на спиртное в буфете управления ФСБ. Документов не оказалось. Это и понятно
-- тогдашний хозяин управления со своей ближайшей свитой для своих
сотрудников "фарцевал" водкой. Естественно, прибыль ложилась в карман
генерала и свиты. После этого апломба пришлось ужесточить меры по усилению
пропускного режима. А то сильно много развилось шпионов и врагов народа.
Тяжело работать, когда не хватает секретности. Без секретности можно и в
тюрьму загреметь. А в условиях секретности, наоборот, кого угодно можно за
решетку спрятать.
прослушать, несмотря на уверенные заявления связистов и специалистов
контрразведки, что прослушка исключена. И опять неизвестная мысль незаметно
залетела в голову генерала, оставив непонятное чувство леденящего покоя.
Поежившись, он подошел к сейфу, и достал из него последнюю модель
телевизионной приставки-игры, которую подарили ему сегодня "щедрые спонсоры"
одной фирмы, торгующие компьютерами. Генерал забыл, что обещал сыну принести
ее вечером. Взяв игру, он пошел обедать.
СТЕПЬ
время, свернувшись клубком, с щемящей тоской ждало прихода весны. Шальной
ветер от безделья гонял мириады тонн снега по белым, окаменевшим барханам
снежной степи. Степь смиренно, беззащитно, с полной безысходностью
происходящего, ждала весны. Ледяное небо безучастно смотрело вниз. Оно знало
о том, что произойдет в ближайшее время... Но время, казалось, застыло,
словно гигантская сосулька на горном утесе.
покоя, два врага -- сайгаки и волки. Вечная битва была всегда на равных --
выживал сильнейший. Если сайгаки уходили от погони -- умирали волки, если
волчьи лапы были сильнее и выносливее -- волки выживали... В эту зиму волкам
везло больше, чем их жертвам. Снега было много, поэтому сайгаки тратили
много сил на добычу прошлогодней травы, выкапывая ее из-под снега.
Многодневные переходы отнимали много сил. Волчья стая легко настигала
обессиленное стадо и отсекала самых уставших и больных. И волков не
становилось меньше. Правда, стадо было большим, если не сказать, огромным.
Летние дожди, так редкие в давние времена, в последние годы шли часто и
обильно, питая чахлую степную землю живительной влагой. Это были последствия
парникового эффекта. Поэтому сайгаки, на сочной траве, за лето успевали
набраться сил и вырастить здоровое потомство. Но зима равняла все шансы,
сайгаки гибли в острых зубах серых хищников, и волков становилось тоже
больше. В последние дни, февральские бури с влажным воздухом арктического
циклона, вылизали снежные просторы степи, превратив их в крепкое ледяное
поле.
обессиленные волки не спешили нападать на сайгаков, поскольку в "оцеплении"
ночевали самые сильные и крупные самцы, и удар их копыт был смертельным. А
утром, когда обессиленная стая ложилась на спячку, сайгаки уходили далеко за
горизонт, не позволяя преследовать себя во время дневного перехода. Так
длилось третью неделю. Жажда жизни и собачий голод гнали темно-серых
хищников вперед, к стаду, по обледеневшему снегу, до крови рвавшему лапы и
когти волков. Волчья судьба на этот раз не была благосклонна к голодным
хищникам. Сайгаки были сильнее. Значит, они должны были выжить. Это было
правильно, это было справедливо. Их копыта звонким гулом стучали по
крепкому, как асфальт, насту. Они легко уходили от погони.
который еще хранил запах пота разгоряченных животных. Пять часов назад они
здесь прошли всем табуном. Вожак, мудрый самец в полном расцвете сил и лет,
не мог понять, почему они не могли догнать хотя бы одного сайгака. Такого не
было никогда. Сайгаки были словно заговоренные. Никакие уловки не помогали.
Волчья стая была на краю гибели. Старые члены стаи и годовалые щенки отстали
на день перехода. Их вела следом за ядром стаи старая опытная волчица. Этому
хвосту осталось жить дня два, от силы -- три. Потом они уснут, прижавшись
друг к другу, и уже не проснуться никогда. Вожак это понимал. Он оглянулся
на сидевших поодаль боевых сотоварищей. Увидев это, они нехотя, превозмогая
усталость и собачий голод, навострили уши. Это был последний шанс.
темно-синие сумерки снежной степи. Если через сутки они не догонят стадо, то
идущий по следу хвост ядра стаи не выживет... Стертые до крови когти
скользили по ледяному, колючему, как битое стекло, насту. И они догнали бы
стадо, догнали бы... Но хмурые от природы, серые от рождения, четвероногие
санитары не знали, что над сайгачьим стадом три дня назад на низкой высоте
прошел секретный вертолет ФСБ... Перед этим, за два дня, были пойманы два
десятка здоровых особей, взяты анализы, поставлены на животных радиомаяки.
