deserteurs".

Я поморщился, как от пощечины, и коротко бросил Рите:

- Отключи.

Девушка с явным облегчением последовала моему приказу. Из интеркома донесся смешок Ахмада:

- Командир ошибся. Ему следовало назвать тебя предателем. Как это по-ихнему? "Traitre", кажется.

- Заткнись! - рявкнул я.

- Ладно, ладно, я пошутил. Кстати, мисс, вы больше Стасу не нужны. Идите ко мне.

Рита соскользнула с кресла и беспомощно посмотрела на меня. Я ответил ей таким же беспомощным взглядом.

- Ступай, милая. У нас нет другого выхода. Придется поверить ему на слово.

- Верьте, я вас не подведу, - отозвался Ахмад.

Рита тихо вздохнула и вышла из рубки. Пока она шла к капитанской каюте, я проверил показания радаров. Корабли Девятнадцатой эскадры следовали по своему маршруту, никто за нами вдогонку не бросился. Нас просто списали со счетов и занесли в графу "траханных дезертиров".

Наконец я увидел на экране, как Рита вошла в каюту.

- Присаживайтесь, мисс, - произнес Ахмад, указывая на свободное кресло. - Ничего не бойтесь, все будет в порядке.

Рита робко устроилась в кресле, Ахмад взял свободной рукой парализатор, направил на нее и выстрелил. Девушка обмякла и откинулась на спинку, уронив голову на грудь.

- Вот и все, - резюмировал Ахмад. - Полдела уже сделано. Кстати, Стас, извини, что я при ней назвал тебя предателем. Надеюсь, она ни о чем не догадается.

Я промолчал.

- А знаешь, - продолжал он после короткой паузы, - я ведь даже не надеялся, что ты поможешь мне с этим излучателем. Вот уж не думал, что твоя привязанность к девочке зайдет так далеко - до настоящего предательства.

- Чья бы корова мычала, - огрызнулся я. - Тебе ли говорить о предательстве.

- Как раз мне можно. Потому что я не предатель. Я всегда оставался верным своим убеждениям. А ты свои предал. Вернее, продал - за жизнь одной-един-ственной девочки. Хотя, признаю, она стоит того. Я бы сам не отказался от такой дочери. Вот только видишь ли, в чем проблема: если она узнает, какой ценой куплена ее жизнь, то проклянет тебя навеки и не захочет иметь с тобой дела. А тогда твоя жертва окажется напрасной.

- Да пошел ты к черту! - в сердцах произнес я. - Не хочу тебя слышать.

Ахмад нервно передернул плечами:

- Ну, не хочешь, так не надо, навязываться я не собираюсь. Как говорится, насильно мил не будешь. - Тыльной стороной ладони он вытер вспотевший лоб. - Пожалуй, Стас, ты мне больше не нужен. Дальше я обойдусь без тебя. Я все-таки пилот, хоть и не такой классный, как ты. Иди уже сюда.

- Хорошо, - кивнул я, чувствуя некоторое облегчение от того, что эта пытка ожиданием закончилась. Теперь уже все выяснится буквально через минуту - в моем субъективном времени, разумеется. Либо мы очнемся все вместе на борту брошенного среди безбрежного Космоса катера... либо не очнемся вовсе. Переключив корабль на автопилот, я покинул рубку и прошел в капитанскую каюту. Ахмад встретил меня направленным мне в грудь парализатором.

- Стой, где стоишь, ближе не подходи. Ты чересчур импульсивен и можешь совершить глупость.

- Не совершу, - устало ответил я. - Давай, стреляй... Хотя нет, напоследок один вопрос.

- Какой?

- Что ты собираешься делать с полученными сведениями?

- Как это что? Естественно, отдам их другим расам.

- Естественно?! Это ты называешь естественным?

- Конечно. Пусть все владеют этим секретом, пусть ни у кого не будет преимуществ. Я покачал головой:

- Ты идиот, Ахмад! Ты безумец. Разве ты не понимаешь, что у чужаков и так есть перед нами огромное преимущество. А завладев этой технологией, они навсегда перекроют людям дорогу к звездам...

- И правильно сделают. Я считаю... Впрочем, мы уже говорили об этом, и я тебя не смог переубедить. Оставайся при своем мнении, а я останусь при своем.

- Будь ты проклят, Ахмад! - от души сказал я. - Если бы это было в моих силах, я бы стер из своей памяти каждое мгновение нашего знакомства.

