правило: при живом капитане рулем не командуют. А эти двое командовали.
Они колдовали над блоком программирования, вводили поправки. Они вели
корабль - а он, командир, смотрел на них, ничего не понимая и все острее
ощущая свою ненужность...
которая, как опасался командир, могла оказаться безвыходной. Опасались ли
этого те двое? Похоже, им было безразлично. Теперь они не суетились у
пульта. Откинувшись в креслах, они спали. Заостровцев то и дело ворочался,
как будто пытался забраться на сиденье с ногами, сжаться в комок.
Обхватывал голову руками, стонал. Морозов лежал в кресле, уронив лобастую
голову на грудь.
бессмыслицей в этом окаянном рейсе, с тех пор как по ушам ударил ревун. Он
еще раз посмотрел на мнемосхему, по которой, удлиняясь неприметно для
глаза, ползла кривая. Тупо подумал, что не эта, вымышленная, кривая, а та,
истинная, по которой шел корабль, могла в любой момент оборваться
грохочущей гибелью. Он сам удивился безразличию, с которым об этом
подумал. Перенапряжение брало свое. Командир закрыл глаза.
корабль. Ждать его, понятно, не стали. Рейсовый ушел на Луну по
расписанию, увозя группу практикантов, а Володя остался на Земле.
Растерянный и виноватый, он более суток околачивался на космодроме и
надоедал диспетчерам, пока его не подобрал Лавровский, который вез на Луну
с десяток ящиков, исписанных устрашающими надписями.
время от времени появлявшимся в научных журналах. Это был сухонький
человек лет тридцати пяти - тридцати семи, с острыми быстрыми глазами и
жидковатыми белобрысыми волосами, с глубокими залысинами.
преграду, - сказал он угрюмо.
практиканты, а напрямик, по тропинке. По-утреннему сильно пахли травы.
Володе казалось, что он чувствует запах каждой травинки, каждого полевого
цветка в отдельности. Была какая-то особенная острота восприятии. Вдруг он
остановился. Ему ничто не мешало, а шагнуть вперед он не мог. Машинально,
еще не отдавая себе отчета, он свернул и зашагал по росистой траве, мягко
шелестевшей под ногами. Он как бы искал проход в невидимой, неощутимой
стене. Прохода не было - он чувствовал это. Он забыл о времени, забыл обо
всем. Вернулся к тропинке и убедился опять, что не может идти по ней
вперед. Снова пошел вдоль невидимой преграды. И только когда дрогнула
земля и над космопортом, опираясь на клубящийся черный дым, поднялся
корабль, - только тогда Володя пришел в себя. Он с легкостью перешагнул
"преграду" и пустился бежать, хотя прекрасно понимал, что теперь спешить
бессмысленно. С удивлением он обнаружил, что бродил по полю больше часа...
повытаскивал из карманов кучу катушек пленки, аккуратно расставил перед
собой на выдвижном столике и, зверски прищурившись, стал разглядывать их
по очереди на свет.
рюкзака панели полусобранного прибора.
голове у Володи. В течение трех недель все свободное время он возился с
микромодулями. Конечно, толку от прибора не было никакого. Но Володя был
упрям.
хитросплетения схемы. Он забыл обо всем - о постыдном опоздании, за
которое еще предстояло держать ответ на Луне, о мучительной размолвке с
Тоней и о Лавровском тоже.
вздрогнул. - Заостровцев? Позвольте, вы не сын ли того Заостровцева,
который... Сын? Очень приятно. И вы тоже готовитесь стать бортинженером?
Так! Скажите на милость, с чего же это вас повело на бионику? - Он
пригляделся к пестрой мозаике микромодулей. - Да еще, насколько я понимаю,
на нейросвязи высшего порядка?
относительно... э-э... одного частного случая биоинформации...
спинку кресла и нежно погладил себя по щеке, как бы проверяя качество
бритья. - Вот что, Заостровцев. Расскажите все по порядку.
заинтересованность сведущего человека. И Володя начал рассказывать,
опуская, впрочем, детали личного свойства.
всегда как бы заспанный Севастьян. - Не положено собак на Луне держать.
Пошел вон! - крикнул он на Спутника, пожелавшего обнюхать его ноги.
другие работники космодрома готовились встретить внерейсовый корабль.
Этого же корабля дожидался Морозов, справедливо полагая, что на нем
прилетит отставший от группы Заостровцев. Тут же крутились две симпатичные
дворняги - Диана и Спутник. Их завез на Луну кто-то из космонавтов и,
будучи пламенным почитателем Жюля Верна, дал им клички собак Мишеля
Ардана. Собачки оживленно бегали по вестибюлю, обнюхивали герметичные
стыки шлюзовых дверей.
что Лавровский прилетит. Такой серьезный человек, а любит эту нечисть. Я
ему докладываю - блохи от собак. А он мне - блох, дескать, давно вывели.
Объясняю: у собак блохи сами собой заводятся - а он смеется...
Заостровцев - появились в вестибюле. Морозов тут же отвел Володю в
сторону:
Иванычу вот что...
за уши, а потом преподнес по большому куску колбасы.
Земле собаки чуют хозяина на большом расстоянии, более того - они точно
знают время его прихода. Ну, это общеизвестно. Новейшая теория
телеодорации, гипотеза Арлетти - Смирнова... Но объясните мне такое: уже
который раз я прилетаю сюда - заметьте, не в определенное время, - а
собаки задолго до моего прилунения занимают здесь выжидательную позицию.
Ждут не то меня, не то колбасу...
дальней биологической связи - всего лишь частные случаи. Жалкие обрывки
того мощного канала информации, которым, очевидно, неплохо умеют
пользоваться Диана и Спутник.
себя бесконечно усталым. У него болела голова, болел затылок. Тут на
выручку подоспел Морозов.
руководителем практики.
рысцой побежал к грузовому отсеку, на ходу обернулся, крикнул: - Вечером
загляните ко мне в девятнадцатую!
версию относительно своего опоздания, придуманную Морозовым.
и водя пальцем по списку практикантов. - Были вы у меня на хорошем счету.
Хотел я вас включить в танкерный рейс к Юпитеру, а теперь, само собой,
придется заменить... - И он, водя пальцем по списку, забормотал: -
Заремба, Зикмунд, Зимников...
котором, казалось, сосредоточились все беды последнего времени: трудные
отношения с Тоней, странное происшествие по дороге в космопорт...
тренировались в паре, хорошо сработались.
устремился вниз по списку. - Мухин, Новиков...
Маккефри Энн
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Браун Дэн
Шилова Юлия
Пехов Алексей