Чтение 14–й страницы книги ~Тайна Урулгана~

скорпион или кобра?

-- Это же надпись, честное слово! -- проговорил Павлик,
вскочив и заглядывая куда-то за мое плечо.

Я стремительно повернулся. В самом деле, на камне, возле
которого я сидел, явственно проступили ровные ряды иероглифов.
Как же я их раньше не заметил? Ах, вот в чем дело: их скрывала
густая пыль, а я стер ее своей пропотевшей рубашкой.

Сразу забыв о чае, мы намочили горячей водой губку и стали
стирать со скалы пыль. Надпись была довольно большая. Я начал
переводить ее:

-- "Меня послал мой господин -- да будет он здрав, жив и
невредим!" -- царь Верхнего и Нижнего Египта..."

Дальше следовало имя фараона Рамзеса II, но опять-таки оно
явно было вставлено в картуш позже, вместо другого, стертого
имени.

-- "...вечно живущий, в эту экспедицию..."

Но то, что я прочитал дальше, снова вселило в меня радостные
надежды:

-- "В нем явилось божественное намерение соорудить себе
вечный приют в этой стране".

Соорудить себе вечный приют в этой стране! Мы с Павликом
переглянулись.

-- "...Он меня избрал для этого и приказал мне выступить к
этой горной стране.

Воины, бывшие со мной, были самые избранные со всей страны.
Были и рудокопы, и каменотесы, и полировщики, и скульпторы, и
пишущие надписи и вырезывающие слова, и плавильщики, и чиновники
фараона. Мой господин и повелитель сам указал мне, где следовало
выбрать укромное место и найти прекрасную глыбу драгоценного
камня, такую, подобно какой не имел никто со времени бога. Место
это оказалось столь тайным, что даже опытный проводник не мог
сразу найти путь к нему. Проведя восемь дней в поисках этой

богом Хем, богиней Маат, богиней Урт-Хекау и всеми богами этой
местности и принес им жертвы..."

Тут текст почему-то обрывался, но ясно, что посланец фараона
нашел заветное место, иначе он не стал бы оставлять
благодарственной надписи.

И, видимо, место это находилось где-то поблизости! Ведь не
стал бы неведомый чиновник оставлять надпись вдали от
таинственной каменоломни, которую так долго искал. Нет, он,
конечно, приказал выбить на скале эту надпись с радости и тем
самым невольно выдал секрет, хотя и туманно, подсказывал нам
дорогу к заветной долине!

Но какой фараон послал его сюда? Судя по тексту, Хирен:
"соорудить себе вечный приют в этой стране" -- конечно, речь идет
о гробнице. Это его имя стояло в" картуше прежде.

Я торопливо достал блокнот и стал сличать эту надпись с
теми, что мы нашли раньше. Похоже, что ее высекала та же рука,
что и нижнюю часть надписи на плите под изображением молящегося
человека. Или это мне только кажется?

Я решил остаться здесь на несколько дней и тщательно
обшарить все окрестности. Но наши планы рухнули в первую же ночь.

Среди ночи меня разбудил вдруг неистовый крик Ханусси:

-- Ганеш! Ганеш!

Змея! Я вскочил, словно был внезапно ужален сам, и в одних
трусах выскочил из палатки.

И едва не сбил с ног Павлика. Он стоял передо мной тоже в
одних трусах, держа на весу правую руку, как будто вывихнул ее, и
смущенно улыбался. А рядом с ним приплясывал от волнения старый
Ханусси и, размахивая фонарем, продолжал кричать:

-- Ганеш! Ганеш!

-- Где змея? Кто укушен? -- спросил я.

-- Я, -- все так же улыбаясь, ответил Павлик и протянул мне
осторожно руку.

Выхватив фонарь у старика, я склонился над ней. У самого
запястья краснели две крошечные ранки.

-- Понимаете, полез под подушку за часами, а она меня и
ужалила, -- словно оправдываясь, пробормотал Павлик.

Вокруг нас собрались уже все, разбуженные неистовым криком
повара.

-- Сыворотку быстро! Она в моей палатке! -- приказал я.

И Женя сразу бросился с фонарем на поиски. Все мы знали, что
с египетской коброй шутить нельзя.

Я быстро стянул Павлику руку шнурком и сделал несколько
надрезов бритвой в месте укуса. Павлик охнул и закряхтел.