Он ухмыльнулся:

- Ну раз так, то я скажу тебе одну вещь, которую ты захочешь забыть еще сильнее, чем наше знакомство. Но ты не сможешь ее забыть, и мысль об этом отравит всю твою дальнейшую жизнь. - Палец Ахмада начал медленно нажимать на гашетку. - Видишь ли, Стас, твое предательство было излишним и совершенно необязательным. Я бы так и так отпустил девчонку. Я совсем не изверг, поверь мне.

Сверкнула вспышка выстрела, и я лишился чувств.

Очнувшись, я в первый момент подумал, что сплю и вижу кошмарный сон. Перед моими глазами маячило поросшее рыжим мехом рыло какого-то жуткого чудовища - две большие ноздри на сером пятаке, усеянная ровными зубами вытянутая пасть, близко посаженные глаза, острые торчащие уши...

- Черт! Альв!.. - вырвалось у меня, когда в моих глазах немного прояснилось.

Альв Григорий Шелестов немного отстранился и произнес:

- Извини, брат-человек, что испугал тебя. Как гы себя чувствуешь?

Я принял сидячее положение и огляделся. Я находился все в той же капитанской каюте, где и парализовал меня Ахмад. Самого Ахмада нигде не было, также отсутствовала и боеголовка. А Рита и Рашель лежали рядышком на моей койке, не проявляя ни малейших признаков активности.

Никаких особо неприятных ощущений я не испытывал. Очевидно, альв вколол мне весь комплекс препаратов, снимающих постпарализационный синдром. Эту догадку подтверждала и открытая аптечка на полу у моих ног.

- Что здесь происходит? - спросил я, инстинктивно отодвигаясь подальше от чужака. - Где Ахмад? - Он мертв, - грустно ответил альв. - Мертв?! Как? Почему?

- Я убил его... да простит меня Господь наш милосердный.

- О!..

Совершенно сбитый с толку, я поднялся с пола, присел на койку и проверил пульс у Рашели и Риты. К счастью, обе были живы, просто находились в бессознательном состоянии.

- Я решил сначала заняться тобой, - отозвался альв. - Вообще-то сперва я собирался привести в чувство Лайфа или Мелиссу, мое присутствие не испугало бы их, как тебя, и с ними было бы легче договориться. К сожалению, они были не только парализованы, но и накачаны снотворным. Я не знал, каким именно, поэтому решил не рисковать, применяя стимуляторы. В сочетании с неизвестными мне транквилизаторами это могло вызвать парадоксальную реакцию и анафилактический шок.

- Погоди, погоди! - замахал руками я. - Хватит медицинской терминологии. Объясни все по порядку. Что случилось? Почему ты убил Ахмада?

- Он рассказал мне, что собирается сделать. Он сообщил, что заполучил схему сжимающего излучателя и хочет передать ее всем остальным расам. А я не мог этого допустить.

- Не мог допустить... - повторил я ошалело. - Но почему?

- Потому что эта технология - единственное спасение для человечества. Вас, людей, слишком мало, сейчас вы слабы, а все остальные расы, включая моих братьев-альвов, обезумели и ополчились против вас. Если они овладеют этим секретом, вы лишитесь своего последнего преимущества, это станет вашим смертным приговором. Я... я должен был остановить безумца. Это самое меньшее, что я мог для вас сделать. В отличие от нынешних альвов я не потерял память, я хорошо помню, как много добра вы принесли моему народу.

Я потрясение молчал, продолжая таращиться на альва.

- Но ведь... - наконец выдавил я из себя. - Ведь тогда получается, что ты предал своих. Он решительно покачал головой:

- Нет, я не предал альвов. Наоборот - я их спас. Безумец Ахмад собирался связаться со здешними габбарами и передать им все схемы. Дескать, хоть кто-то из них прорвется через охраняемую дром-зону и поделится этим секретом с остальными расами. Он совсем погерял разум! Если бы эти дикари завладели технологией излучателя, они бы не сообщили о ней никому. Сначала они покончили бы с человечеством, а потом принялись бы и за другие расы. Они истребили бы всех, в том числе и моих братьев - альвов. Еще тысячу лет назад, в мое время, они мечтали о Галактике для одних только габбаров. Но Ахмад не прислушался к моим увещеваниям, и у меня не оставалось другого выбора. - С этими словами Шелестов направился к выходу, но у двери задержался. - Свое дело я сделал и теперь возвращаюсь в шестую каюту. Запри меня там, брат-человек, но сначала убери оттуда тело своего безумного друга Ахмада.

