головой и пошел прочь.
пружинила, но зато он увидел нечто совершенно необъяснимое: сквозь пол
демонстрационного зала проросла пальма. Дурные вещества Двейна заставили его
начисто забыть про Гавайскую неделю. Ведь и эту пальму Двейн придумал сам.
Это был спиленный телеграфный столб, обернутый рогожами. На верхушке столба
были прибиты гвоздиками настоящие кокосовые орехи. Из зеленого пластика
вырезали нечто вроде пальмовых листьев.
увидел, что все кругом усеяно ананасами и укулеле.
Лесабр, с опаской приближался к нему, облаченный в светло-зеленое трико,
соломенные сандалии, юбочку из травы и розовую фуфайку такого вида:
любитель наряжаться в женское платье, или не догадался. Они пришли к
заключению, что у Двейна не было ни малейшего повода подозревать такие
склонности. Гарри никогда не заговаривал с Двейном о женских тряпках. Он ни
разу не участвовал в конкурсе красоты для травести и вообще, не в пример
многим травести в Мидлэнд-Сити, не вступал в большой Клуб травести в
Цинциннати. Он никогда в жизни не посещал местный бар, где встречались
травести. Бар находился в подвале фэйрчайлдовского отеля и назывался "Наш
старый добрый погребок". Никогда он не менялся стереофотографиями с другими
травести, никогда не подписывался на их журналы.
что Гарри лучше почуднее нарядиться на Гавайскую неделю, а то как бы Двейн
его не выставил.
этот миг он чувствовал себя расторможенным, прекрасным, обаятельным и
свободным от всего.
"здравствуй" и "прощай".
Глава двенадцатая
уменьшалось. Он все еще ехал на грузовике под названием "Пирамида". Грузовик
проезжал по мосту, названному в честь поэта Уолта Уитмена. Мост был весь
окутан дымом. Теперь грузовик подъезжал к Филадельфии. Плакат при въезде на
мост выглядел так:
заявления о братстве, водруженного на краю бомбовой воронки, что было видно
с первого взгляда. Но в голове Траута уже и мысли не было о том, какой могла
бы и должна быть жизнь на планете, в отличие от того, какой она была на
самом деле. Земля никак не могла быть другой, думал он, а только такой,
какая она есть.
бачке. Так было нужно. Он увидел игрушку, которая когда-то плавала в
ванночке, - маленького резинового утенка, лежавшего на боку, на решетке
уличного стока. Он должен был лежать там.
поддерживать настоящую дружбу, потому что он все время в дороге. Он пошутил:
мол, было время, когда мы говорили "лучшие друзья". Он считал, что люди
вообще перестают говорить про "лучших друзей", как только выходят из младших
классов школы.
алюминиевых рам со ставнями, имел все возможности по ходу работы завязывать
множество прочных дружеских связей.
в день, устанавливаете эти самые рамы - как же тут не сойтись друг с другом
поближе?
хотелось хоть вчуже порадоваться вместе с ним.
провести время после работы. Выпить пивка, в картишки перекинуться.
Анекдотик рассказать.
Встречаете столько людей, да и они вас, наверно, знают, потому что улицы-то
всегда одни и те же. Вы говорите; "Привет", и они вам отвечают: "Привет". Вы
их даже по имени называете. И они вас называют по имени. Если вы влипнете в
какую-нибудь историю, они вам помогут, потому что вы - из их города. Вы все
заодно. Видят-то они вас каждый божий день.
время. Он совсем не помнил, как выглядят разные люди, встреченные им в
жизни, - запоминал только тех, чья фигура или лицо чем-нибудь резко
отличались от других.
называть по имени только одного человека - Алфи Бирза, однорукого альбиноса.
рыжего лилипута-кокни, когорого звали Дэрлинг Хис. Он работал в сапожной
мастерской. На его скамейке была прибита дощечка, чтобы люди, если захотят,
могли обращаться к нему по имени. Эта дощечка выглядела так:
такое:
рубашку? - И так далее.
последний раз, когда Траут зашел в сапожную мастерскую поговорить с
Дэрлингом о том о сем, лилипут вдруг заорал на него.
в бакалейной лавке в Когоузе. Траут понятия не имел, кто это такой. А ведь
его, автора научно-фантастических романов, должна была глубоко потрясти
встреча с таким человеком. Рокфеллер был не просто губернатор. По
своеобразным законам этой части планеты Рокфеллер был вправе владеть
громадными пространствами земной поверхности, равно как и нефтью, и другими
полезными ископаемыми, находящимися под его землей. Он владел и распоряжался
значительно большей частью планеты, чем многие нации. И это был его удел с
самой колыбели. Он так и родился владельцем этих несусветных богатств.
обществе, а теперь - опять-таки для собственного удовольствия - сделал вид,
что Траут просит и умоляет его рассказать, какая личная жизнь у водителя
трансконтинентального транспорта, хотя Траут, конечно, ни о чем таком и не
собирался просить и умолять.
- Небось думаете, что шоферня гуляет напропалую, без передышки баб лапает по
всей Америке?
невежество.