-- Сколько прошло времени после укуса?

-- Минуты три, не больше. Я сразу вскочил, а тут Ханусси
закричал...

-- Аллах разбудил меня вовремя, я увидел, как ганеш
выползает из палатки, и убил его, -- начал объяснять старик, но я
не слушал его.

Прошло уже три мунуты, а может быть, и больше. Сколько их
осталось в нашем распоряжении? Через пять минут после укуса кобры
человек теряет сознание так внезапно, что даже не успевает
вскрикнуть, голосовые связки его парализует змеиный яд. А через
десять минут наступает смерть...

Минутная стрелка на моих часах, казалось, мчалась как
бешеная.

Подскочивший Женя сунул мне в руки шприц и пузырек с
сывороткой. Какое счастье, что я держал ее наготове и так быстро
нашли!

Но ведь змеи редки в этих краях, они чаще встречаются в
низовьях Нила, недаром изображение кобры служило в древности
эмблемой Нижнего Египта. Хотя здесь, в горных долинах, их тоже,
наверное, немало. Но как могла она забраться под подушку?..

Эти отрывочные мысли чехардой мелькали у меня в голове, пока
я дрожащими руками набирал в шприц спасительной сыворотки.

Павлик вдруг мягко начал валиться набок. Его тут же
подхватили, удержали. И я быстро сделал укол.

Минуты две, показавшиеся нам бесконечными, Павлик лежал
неподвижно на песке. Потом он слабо застонал и открыл глаза.
Только теперь, видно, он испугался по-настоящему, лицо у него
побледнело, осунулось и приняло какое-то по-детски растерянное
выражение.

-- Грейте скорее воды, кипятите чай, -- распорядился я. -- И
готовьте машину.

Самое страшное, кажется, миновало. Но его надо было
немедленно увозить отсюда. Наверняка еще потребуется помощь
опытного врача. А где его взять? Добраться бы до Нила, а там
можно по радио вызвать самолет из Асуана, там на строительстве
опытные врачи.

-- Быстро матрац в машину, устройте его поудобнее, --
продолжал командовать я, направляясь в палатку, чтобы одеться. --
Мы поедем вперед, а вы свертывайте лагерь и следуйте утром за
нами.

"Вот и кончились наши поиски", -- промелькнула горькая
мысль, но тут же пропала, оттесненная массой неотложных забот.

Когда я через несколько минут вышел из палатки, уже готовый
в дорогу, ко мне подошел старый Ханусси, волоча за хвост по песку
большую кобру. Голова у нее была размозжена чем-то тяжелым.

-- Ударил палкой, -- пояснил он. -- Я много их убивал, когда
работал в Луксоре и Тель-аль-Амарне. Как увидел, что ганеш
выползает из палатки, сразу схватил палку и...

Но у меня и на этот раз не хватило времени, чтобы узнать
поподробнее, как все это произошло. Надо было спешить,
действовать. Я торопливо пожал старику руку, поблагодарил его и
пошел к машине, в которую уже уложили Павлика. Он был в сознании,
но все время стонал. Рука вздулась и посинела. Поколебавшись, я
на всякий случай сделал еще один укол, хотя и не знал, нужно ли
это.

Мы напоили Павлика горячим чаем и тронулись в путь.

Никогда, наверное, не забуду этой бешеной поездки по ночной
пустыне. В слабом свете фар она казалась ровной, как крышка
стола. Но стоило прибавить скорость, как предательские рытвины и
бугорки подбрасывали машину с такой силой, что мы стукались
головами о брезентовый тент и падали друг на друга. Останцы
призраками вырастали вдруг перед самой машиной, и шофер едва
успевал выворачивать баранку. Но держался он молодцом: выжимал из
машины все, что было возможно.

При каждом сильном толчке я испуганно поворачивался к
Павлику. Ему доставалось трудно, но он пытался успокоить меня,
приговаривая:

-- Ничего, ничего, Алексей Николаевич. Я живучий...

Потом вдруг спросил:

-- Как же все-таки эта проклятая змея попала под подушку?

-- Ну, брат, на то она и змея.

Что я мог еще ответить? Кажется, мы принимали все меры
предосторожности: спали не на земле, а на раскладушках, хотя
многие и ворчали: незачем, дескать, их таскать по пустыне, мягче