- Постой! - немного опомнившись, крикнул я ему вслед. - Как ты его убил? Он что, дал тебе оружие?

- Нет, он не настолько доверял мне. Он просто пришел поделиться со мной своими планами, склонить меня на свою сторону. Он все время держал меня под прицелом, но его подвело невежество. Видимо, он не знал, что наши слюнные железы способны выделять смертельный для вас яд. Я просто плюнул ему в лицо.

Альв ушел, а я, потратив еще минуту на размышления, поднял с пола аптечку и подошел к койке, собираясь привести Риту в чувство - а уж она, как квалифицированный медик, займется всеми остальными. Но, уже взяв в руки инъекционную ампулу с синергином, я пересмотрел порядок своих действий. Очнувшись, Рита немедленно потребует объяснений, а это займет какое-то время. Сначала мне следовало остановить разгон корабля и связаться с командованием, чтобы доложить обо всем происшедшем, и только тогда можно было спокойно приступать к пробуждению членов экипажа.

Поднявшись в рубку, я увидел на мессаж-строке тактического дисплея сообщение: ЧЕЛНОК "MS 5826" ВЫЗЫВАЕТ КРЕЙСЕР "ЗАРЮ СВОБОДЫ". СРОЧНО! КАПИТАН МАТУСЕВИЧ, ОТВЕТЬТЕ!

Устроившись в капитанском кресле, я первым делом отдал приказ заглушить двигатели, после чего включил внешнюю связь. Всего с секундной задержкой на экране возникла уже знакомая мне русоволосая женщина в чине капитана-лейтенанта.

- Анн-Мари, вы?! - изумленно воскликнул я.

- Здравствуйте, капитан Матусевич, - ответила она официальным тоном. - На связи капитан-лейтенант Прэнтан с борта разведывательного челнока "Эм-Эс пятьдесят восемь - двадцать шесть" класса "призрак". В данный момент мы находимся на расстоянии ста пятидесяти тысяч километров от вас. Как я вижу, ситуация на борту корабля нормализовалась. Просьба не выполнять больше никаких маневров и ожидать нашего прибытия.

От всего случившегося за последние несколько минут у меня окончательно ум за разум зашел.

- Так вы уже все знаете?

- Да. Еще на станции мы подключились к вашему бортовому компьютеру и наблюдали за всем происходящим на корабле.

- Значит... значит, вы все-таки доложили командованию?

- Не совсем так, - ответила Анн-Мари Прэнтан. - Оно с самого начала знало о захвате вашего крейсера месье Раманом. Вернее, с того момента, как он внедрился в станционную инфосеть и попытался проникнуть к излучателю. Неужели вы думаете, что нашу защиту способен обмануть какой-то хакер-одиночка?

- Но... погодите! Почему же вы сразу его не обезвредили?

- Потому что не успели вовремя восстановить контроль над компьютером корабля. А когда восстановили, месье Раман уже держал в заложниках мадемуазель Леблан и мадемуазель Агаттияр. В тот момент он как раз беседовал с вами, так что мы знали о его требованиях. Поэтому начальство поручило мне подстроить "случайную" встречу с вами и вызвать вас на откровенность. Собственно, главным моим заданием было выяснить, сдержит ли ваш бывший друг свое обещание, можно ли полагаться на его слово.

"Господи! - подумал я удрученно. - Какой же я идиот! Как я мог поверить, что она, офицер военного флота, притом находящегося в боевой обстановке, помогает мне по собственной инициативе, без ведома руководства... Нет, я все-таки в доску гражданский человек".

- А почему это поручили именно вам? - спросил я, немного собравшись с мыслями.

- Ну, во-первых, мы с вами в некотором роде были знакомы, поэтому вы не насторожились, когда я навязала вам свою компанию. А во-вторых, как сотрудник Службы Безопасности, я обладаю соответствующей подготовкой для проведения подобного рода операций.

- Так вы не связист?

- Почему же, связист. Я офицер связи СБ. Когда мы услышали позывные корабля, который уже три месяца числился погибшим, то, естественно, вами сразу занялось наше ведомство.

- Понятно, - сказал я. - Хотя... Вы могли бы не хитрить, а сразу сказать мне все как есть.

- Сначала мы так и собирались сделать. Но потом решили, что вы, чувствуя за собой поддержку, будете вести себя слишком уверенно и тем самым насторожите месье Рамана. А так вы сильно нервничали, к тому же, не зная об осведомленности командования, вы испытывали определенное чувство вины, которое явственно отразилось на вашем поведении.

