забыть: на кон была поставлена жизнь.
шерстяные маски с прорезями для глаз и рта. Но невзирая на эту
предосторожность, глаза то и дело приходилось плот но зажмуривать. Стало так
холодно, что слезы тотчас замерзали, даже под шерстяными масками. Да и
дышать приходилось буквально "через раз" - ледяной воздух грозил обжечь
легкие. Сержант Кроулер сказал, что мороз свыше тридцати градусов, и нежная
легочная ткань может не выдержать и начать кровоточить. Затрудненное дыхание
неизбежно заставило людей двигаться медленнее, но Рихтер упрямо отказывался
делать привал, покуда не отыщется хоть какое-нибудь убежище.
ночь замерзнем насмерть!
- зорким глазам юного великана он доверял куда больше, нежели своим
собственным, хотя и прославился зрением острым, словно у орла.
приходилось растирать и хлопать ими по бедрам.
настигла молодого капитана Бельмондо.
обязанности входило отыскивать под снегом опасные провалы. В здешних широтах
между двумя утесами частенько образовывались крепко спрессованные ветром
снежные мостики, которые трудно, а подчас и невозможно было разглядеть.
Такие "снежные обманки" сулили скалолазу неминуемую и страшную гибель, ибо
под ними могла таиться пропасть.
только он переместился во главу колонны, движение резко замедлилось. Он и
шагу вперед не делал, не ощупав предварительно места, куда ему предстояло
поставить ногу. Именно поэтому произошедшее несколько секунд спустя потрясло
всех.
оказался в самой середине злополучного снежного моста. Он успел обернуться к
Рихтеру и протянуть руки в немой мольбе. Старик рванулся было к нему, но
тонкий наст с хрустом подался - и молодой человек рухнул вниз. На лице
Бельмондо написан был такой ужас, что он не смог даже закричать...
Люди спешно обрезали связывающие их веревки, потому что в такой ситуации
нельзя было предугадать, кому через несколько мгновений суждено последовать
за молодым капитаном. В любое мгновение хрупкий мостик мог рухнуть, увлекая
за собою людей.
рухнул Бельмондо. Заглянув в нее, они тотчас увидели изуродованное тело,
распростершееся на обледеневших камнях, и мгновенно поняли, что произошло.
Когда образовалась "снежная обманка", неугомонный ветер обрабатывал ее
снизу, превращая снег в ледяную корку. Бельмондо, ощупав "землю",
почувствовал твердь, которую принял за камень. Его, разумеется, учили
распознавать "ледяные обманки" - при постукивании они издавали характерный
звук, - но, видимо, он так и не превзошел этой премудрости или же его
подвела память... Но что бы там ни было, это стоило ему жизни.
спуститься, - сказал Кроулер.
окровавленное тело.
его мгновенно покрывались ледяной соленой коркой...
Глава 11
расположились поодаль от прочих банибальцев, которые пребывали совершенно в
ином расположении духа, если не торжествуя победу, то во всяком случае
испытывая облегчение оттого, что остроглазому Мэйсу удалось-таки разглядеть
небольшую пещерку, где они могли скоротать ночь. В пещере стоял такой же,
как и снаружи, холод, но ветер по крайней мере сюда не задувал и можно было
наконец вздохнуть, пусть и не полной грудью, но без риска обжечь ноющие
легкие. Рихтер же словно оцепенел. Он был раздавлен, уничтожен - казалось, в
один миг постарел лет на десять и нисколько не походил более на того бравого
офицера, который повел отряд в опасный поход несколько дней тому назад...
каменном мешке, Потрясатель безуспешно пытался пробить броню холодной
отчужденности главнокомандующего, разговорить его. Сэндоу справедливо
полагал, что без помощи этого мужественного и мудрого человека им никогда не
победить Заоблачный хребет. Люди шли за ним, невзирая на слухи о
подстерегающих на пути многочисленных опасностях. Даже теперь, когда
опасения одно за другим оправдывались, солдаты оставались верны Рихтеру.