Пятерых сайгаков заразили тяжелыми вирусами. Вертолет кружил над испуганным
стадом на низкой высоте до тех пор, пока не облучил излучением торсионного
генератора всех до одного сайгаков. И сайгаки стали действительно
заговоренными... Точнее, облученными. Даже зараженные самцы бежали без
устали, как здоровые...
ОХОТА
обычно, наигранно тепло и приветливо.
человек силовой элиты вместе с Чикатало полетели в степь. Долмат говорил:
"Сайгаки в этом году отменные. Все, как один, на подбор. Больных съедают
волки, которых егеря не трогают. Они говорят, что если истребить волков, то
больные сайгаки, которых сейчас очень много, летом могут дать вспышку
инфекционных заболеваний. С этим изменением климата -- одни проблемы.
Старики в ужасе кричал, что летом степь зеленая. Она должна быть
коричнево-желтой. Здоровье народа и так чахлое, сами по себе болеют всем,
чем угодно, а если сайгаки "помогут", то вообще будет труба дело".
торсионным генератором. Это был полностью засекреченный проект. Спецслужбы
тратили на него сил и денег больше, чем на атомное оружие в середине
двадцатого века. Нелетальное психическое оружие позволит покорить весь мир.
никогда, -- твердым уверенным голосом сказал генерал. Стрелять сайгаков не
входило в его планы. Во-первых, неизвестно, что за мутации могут произойти у
этих животных, а во-вторых, их нельзя трогать ради чистоты эксперимента.
отменные, рослые, жирные. А волков не надо трогать. Они сейчас худые,
слабые. Не интересно. А сайгачье мясо вкусное, питательное. Домой отвезешь,
семью покормишь.
неизвестное ощущение...
грызу бандитов. Бандитов, которые не хотят жить по нашим правилам. Как
волков. А мяса я могу набрать где угодно и у себя в городе. Добра-то! Мой
кавказец в неделю съедает пять килограмм, не считая меня", -- думал про себя
генерал, пытаясь что-то предпринять. Наконец он заговорил:
винтовку. Изготовлено всего десять штук. Новейшая разработка. Я взял ее для
охоты на волков. А ты хочешь лишить меня такой возможности. Не гостеприимно
это. Может, все-таки на волков?
штук.
сказать ничего определенного. Создавалось впечатление, что в степи гуляет
две стаи, чего быть не может, или они, как оборотни, появляются то в одном,
то в другом месте. Что-то ледяное пронеслось в чахлой груди отважного бойца
невидимого фронта... Он физически почувствовал на себе взгляд... Интуитивно
Чикатало понял, что взгляд принадлежит не человеку, а разумному и
могущественному существу, Вселенской сущности...
сказал, что это -- признак тяжелого состояния волков, отставшая часть стаи
уже практически умирает от голода. Он просил отсечь несколько сайгаков и
загнать их на волков. Но его никто не послушал. Вертолет через космическую
связь запросил помощи у космонавтов для поиска огромного и хорошо видного
стада сайгаков. А за ними по пятам шла маленькая кучка волков...
но худых волков. Вертолет привычно, словно в Чечне, зашел на точку с резким
креном, отрабатывая цель... Это не были чеченские бандиты с эмблемой волка
на флаге, это были хмурые санитары природы, без которых равновесие в природе
заметно нарушается... Прошли те времена, когда волки, увидев над собой
вертушку, ложились на снег. Теперь они бросаются в рассыпную, не давая влет
стрелять себя. Но вертолет, кругами ложась на цель, методично и точно
извергал смертоносные, тявкающие, как глупые домашние болонки, искры, после
которых волчьи мышцы сводила невыносимая смертельная боль и сильно пахло
родной кровью, текшей тонкими ручейками, застывающими на снегу... Через
полчаса людская потеха кончилась. Конвульсии умирающих зверей затихли.
Вертолет гордо и величаво опустился между серыми телами. Побросав добычу в
прожорливое тело алюминиевого монстра, хищники в камуфляже с ружьями
полетели догонять перепуганных сайгаков.
здоровой шерстью, степных хищников. Увлеченный упоением смерти, наслаждаясь
предсмертными конвульсиями, генерал ФСБ не заметил одной странной вещи, и
тем более, бурых пятен в стороне от взбитого сайгачьими копытами снега.
Штирлиц двадцать первого века, думая об опасности сайгаков, не учел одну
вещь -- волк остается волком всегда и везде. Он -- не человек. Это только
человек может стать и свиньей, и дворцовой дворнягой одновременно. Хотя при
Шилова Юлия
Лукин Евгений
Лукин Евгений
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Емилина Ника