Я кивнул:

- Вот теперь мне все ясно... Гм-м, кроме одного. Почему вы не приказали компьютеру парализовать Ахмада, как только он дезактивировал боеголовку?

- Из-за задержки во времени. Мы не рисковали подходить к вашему кораблю ближе чем на десять световых секунд, а блок идентификации бортового компьютера по-прежнему был отключен. Таким образом, мы могли лишь дать ему команду парализовать человека, находящегося там-то и там-то. Но эта команда опоздала бы на двадцать секунд, поэтому для верности мы ждали, когда месье Раман войдет в рубку управления, сядет в капитанское кресло и займется корректировкой курса.

- Но альв вас опередил, - заключил я.

- Вот именно, - кивнула Анн-Мари. - Для нас это стало полнейшей неожиданностью... Кстати, мы уже приближаемся. Минуты через три пойдем на стыковку. Вам, капитан, ничего делать не надо - корабль идет ровно, без вращения, и наш пилот со всем справится сам. Мы заберем с вашего борта месье Рамана и альва, а взамен вы получите меня. - Женщина позволила себе слегка улыбнуться. - Я временно прикомандирована к вам в качестве офицера связи. Ну и еще буду присматривать, чтобы вы снова не влипли в какую-нибудь историю.

Я не поверил своим ушам.

- Так мне оставляют "Зарю Свободы"?

- Да, вы по-прежнему ее капитан и по-прежнему остаетесь в составе Девятнадцатой эскадры. За то, что вы не доложили о присутствии на борту пленных, командование решило просто наложить на вас дисциплинарное взыскание с занесением в личное дело. - Еще одна беглая улыбка. - Так что в ближайшие десять лет можете не рассчитывать на повышение в чине.

Поскольку я никогда не мечтал об адмиральских погонах, это известие меня совсем не расстроило. Я оставался командиром корабля - и это было самое главное.

- Мы вернемся в бригаду капитана Лоррена?

- Да. По моим подсчетам, нам удастся догнать ее часов за восемь.

- А... это... Его уже предупредили, что мы не... не "les fucking deserteurs"?

- Он с самого начала это знал. Просто играл сврю роль.

Я покачал головой:

- Ему следовало бы стать актером. Как, впрочем, и вам, капитан-лейтенант... - Тут я кое о чем вспомнил:

- А Рашель тоже заберут?

- Это зависит от нее самой. Командование эскадры обратилось за советом к вице-адмиралу Бриссо, а тот настоял на том, чтобы его племяннице предоставили право выбора. Он заявил, что Рашель - такой же боец, как и все остальные. - Анн-Мари немного помолчала, явно колеблясь, но потом добавила:

- Если хотите знать мое неофициальное мнение, то вице-адмирал просто побоялся, что его обвинят в смешивании служебных обязанностей с семейными привязанностями. Помните, чьи это слова?

- Конечно, помню.

В этот момент компьютер сообщил, что получен запрос на стыковку. Быстрым нажатием клавиши я дал свое "добро" и вновь заговорил с Анн-Мари:

- Да, еще одно, капитан-лейтенант. Можно ли обратиться к вашему начальству с просьбой... ну, не уничтожать альва?

Лицо женщины стало серьезным, почти что строгим.

- Мы не изверги, господин капитан первого ранга. Мы не убиваем чужаков только за то, что они чужаки. Мы воюем против врагов. В числе других военнопленных альв Григорий Шелестов будет депортирован в свою родную систему Бетельгейзе. Ведь за ним не числится никаких преступлений. - Она сделала паузу. - Убийство предателя, разумеется, не в счет.

Часть восьмая ЗЕМЛЯ

Она висела в пространстве перед нами - большая голубая планета, местами укрытая густым облачным слоем, местами лишь подернутая легкой туманной дымкой, сквозь которую проглядывали расплывчатые очертания материков и крупных островов, окруженных глубокой, пронзительной синевой океанов.

Мы, вся команда крейсера "Заря Свободы", стояли в просторном смотровом зале флагманской заградительной станции "Аквитания", почти вплотную к огромной прозрачной стене, а наши взгляды были устремлены к Земле - планете, которая была нашей общей прародиной, но на которую уже свыше ста лет не ступала нога человека. Она находилась совсем рядом, до нее было рукой подать, однако она по-прежнему оставалась для нас недосягаемой. Все орбитальные оборонительные порядки чужаков были давно сметены, вокруг Земли скопилась добрая половина всего Первого Флота Освобождения - и замерла в растерянности, не решаясь нанести по планете удар.

