Чтение 14–й страницы книги ~Тайна нуля~

невозможно, поскольку в этом случае выражение станет мнимым.

(Формула Лоренца, преобразованная Надей Крыловой, приобрела вид:

t=t_0Х [#8730] [ 1- v^2/c^2 - m/M ] ; при M = [#8734][#8594]m/M=0 ,

где m - масса улетевшего тела,

М - масса неподвижной Вселенной,

v - скорость улетевшего тела,

с - скорость света.

t - время на улетевшем теле,

t_o - время на оставшемся теле.)

Бурунов все прекрасно понял. Теория абсолютности академика Зернова, с
которой он связал свою научную деятельность, действительно может оказаться
под ударом, если всерьез отнестись к этому "математическому бреду". И он
решил, что обнародование его ничего, кроме вреда, не принесет. Вместе с тем
надо было успокоить Надю и направить ее мысли по другому руслу. И он стал
убеждать ее:

- Я в восторге, Надя, от сделанного вами открытия.

- Я вам верю, Константин Петрович, - обрадовалась Надя. - Вы спасли не
только мою жизнь, вытащив меня из воды, но и нечто более важное - научное
обоснование для отмены вылета корабля. Как истинный ученый, вы не можете не
видеть что теория абсолютности опровергается моим открытием.

- Милая Надя, в том-то и дело, что в строго научном плане все обстоит
совсем наоборот, - это был вдохновенно придуманный Буруновым ход. - Ваше
открытие на самом деле подтверждает правильность теории абсолютности вашего
деда. Виталии Григорьевич прекрасно поймет это, а научный мир отдаст вам
должное. Вы нашли именно то, чего не хватало Виталию Григорьевичу. Ввели
отношения масс, доказав, что всякое движение надо рассматривать только
относительно всей Вселенной, находящейся в относительном покое.

- Как так? - встревожилась Надя. - Разве только такой вывод можно сделать
из того, что я вам рассказала?

- Разумеется! Я сейчас же сообщу академику Зернову о ваших выводах. Он
искренне обрадуется, уверяю вас.

- Обрадуется? Почему?

- Потому что вам удалось в первой же посылке в ваших рассуждениях наиболее
верно ввести ваш коэффициент масс сомножителем к отношению квадратов
скоростей в подкоренной величине, которая после этого превращается в
единицу, а значит, время на корабле становится точно таким же, как и на
Земле.

(По Бурунову получилось бы:

t=t_0Х [#8730] [ 1- v^2/c^2 Х (m/M) ] ; при m/M=0 [#8594] t=t_0 , то есть
сокращения времени нет!)

- Нет! Нет! - запротестовала Надя. - Совсем не так! Как вы не понимаете!
Отношение масс нужно вводить не сомножителем, а слагаемым! "Тайна нуля"
состоит в том, что нуль получается от деления улетевшей массы на
бесконечную массу Вселенной. Мне нужно объяснить все это деду, он не
сделает ошибочных выводов. Где моя одежда? Она, наверное, уже высохла!
Позовите сестер здоровья! Я должна переодеться и лететь к деду.

- Я уже сообщил Виталию Григорьевичу о вашем состоянии. Он искренне
опечален этим. Я думаю, что врачи позаботятся о вас именно здесь.

- Тогда позвольте мне воспользоваться вашим браслетом личной связи, чтобы
рассказать обо всем дедушке.

- Простите меня, Надя, но ведь вы, как никто другой, должны знать, что я не
имею права разрешить кому-либо пользоваться браслетом, предоставленным мне
лично для связи с теми, у кого такое право есть. Я сожалею, что вы не
успели еще совершить свой подвиг зрелости, но ваше подтверждение теории
абсолютности может быть приравнено к такому подвигу.

- Тогда передайте академику сами то о чем я вам говорю.

- Хорошо, я передам Виталию Григорьевичу все ваши соображения, но при этом
предполагаю, что он согласится со мной и выразит вам свою благодарность за
новый аргумент в пользу теории абсолютности, делающий отлет звездолета еще
более обоснованным.

Надя отвернулась от Бурунова и, уткнувшись лицом в подушку, горько
заплакала. Она не могла доказать, сомножителем или слагаемым должен войти в
формулу ее "коэффициент любви".

РАДИОЛЕДИ

Профессор Джордж Хьюш-младший, худой, поджарый, с аскетическим лицом, с
коротко стриженной головой размашистым шагом шел по мокрой улице.

Лил обычный лондонский дождь, и профессор старательно прятал под зонтиком
только что приобретенные утренние газеты. Вся корреспонденция профессора
пересылалась на его кембриджский адрес, но каждый уик-энд, уезжая с женой в
Лондон, он неизменно отправлялся до завтрака за газетами, совмещая столь
необходимую для здоровья и бодрости прогулку с приобщением к утренним
новостям.

В старом длинном трехэтажном доме было множество подъездов с отдельным
входом в каждую квартиру. Профессор любил этот дом и за его старомодность,
и даже за приобретенный им на закате эры автомобилей благородный темный
налет.

Мистер Хьюш поднялся на крыльцо и открыл дверь в квартиру.

Войдя в переднюю, поставил на пол мокрый зонт, повесил под оленьими рогами
длиннополое пальто, положил на столик перед зеркалом шляпу, тщательно
стряхнул капли с костюма и прошел в большую парадную комнату нижнего этажа.
Он не забыл взглянуть на лестницу, ведущую в верхние этажи, - на втором
были спальни супругов, а на третьем - комната Мэри, которая сейчас в
отсутствие родителей в радиообсерватории следила за круглосуточными
записями автоматов большого радиотелескопа, неустанно изучающего Вселенную.

Мистер Хьюш сел около старинного, заботливо разожженного женой камина,
чтобы, вытянув длинные ноги, дать им отдохнуть, а заодно просмотреть газеты.

Из кухни, размещенной в полуподвале на домашнем лифте, поднялась миссис
Джосиан Белл, руководившая вместе с ним радиообсерваторией, а дома им
самим, достаточно непокорным и строптивым, но оставляющим обычно последнее
слово за нею.

Она вкатила в парадную комнату, служившую Хьюшам одновременно гостиной и
столовой, приготовленный ею завтрак - поджаренные тосты, овсяную кашу и
кофе в дымящемся кофейнике.

Мистер Хьюш, словно обжигаясь углями в камине, время от времени вскрикивал,
комкая газету, и бросал ее на шкуру бенгальского тигра, присланную старшим
сыном из какой-то экспедиции и красовавшуюся теперь на полу.

Почтенного профессора вывели из себя крикливые заголовки в газетах.

"Снова маленькие зеленые человечки и опять в той же Мальбарской
обсерватории Кембриджского университета".

"Мисс Мэри Хьюш-Белл, дочь руководителей Мальбарской радиообсерватории
приняла сигналы из космоса, протянув руку братьям по интеллекту".

"Радиоледи" оправдала свое прозвище, начав диалог с "инопланетянами".

Даже солидная "Таймс" вещала:

"Следует ли признать, что мы не одиноки во Вселенной? Что жизнь на Земле
отнюдь не уникальна? Очевидно, надо ожидать нового раунда дискуссии между
материалистами и теологами".

В Ватикане вспомнили о созданной еще в двадцатом веке комиссии космического
миссионерства, которой предстоит теперь вплотную заняться обращением в