Горцы презрели опасность, забыли о злодеях, затесавшихся в их ряды,
повинуясь одному слову главнокомандующего. Никто среди них, кроме старого
Рихтера, не обладал таким непререкаемым авторитетом - ни Кроулер, ни Мэйс,
ни даже сам Потрясатель. Однако сейчас Потрясателю казалось, будто он
обращается к гранитной скале, немой и глухой.
что вы бросили ваших людей на произвол судьбы и вас нисколько не волнует,
выживут они или умрут. Сожалею также, что до сих пор считал вас достойным
офицером. Я не могу более тратить на вас время, так как должен помочь
Кроулеру многое уладить, ибо вы, без сомнения, выбываете из игры.
уверен, что главнокомандующий относится к своим солдатам словно к родным и
для него веление долга, возможно, превыше веления богов.
место.
старуху, в которую вы обратились! - отрезал Потрясатель Сэндоу, втайне на
чем свет стоит кляня себя за вынужденную жестокость, хотя и понимал, что
более ему ничего не остается.
командование, но посидите со мною еще немного. Поймите, мне необходимо,
чтобы вы мне доверяли, чтобы были во мне уверены - иначе все пропало...
Дарк дал мне поручение особого рода. Мы с генералом близко знакомы, более
сорока лет, еще с тех самых пор, когда он вел освободительные войны в Южной
Орагонии. Так вот он доверил мне своего единственного сына. У генерала
четыре супруги, но все, кроме одной, рожали ему лишь здоровеньких и
прелестных дочек. Генерал сказал, что только мне он может препоручить своего
сына, чтобы я сделал из мальчишки настоящего мужчину. И я согласился -
согласился по многим причинам, из которых желание угодить моему давнему
другу было вовсе не самой главной...
вымышленное. Погибший капитан не кто иной, как Джеми Дарк, единственный сын
генерала, которому мы с вами обязаны свободой, коей наслаждаемся...
отбрасывая на стены темные пляшущие тени.
- хотя в глубине души прекрасно это знал. Возможно, он надеялся, будто мне
удастся совершить то, что до меня не сумел никто, - сделать мальчика
отважным. Так Джеми поступил под мое начало, разумеется - под вымышленным
именем. Планировалось, что сын генерала будет в моем войске рядовым, но он
заставил отца пожаловать ему звание младшего офицера.
близкие друзья. Он все поймет. Но представьте себе, каково мне будет
объявить генералу о гибели сына, ведь теперь, возможно, некому будет
унаследовать его трон - вряд ли он сможет произвести на свет еще одного
сына, да к тому же и успеет вырастить его, чтобы передать бразды правления в
крепкие руки. Это дурное предзнаменование для всего Даркленда, не только для
генерала...
придется пережить и это национальное бедствие, как переживали мы прежде
другие. Надо принять во внимание и то, что парню, возможно, так и не суждено
было стать мужчиной, а это для страны равносильно его смерти...
причина...
погружалась во мрак, но вот кто-то зажег новую, и теплый оранжевый свет
вновь озарил оживленные людские лица. Один из солдат шутил, остальные
смеялись.
огромными глазами, длинными густыми кудрями и высокой полной грудью. Смех ее
походил на птичье пение, а голос - на ласковый шепот летнего ветерка. Мы с
генералом оба были влюблены в нее. Может, мне и стоило ему воспротивиться...
Генерал никогда и не подозревал об истинных моих чувствах, но я уверен: знай
он обо всем - непременно отдал бы мне эту женщину. Однако я трепетно обожал
генерала, преклонялся перед ним - как, впрочем, преклоняюсь и по сей день -
за то, что он освободил всех нас от ига орагонских тиранов, а потому не мог
Суворов Виктор
Махров Алексей
Шилова Юлия
Лукин Евгений
Никитин Юрий
Куликов Роман