Вся остальная Солнечная система уже принадлежала людям, и, если не принимать во внимание отдельные мелкие очаги сопротивления в астероидном поясе, войну можно было считать законченной. Мы не церемонились, штурмуя Марс, Венеру, Меркурий, Луну, Титан, Европу, Ганимед, другие спутники Юпитера и Сатурна, мы не заботились о сохранности их космодромов, военных баз, заводов, жилых куполов, прочих сооружений и коммуникационных систем, мы выкуривали чужаков как могли, не думая о том, сколько потом понадобится сил и средств на восстановление разрушенной экономики.

Однако Земля была для нас неприкасаемой. Мы не могли так кощунственно обойтись с колыбелью всей человеческой расы, с планетой, которая вобрала в себя многие тысячелетия нашей истории. В далеком и безумном XX веке люди сумели удержаться на грани ядерной войны; в не менее безумном XXI веке нашим предкам удалось предотвратить, казалось, уже неизбежную экологическую катастрофу; а во второй половине прошлого века, сто восемнадцать лет назад, когда громадный флот Иных заблокировал планету и предъявил ультиматум - либо капитуляция, либо штурм с применением оружия массового уничтожения, - тогдашние жители Земли выбрали первое.

Многие называли это малодушием и, в сущности, были правы. Но как бы то ни было, Земля осталась в целости и сохранности. Пусть и оскверненная более чем столетним господством чужаков, она продолжала быть той самой Землей, одно упоминание о которой вызывало у каждого человека в любом конце Галактики тоскливое щемление в груди. Святая Земля, Земля Изначальная, мать всех других миров, где расселились люди. Ни у одного человека не поднялась бы рука причинить Земле боль, нанести ей рану - ни позитронной ракетой, ни термоядерной бомбой, ни острым, как бритва, лазерным лучом или сжигающим все на своем пути плазменным залпом...

И габбары это прекрасно понимали. Представители других рас, чьи колонии находились на Земле, - дварков, альвов, пятидесятников и хтонов, - уже покинули планету, сдались в плен и теперь ожидали депортации в свои родные миры. Но габбары наотрез отказывались капитулировать, и на то было целых две причины.

Первая, психологическая: их раса мало ценила жизнь индивидуума как такового, поэтому страх смерти не был для них решающим стимулом, они исходили из того, что чем дороже продадут свои жизни, тем больше пользы принесут всему своему народу.

Вторая причина их упорства была этической: в отличие от людей или тех же альвов с дварками этика габбаров не содержала такого понятия, как "честное слово", - обещания, не подкрепленного осязаемыми материальными гарантиями или убедительными логическими аргументами. Если представители других рас сдались, поверив на слово командованию, что им сохранят жизнь, габбары просто по самому складу своего мышления не могли согласиться на такие условия. Им нужен был веский аргумент, как-то: "Убирайтесь отсюда, либо мы уничтожим вас, и ваша смерть не принесет никакой пользы вашей расе". И хотя главное командование уже приводило этот аргумент, звучал он не слишком убедительно. Габбары были отнюдь не глупы, они понимали, что люди не посмеют бомбить свою прародину, поэтому оставались на планете и регулярно запускали в кружащие над ними станции и корабли ракеты, которые, впрочем, еще ни разу не достигли своей цели - система противоракетной защиты у галлийцев была просто превосходной.

Эта тупиковая ситуация длилась уже целую неделю, а между тем из шести других систем, включая Ма-хаваршу, приходили оптимистические известия об освобождении планет с минимальными потерями. Только в локальном пространстве Бай-Син еще продолжались ожесточенные бои - Страну Хань с ее девятью миллиардами жителей охранял довольно мощный флот габбаров, а у вассальной им расы келлотов в этой системе имелась своя, хоть и не очень плотно населенная, планета. Тактика сражения там была немного другой - галлийский флот пытался вытеснить габбаров из системы, вынудить их бежать по нескольким специально оставленным открытыми каналам второго рода. Однако до сей поры план этот не сработал...

Земля медленно поворачивалась перед нами, и наконец из-за горизонта показался глубоко вдающийся в океан дельтовидный полуостров Индостан, иногда еще называемый Индийским субконтинентом. Рита, ее отец и Шанкар смотрели на него горящими глазами - этот маленький клочок суши был родиной их предков, которые более тысячи лет назад переселились на Махаваршу. У Шанкара даже заблестела на реснице слеза.

"Сейчас он опять скажет, что теперь может спокойно умереть, - подумал я, то ли с сочувствием, то ли с иронией, сам не пойму. - Вот только бы еще ступить на эту землю - и можно смело отправляться в могилу..."

Но Шанкар ничего не сказал. Он просто смотрел на Индию жадным взглядом и молчал. Молчали и Агаттияр с Ритой.

Что же касается меня, то я не питал отдельной привязанности к какой-то одной части планеты - слишком уж много кровей перемешалось в моих жилах. По одной из линий мои предки были из Центральной Европы, по другой - из Северной Америки и Британии, а предки матери моего отца как раз происходили из Индии. Я одинаково сильно любил всю Землю - от Северного полюса до Южного. И испытывал боль при мысли, что сейчас на ней хозяйничают чужаки...

Лайф Сигурдсон с нетерпением ждал появления Скандинавии, Рашель с Анн-Мари Прэнтан и Мелиссой Гарибальди - Франции, и только Арчибальд Ортега, который, как и я, был родом с Полуденных, полностью разделял мои чувства, равномерно распределенные по всей планете.

Впрочем, восторженно и с обожанием Арчибальд смотрел не только на Землю. Время от времени он украдкой бросал аналогичного содержания взгляды на Анн-Мари, а она отвечала ему благосклонными улыбками. Похоже, между ними намечался служебный роман. Если считать и меня с Ритой, то на нашем корабле были уже две влюбленные парочки - многовато для такого небольшого экипажа. Но, с другой стороны, меня это радовало. В последние дни Ортега перестал смотреть на меня волком из-за Риты, и между нами наконец воцарились мир и дружба...

И все-таки Шанкар не удержался. Правда, на этот раз он выразился немного иначе:

- Доживу ли я до того дня, когда смогу войти в священные воды Ганга?..

Вице-адмирал Клод Бриссо, который сопровождал нас в этой экскурсии по станции, отрывисто кивнул:

- Доживете, сэр, не беспокойтесь. Мы все-таки заставим этих мартышек освободить Землю. И очень скоро.

- Каким образом? - сразу поинтересовался Агаттияр. Ведь вашу угрозу они не восприняли всерьез.

- Следующую воспримут, - уверенно ответил дядя Рашели. - Вот дождемся окончательного освобождения всех систем, предъявим им доказательства того, насколько мы сильны, а на десерт кое-что сообщим. Кое-что такое, от чего они сразу подожмут свои хвосты и дадут с Земли деру.

- И что же именно? - не уступал профессор. Вице-адмирал замялся:

- Пока это тайна. Большая тайна. Рашель дернула его за рукав:

- Ну, дядя, расскажи! Пожалуйста. Бриссо обвел нас всех задумчивым взглядом и остановился на Анн-Мари. Та сказала:

- Мне известна эта тайна, вице-адмирал. Разумеется, неофициально, но из вполне надежных источников.

Клод Бриссо покачал головой:

- Да уж, от вас, "эсбешников", ничего не утаишь... Ну ладно, так тому и быть, - сказал он, обращаясь прежде всего к Шанкару. - Вы полномочные представители наших союзников, так что... В общем, это новейшее бактериологическое оружие.

- Ого!.. - Лицо Агаттияра вытянулось. - Вы осмелитесь применить такую гадость? Заразить ею всю планету? А ведь последствия могут быть почище ядерной бомбардировки.

- Только не в этом случае. Данные бактерии - результат многолетней работы наших ведущих биологов. Они были выведены еще четверть века назад и с тех пор прошли надежное тестирование. Они действуют крайне избирательно, только на организм габбаров, для всех других форм жизни, включая человека и даже близких родичей габбаров - земных горилл, они совершенно безвредны. Зато сами габбары мрут от них как мухи. После заражения фактически отсутствует инкубационный период, первые признаки болезни проявляются уже через полчаса, а спустя еще три часа она поражает все их внутренние органы, после чего, в течение одного-двух часов, они дохнут. Кроме того, в генную структуру бактерий заложен специальный механизм, который в каком-то там тысячном поколении подавляет их репродуктивную способность, и все они гибнут, прекратив размножаться. Проще говоря, через шесть с половиной дней после атаки на Земле не останется ни одного габбара и ни единой "противогаббарской" бактерии.

Мне показалось, что Рашель сейчас запрыгает от восторга и станет хлопать в ладоши. Но ни того, ни другого она не сделала, просто на ее лице отразилось глубокое, торжествующее удовлетворение.

"Господи! - подумал я. - Что они делают со своими детьми?!"